.
Меню
Главная
Археология
Этнология
Филология
Культура
Музыка
История
   Скифы
   Сарматы
   Аланы
Обычаи и традиции
Прочее

Дополнительно
Регистрация
Добавить новость
Непрочитанное
Статистика
Обратная связь
О проекте
Друзья сайта

Вход


Счетчики
Rambler's Top100
Реклама


Трудное задание, или испытания жениха
Когда-то давно, давным-давно, он занимался тем, что угонял табуны лошадей у враждебных племен и продавал их. В те времена это считалось молодечеством; и подвиги таких людей были предметом самых единодушных похвал; все это происходило в тридцатых и сороковых годах прошлого столетия... В двенадцатом году ему исполнилось сто лет; но он был крепок и бодр, а старость сделала его добрым...

Он знал и помнил многое, но не обо всем рассказывал: и только со слов других стариков, младших его товарищей, я мог составить себе представление о том, что дед был умен и хитер, как змея, - так говорили простодушные выходцы из середины девятнадцатого столетия. Хитрость деда заключалась в том, что после прихода русских на Кавказ он оставил навсегда в покое табуны и зажил мирной жизнью, которой никак нельзя было ожидать от этого неудержимого человека...
Г. Газданов. Вечер у Клэр.


Традиционное осетинское общество сохранило духовные структуры, типологически и генетически близкие западноевропейскому средневековью. Речь идет о рыцарской культуре.

Типологическая близость обусловлена формационной общностью, так как осетинские общества переживали к середине XIX в. разные стадии развития феодальных отношений. А рождение рыцарства связывается с развитием феодальных отношений.

Генетическая близость западноевропейской и осетинской рыцарской культуры обусловлена общими корнями. Итальянский исследователь Ф. Кардини отмечал, что возникновением средневекового рыцарства Запад во многом обязан иранским пародам, находившимся к северу от Кавказа - скифо-сарматам.

Особенность рыцарского или аристократического этноса, отмечает исследователь по истории морали М. Оссовская, заключается в убеждении, что честь и достоинство личности выше любых материальных благ, выше самой жизни. Рыцарь сражался ради славы, но не всегда ее приносила победа. Героическая смерть в честном бою считалась достойным завершением его жизни. В людях же среднего и низшего сословия главенствующим мотивом поведения являлись собственные интересы, надежность и безопасность существования.

И. Хейзинга приводит слова средневековых авторов о том, что спасение мира, так же как и поддержание справедливости, зависит от добродетелей людей благородного звания. В худые времена спасения можно ждать только от рыцарства. «Две вещи были основаны в мире волею Господа, подобно двум столпам, дабы поддерживать порядок законов божеских к человеческих... Сии два безупречных столпа суть Рыцарство и Ученость, столь превосходно сочетающиеся друг с другом».
Одним из распространенных мотивов индоевропейского фольклора является «трудное задание», или «испытание жениха».

На материале русской волшебной сказки данный мотив хорошо изучен В. Я. Проппом, и суть его сводится к следующему. Невеста в ответ на сватовство героя предлагает ему «трудное задание», от выполнения которого зависит ее ответ. При этом невеста - это не просто девушка, а, как правило, «царевна». Цель же задания заключается в том, чтобы выяснить, обладает ли герой магическими свойствами или волшебным помощником.

Мотив «испытания жениха» мы находим в самых разных жанрах осетинского фольклора - от эпических сказаний (Ацамаз и Агунда, Сослан и дочь Солнца...) до баллады и исторической песни. Несмотря на разницу контекстов, женщина, дающая задание жениху, всегда «царевна» (дочь Солнца, алдара, красавица чудесной башни, княжна).

Осетинский материал позволяет проследить жанровую и историческую эволюцию данного мотива и поставить вопрос, который ставил перед собой В. Я. Пропп: каким явлениям исторического прошлого соответствует волшебная сказка?

Ацамаз и Агунда


Уже в рамках Нартовского эпоса наблюдается эволюция мотива «трудная задача». В наиболее архаичных вариантах сказаний об Ацамазе герою не предлагается задание как таковое. Он изначально обладает магическим предметом - волшебной свирелью, игре которой подвластна природа:

С вершины Черной горы заиграл Ацамаз На своей золотой свирели: И заклубились паром равнины, А потом засверкали свежей зеленью; Пышнорогие олени и лани из камышей Стадами помчались на равнины...

У Ацамаза помимо волшебной свирели было много именитых помощников, среди которых Уастырджи и Уацилла, Татартуп и нарт Урызмаг и др. Потому и итог сватовства предрешен. Небожители сосватали Ацамазу Единственную дочь Сайнаг-алдара Агунду-красавицу, шелками шелестящую, Чистыми алмазами украшенную.


М. Элиаде отмечал, что любой ритуал имеет свою сакральную модель: «Мы должны делать то, что вначале делали боги». «Так делали боги, так делают люди».

Сакральным прототипом брака Ацамаза и Агунды является миф о браке героя с дочерью Солнца, известный в «Ригведе» как брак Сурьи.

Но история вносит свои коррективы в фольклор. В более поздних вариантах брак Ацамаза с Агундой обусловлен трудной задачей, связанной с брачным выкупом - калымом:

«Сын Аца, маленький Ацамаз, обратился к девушке:

— Скажи, во что ты оцениваешь свою голову, каков твой калым?
А девушка ему ответила:
— Много я не требую: чтобы отцу моему было сто оленей однолеток.

Говорит Ацамаз:
— Оленей-то я добуду. Но как найти сразу столько оленей- однолеток?»

Чтобы заплатить брачный выкуп, Ацамазу нужен волшебный помощник, которым здесь выступает покровитель охотников, хозяин лесных зверей Афсати.

Трудное задание предлагается и другому герою Нартовского эпоса Сослану:

«Бедуха... остановила летающую башню между небом и землей и отправила посланца к нартам:
— Пойду (замуж) за того, кто попадет стрелой в окно моей летающей башни».


Сослан, выполняет задание, но Бедуха, узнав, что это его стрелы, привела в движение летающую башню и взлетела в небо».

На помощь Сослану приходит «волшебная помощница», мать мартов - Шатана, которая обещает ему прибегнуть к «хитрости неба, коварству земли» («зæххы хин æмæ арвы кæлæн») и «превратить его в облако». Тогда он поднимется в небо, окутает летающую башню Бедухи, а когда та откроет окно, проскользнет в башню.

Фигура Сослана и связанные с ним сюжеты, отмечал В. И. Абаев, представляют большой интерес с точки зрения эволюции образа эпического героя. Идеал эпического героя не остается постоянным и неизменным. В архаических эпосах это прежде всего маг, чародей, волшебник, заклинатель, колдун, шаман. «Расцвет железной металлургии вкладывает в руки человека новые орудия труда и новое оружие для борьбы. Он проникается верой в свои силы, в мощь оружия, в неотразимый ореол воинской доблести. И тогда на смену герою-колдуну приходит герой-воин, герой-богатырь. Но древняя идеология колдовства не умирает сразу... В результате появляется тип героя, в котором богатырские качества сочетаются с хитростью. Хитрость в понимании древних - это то же колдовство...».

Красавица башни Дзылат и Анзор Анзоров


Наряду с Нартовским эпосом «трудное задание» является распространенным мотивом осетинской волшебной сказки. Здесь хорошо прослеживаются эволюция мотива и исторические влияния на фольклор. В первую очередь это касается имен героев. «Царевна» в сказках, как правило, зовется красавицей чудесной башни Дзылат «Дзылаты рæсугьд».

Герой наиболее часто зовется Анзор, Анзор Анзоров, Куыцыкк Анзоров. Имена эти не случайны.

До присоединения Осетии к России (1774) престижное положение в общественном сознании осетин занимала Кабарда, с которой их связывали политические, экономические и родственные связи. Расположенная на плодородных равнинных землях, она представлялась в фольклорном сознании неким мифологическим пространством. Малокабардинские земли находились в непосредственной близости от осетинских ущелий. На правом берегу реки Фиагдон, почти у самого входа в Куртатинское ущелье, недалеко от современного осетинского селения Дзуарикау, располагалось селение Барукино, принадлежавшее малокабардинским князьям Анзоровым.

Задания жениху в сказании о Анзоре Анзорове («Мзорты Мзоры кадæг»):

— «О мæ сайд Мзор, æз ахæмты мæ мой нæ кæнын. æз ахæм мой кæнын, мæйдар æхсæв æрыхъы рагътыл боны цыд чи кæна, йæ бæхы къæхты цæхæр артау кæмæн судза».

— «О мæ сайд Мзор. æз ахæмты мæ мой нæ кæнын. æз ахæм мой кæнын, æмæ мын Терк æмæ Турчы рæгъау ни æрбатæра».

— «Уæд та йæм Азаухан æрдзырдта: «æз ахæм мой кæнын, дзыллæйы фæсивседæй кæй кафт мæ зæрдæмæ фæцæуа».

1. О обманутый мной Мзор, я не за таких выхожу замуж. Я за такого выйду замуж, кто в темную, безлунную ночь, как днем будет ехать по гребням Арыхъа, а искры из-под копыт его коня будут гореть, как огонь.

— О обманутый мной Мзор. Я не за таких выхожу замуж. Я за таких выхожу замуж, кто пригонит мне стада Терк- Гурка.

— И опять сверху ответила ему Азаухан: «Я за такого выйду замуж, ней танец среди всей молодежи мне больше понравится»).


Концовка:

«Чызг ныхъхъæбые кодта Мзоры адæмы астæу æмæ йын загъта: «Абонæй фæстæмæ æз - дæ ус, ды та - мæ мой». Мæсыгмæ ацыдысты æмæ Терк æмæ Турчы рæгъауæй иу абонæй иннæ абонмæ чындзæхсæвтæ фæкодтой.

Афтæмæй Азаухан æмæ Мзор ус æмæ лæгæй баззадысты».

(Девушка обняла Мзора посреди людей и сказала ему: «С сегодняшнего дня я твоя супруга, а ты мой супруг. Вошли в башню и стадом Терка и Турка несколько дней играли свадьбу).

Но уже в сказках появляются варианты, в которых герой погибает, не справившись с заданием. Подобная эволюция мотива обусловлена историческими реалиями, наиболее ярко проявившимися в других фольклорных жанрах, таких, как баллада.

Задания жениху в сказке «Красавица башни Дзылат и маленький Анзор» («Дзылаты Рæсугъд Азау-хан æмæ чысыл æмзор»):

«Азау-хан Дзылатмæ ссыд æмæ йæм уырдыгæй фæстæмæ радзырдта: «æз дæу тыххæй ам нæ бадын, дæ хъуымыз дæ зæнгæйттæй калгæ. æз ахæм лæппуйæн бакомдзынæн, дæлæ Стыр Ногъайы рæгъау йæ разæй тæргæ чи кæна, фæстæмæ та хæцгæ чи кæна, афтæмсæ сæ Дзылаты размæ ни стæра».

(Азау-хан поднялась в башню Дзылат и сверху сказала ему: «Я не для тебя здесь сижу, не обсохло еще молоко у тебя на губах. Я за такого парня выйду, кто табуны Большого Ногая будет вперед гнать, я сзади сражаться с погоней.)


Концовка:

«Азау-хан Дзылатæй йæ размæ æрцыд, йæ зонгуытыл æрхауд, ставд цæссыг ныккалдта æмæ загъта: «Ды дæ цард схицæн кодтай мæн тыххæй, æмæ мæн дæp мæ царды уаг нал хьæуы æнæ дæу». Йæхæдæг фæстæмæ Дзылатмæ ссыд æмæ йæ уынауыттæн загъта: «Курын уæ, æмæ куы амæлон, уæд нæ-иу ацы донæн йæ фæйнæфарс баныгæнут».

Йæ болат хæсгард райста Азау-хан æмæ йæ йæ хурхыл æнæвгъау æрбавæрдта, афтæмæй йæ дунæы рухсæй йæхи схицæн кодта.

Уынауыттæ, куыд сын бафæдзæхста Азау-хан, афтæ доны, фæйнæфарс баныгæдтой сæ дыууæйы дæp.

Иуæй дзы сзад фæткъуыбæлас, иннæмæй та æнгузбæлас, æмæ дыууæ бæласы доны фæйнæфарсæй кæрæдзимæ æрбацыдысты».


(Азау-хан спустилась к нему из башни Дзылат, упала на колени, зарыдала и сказала:« Ты лишился жизни из-за меня, и мне не нужна моя жизнь без тебя». Сама вернулась вновь Дзылат и сказала своим слугам: «Прошу вас, когда я умру, похороните нас по обе стороны этой речки». Сама взяла свои стальные ножницы и безжалостно перерезала себе горло, и так перешла в мир иной.

Слуги, как им завещала. Азау-хан, так их и похоронили. Над одной выросла яблоня, над другим орех, и деревья через речку протянули друг к другу свои ветви.)

Структура осетинских текстов с мотивом «трудное задание» отличается в зависимости концовки:

1.Герой получает задание от невесты.
2. Герой выполняет задание.
3. Невеста выходит замуж за героя.
1.Герой получает задание от невесты.
2. герой выполняет задание, но погибает, герой не выполняет задание и погибает.
а) Невеста умирает от горя и их хоронят рядом в двух могилах.
б) Над могилами невесты и героя вырастают деревья, которые протягивают ветви друг к другу.

Читателю достаточно хорошо известны данные структуры по западноевропейскому рыцарскому роману, такому, как «Тристан и Изольда». Напомним его конец:

Тристан и Изольда «были похоронены в двух могилах около одной часовни, справа и слева от ее абсиды».

«Ночью из могилы Тристана вырос терновник, покрытый зеленой листвой, с крепкими ветками и благоуханными цветами, который, перекинувшись через часовню, ушел в могилу Изольды...».

В начале нашей работы мы поставили вопрос, который ставил перед собой В. Я. Пропп: каким явлениям исторического прошлого соответствует волшебная сказка?

Итак, перед нами мотив «трудное задание», или «испытание жениха», связанный со сватовством «царевны», или непростой девушки. Не вызывает сомнения, что исследуемый нами фольклорный мотив как-то связан с архаичными обрядами сватовства. Для разъяснения обратимся к древнеиндийским свадебным обрядам.

Наиболее похвальной формой брака в Древней Индии считалась брахма. Она называлась так потому, что считалась подобающей для брахманов. При этой форме брака девушку выдавал отец, давая столько украшений, сколько мог, мужчине, обладающему характером и ученостью, которого сам приглашал по своей воле и принимал с почетом, не беря ничего взамен. Эта форма сохранялась до ведийских времен. Она еще распространена и популярна в Индии, хотя была искажена отвратительным требованием приданого.

Поскольку целью задания всегда являлось выяснение магических сил жениха, то сам статус брахмана свидетельствовал об этом, а следовательно, не было необходимости в его испытании.

Другая форма брака была обусловлена брачным выкупом. В Древней Индии ей соответствовала форма асура: выдача дочери, когда жених давал имущество родственникам и невесте столько, сколько мог, и причем добровольно. Главным основанием этого брака служили деньги, он был в большей или меньшей степени куплей. В ведийский период иногда совершались так сделки: невесту практически продавали за выгодную цену. Подобные браки осуждались общественным мнением, как нарушение религиозных основ брака, и были запрещены. Но, как отмечает Р. Б. Пандей, в настоящее время подобный обычай встречается среди низших каст и в некоторых бедных семьях высших каст.

Также в Древней Индии существовала форма брака арша, согласно которой отец невесты получал от жениха пару коров или две пары для целей, предписанных дхармой, т.е. для совершения жертвоприношения. Это явно не было ценой невесты. Налагалось условие, что это дарение предназначается исключительно для жертвоприношения. Этим арша отличается от асуры.

Не составляет труда сравнить осетинские формы брака с древнеиндийскими формами асура и арша. Форма брака брахма сохранилась у осетин лишь в архаичных вариантах Нартовских сказаний и в волшебных сказках.

Куыцыкк и Азаухан

Сюжет баллады, помимо внешних форм, существенно меняется по сравнению со сказанием или волшебной сказкой. Это своеобразное историческое продолжение сказки.
Баллада рассказывает о том, как складываются внутрисемейные отношения супругов в аристократической среде. Согласно вариантам, «царевна» - всегда кабардинская княгиня, которую зовут уже не красавица чудесной башни, а Азаухан или Госама...

Княгиня в различных вариантах баллады о Куыцыкке имеет две модели поведения, обусловленные различными редакциями текстов. В текстах, имевших аристократическую редакцию, женщина продолжает задавать супругу трудные задачи, всячески провоцируя его на сохранение им рыцарского образа, не важно, какой ценой, даже ценой его жизни. Ведь у него всегда есть альтернатива: или вести рыцарский образ жизни или погибнуть, и тогда его прославит героическая песня.

В другом тексте исполнитель смягчает образ женщины, которая, зная характер мужа, пытается уберечь его, но голос общества все же звучит в форме: «Теплая спальня для тебя позор / Хьарм уат дын худинаг». А позор равен смерти героя.

Наиболее интересный, на наш взгляд, вариант баллады «Куыцыкк» был записан профессором Б. А. Алборовым от известного сказителя И. Каллагова в 1920 г. Богатство антропонимов, топонимов, исторических и временных привязок вызывал желание пойти по пути исторического анализа текста, восстановления первоначальной коллизии.

Текст И. Каллагова, на первый взгляд, напоминает историко-героическую песню, где говорится о гибели героя, восходившую к плачу-причитанию, с одной особенностью: слишком рельефно здесь выступает женский образ.

Текст песни сказитель предварил преданием:

«Уырыс куы хæцыдысты, уæд-иу цæм кæсæг лæбурынмæ цы- дысты. Чи-иу дзы фосыл фæхæстис, чи та-иу дзы мард фæцис. Адæм сæ хъус адардтой, чи фос фæкæныны тыххæй, чи та сæ суадзæм, уый тыххæй. Уæд фос чи кодта, уыдон, æвæццæгæн, исты самал кодтой. Куыцыччы ус Азаухан (кæсгон) афтæ загьта: «æвзæр адæмтæ дæр ма фос куы фæкодтой, дæ хъаруйы хуызæн куы никæмæн ис, дæуæн мæ фарсмæ цæй ад равдыста». Уæд ын уый афтæ зæгъы: «Ай гауыр, налат! Цæмæн мæм афтæ дзурыс, лæвар фостæ куы никуы ис». Бафæстиат иу бон, стæй та йын ноджыдæр загьта: «Адаемы эевзаертае фостæ куы кæнынц, дæуæн мæ фарсмæ цæй ад бавзæрста».

«Гъа! Гауыр, налат! Лæвар фос никуы и:æз дын куы амæлон, уæд кæимæ цæрдзыæ?» æртыккаг хатт дæр æм бауæндыди: «Адæмы æвзæртæ хæзнатæ ссардтой: ды та мæ фарсмæ хуыссыс æмæ цæрыс». «Ай гауыр, налат, — æндæр хорз дыл æрцæуæд». Райсом боны йæ бæхыл сбадт, хæцынмæ ацыди. æртыккæгæм бонмæ йын йæ мард æрбахастой æмæ йыл йæ ус хъарджытте æмæ ныхæстæ кодта».

(«Когда русские воевали (имеется в виду вторая половина XVIII в. - В. Г.), кабардинцы ходили в набеги. Кому скот удавалось угнать, а кто и погибал. Народ начал бдить, кто, чтобы скот угнать, а кто, чтобы высвободить его. Видно, тем, кто угонял скот, кое-что удавалось.

Жена Куыцыкка (кабардинка) так сказала: «Даже ничтожные из народа скот угоняют, а такой силы, как у тебя, ведь ни у кого нет, что за радость ты вкусил рядом со мной».

Тогда он так ей ответил: «Ах ты, бесстыжая, бессовестная! Зачем так говоришь, ведь даром скота нигде нет».

Промолчала день и опять сказала: «Ничтожные из людей скот угоняют, а ты, что за радость вкусил рядом со мной».

Куыцыкк: «Ах, бессовестная, бесстыжая! Ведь даром скот никому не дается, если я погибну, то с кем жить будешь?»
И в третий раз она осмелилась: «Ничтожные из народа клады нашли, а ты возле меня лежишь и живешь».

Куыцыкк: «Ах, бессовестная, бесстыжая, пусть другое добро посетит тебя!».

На другой день сел на коня и ушел воевать.

На третий день привезли его мертвым, а жена все оплакивала его и причитала»).

goroda-rusi.ru повествует о путешествиях по замечательным городам России.

После смерти Куыцыкка, согласно данному варианту баллады, возвращается брат Куыцыкка Биберд. В соответствии с обычаем левирата (брат женится на жене умершего брата), делает Азаухан предложение. На что Азаухан отвечает:

«Пока не увижу силы твои, как были у твоего брата, до тех пор я не согласна». Тогда Биберд сказал:

«Уайт, как я разрушил мой дом, Бесстыжая, бессовестная же ты, из-за бесстыдства твоего мой брат загубил себя».
На третий день ушел сражаться с ровесниками против русских. Через три дня привезли его мертвым». Тогда Азаухан начала плакать: «Ой, бедная я, бедная, вот два брата, Для кого вы были и для кого вас уже нет». Сказала биаслановским парням: «Вскопайте могилу на троих». Когда могила была готова, то сказала: «Эти братья любили высокие курганы, так сделайте над ними высокий курган». Сама своими булатными ножницами перерезала свою длинную шею. Похоронили их там и выросли над ними грузинская яблоня, груша и ореховое дерево.

Здесь нам кажется уместным замечание М. Оссовской о том, что отношение к семье было разным в различных культурах; рыцарская культура не относилась к числу семейных культур.

Итак, вместе с Куыцыкком умирала на Кавказе героическая эпоха, идеалом которой был доблестный рыцарь.

Но умер ли герой?

Мы оговорили, что эволюция эпического героя шла от шамана к рыцарю. Но это были герои традиционных обществ. Кто же стал героем нового времени и уже не фольклорным, а литературным?

Мы не случайно взяли эпиграфом отрывок из автобиографического романа Г. Газданова «Вечер у Клэр».

Талант Гайто Газданова как писателя проявился и в том, что в пространстве романа ему удалось в нескольких строках обрисовать эволюцию героя, который, будучи рыцарем, всегда потенциально сохранял в себе шаманские черты («готовность к перерождению»).
«Хитрость деда заключалась в том, что после прихода русских на Кавказ он оставил навсегда в покое табуны и зажил мирной жизнью, которой никак нельзя было ожидать от этого неудержимого человека...».
Герой стал городским жителем, дал своим детям прекрасное европейское образование, а внук его стал одним из лучших писателей русского зарубежья, самой большой любовью которого всегда оставался Кавказ.

Примечания:


1.Башня Дзылат — мифологический образ Татартупского минарета, который находился у с.Эльхотово. До присоединения Осетии к России (1774) находился на территории Кабарды.
2.æрджынарагг — дорога, проходившая через Эльхотовские ворота.
3.Арыхъ — окрестности с.Заманкул.

Источники и литература:


1.НА СОИГСИ, ф.19, оп.1, д.205.
2.Абаев В.И. Нартовский эпос осетин//Избр. тр. Религия. Фольклор. Аитература. М.: Наука, 1990.
3.Оссовская М. Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали. М.: Прогресс, 1987.
4.Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М.: Прогресс, 1987.
5.Кокиев Г.А. Малокабардинские поселения в XVI-XVIII вв. на Северном Кавказе//Уч. записки Каб. НИИ. Т.2. Нальчик, 1947.
6.Осетинские предания (Ирон таурæгьтæ). Орджоникидзе: Ир, 1989.
7.Пандей Р. Б. Древнеиндийские домашние обряды. М.: ВШ, 1982.
8.Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л.: ЛГУ, 1986.
9.Хейзинга Й. Политическое и военное значение рыцарских идей в позднем средневековье//Человек. 1997. №3.
10.Элиаде М. Космос и история. М.: Прогресс, 1987.


Источник: Газданова В.С.Золотой дождь. Исследования по традиционной культуре осетин. Владикавказ, 2007




Полный каталог автомобилей тойота с подробными характеристиками.
Автор: Humarty   

Популярное

Поиск

Опрос

Через поисковую систему
По ссылке
По совету знакомых
Через каталог
Другое



Календарь
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Архив
Сентябрь 2015 (3)
Август 2015 (2)
Июль 2015 (7)
Июнь 2015 (10)
Май 2015 (9)
Апрель 2015 (4)

Реклама