Все объекты «нескифского происхождения», включая те, что находятся в коллекции Петра Великого в Государственном Эрмитаже, датируются временем более ранним, чем середина VI века до н. э. В момент экспедиции Аристея, которая была предпринята не позднее середины VII века до н.э., скифская культура еще не существовала, и народы, упомянутые в этой связи, скорее всего, представляли собой последние этапы срубной культуры в Европе, а также андроновской и карасукской культур в Азии. Мы не располагаем никакими археологическими данными, которые свидетельствовали бы о том, что во второй половине VII и VI веке до н. э. в этой области происходило масштабное переселение племен, предшествовавшее постепенному преобразованию их культур в скифские.

Экспедиция Аристея началась в устье Дона, и он наверняка путешествовал вдоль по Волге через территорию савроматов Геродота по хорошо известному северокавказскому торговому пути. Покинув его, он сначала попал в страну будинов, а затем - тиссагетов, вероятно в среднем течении Волги. Потом он, по-видимому, пересек Уральские горы по долине одного из притоков Камы.



Среди встреченных Аристеем народов были родственные тиссагетам ирки, жившие в «густой лесистой местности» - лесной зоне с восточной стороны Уральского хребта. Они ездили на лошадях, а когда охотились, устраивали засады, забираясь на деревья. Это описание предполагает, что они жили где-то в районе современного Челябинска и Южного Урала. С археологической точки фения их можно отнести к ветви андроновской культуры, захватившей эту область в конце бронзового века. К концу VI века до н.э. она оформилась в челябинскую группу, сохранившую многие элементы исходной савроматской культуры.



Далее Аристей упоминает «других скифов», которые «восстали против скифских царей» и поэтому переселились в эту страну. Их страна описывается как «ровная и плодородная». Вероятнее всего, это черноземная область к востоку от реки Тобол до Иртыша и далее, включая север современного Казахстана. Хотя находки скифского характера подтверждают присутствие «других скифов», во времена Аристея они, скорее всего, принадлежали к местной ветви андроновской культуры, которая, как принято считать, обитала южнее и юго-восточнее, в степях Центрального Казахстана, захваченных исседонами к концу 2-го тысячелетия до н.э.

Современный Северный Казахстан - обширная область, простирающаяся на 800 км, в которой в VI-V веках до н.э. жили безымянные племена «других скифов», исследована очень мало. Курганные могильники состоят из земляных холмов, весьма сходных между собой как по конструкции, так и по относительно небогатому погребальному инвентарю, несмотря на то что их разделяет несколько сот километров.

Захоронения расположены в овальных ямах, выложенных бревнами или, реже, каменными плитами. Тела клали навзничь, головой к западу, но отмечались и случаи кремации. Те несколько гробниц, что оказались неразграбленными, были обставлены довольно бедно: во многих не было вообще никакого инвентаря или лишь несколько предметов: преимущественно трехгранные скифские бронзовые наконечники для стрел; очень редко встречаются короткие железные мечи-акинаки или кинжалы; зеркала с петельчатой ручкой; каменные блюда вогнутой формы; бусины из блестящей стекловидной массы; иногда один или два глиняных сосуда; маленький железный нож рядом с костями бараньего бедра.

Кем были «другие скифы»? С каким из сарматских народов, появившихся позднее в Европе, их можно отождествить? Ответа на этот вопрос пока что нет, возможно, эти племена так и не достигли доминирующего положения и были поглощены одной или несколькими последовательными волнами сарматского отступления на запад.


Самым удаленным протосарматским народом из тех ранних кочевников, кого посетил Аристей, были исседоны. Их территория, по-видимому, охватывала все Тургайское плато и казахский мелкосопочник, от района современного Джесказгана, расположенного примерно в 450 км на юго-запад от Караганды, до Иртыша в районе Семипалатинска на востоке, что составляло около 1000 км.

Географическое положение этой области и археологические находки, которые приписываются исседонам, наводят на мысль, что последних можно отождествить с предками асов/ясов/аорсов или, по крайней мере, с группой народов, которые в конце V века до н. э. двинулись на запад и проникли на территорию савроматов. Некоторые советские авторы помещают исседонов в район Семиречья, к востоку от озера Балхаш, отождествляя их с народом ву-сун (именуемым в русской археологической литературе усунями), который позднее переселился на юг, в восточную часть Центральной Азии. Однако помещение их в Семиречье противоречит сведениям Геродота.

Геродот утверждает, что женщины у исседонов «пользуются равными правами с мужчинами», что, по-видимому, можно считать пережитком матриархата. Более того, он сообщает о практике ритуального каннибализма, также зафиксированного у массагетов.

Курганные могильники, обследованные в различных точках Центрального Казахстана, отличаются как по размерам, так и по конструкции. Было выявлено пять хронологических периодов, покрывающих время от VI века до н. э. до приблизительно 500 года н.э. Датировка этих периодов более или менее совпадает с этапами развития сарматских народов волжских степей и Южного Урала.

Захоронения самого раннего периода на севере данной области представляют собой земляные курганы, хотя в других местах наиболее частый тип погребальных сооружений - небольшая или средних размеров насыпь из камней. Они обычно образуют небольшие кладбища: курганный комплекс Супра-Оба состоит из пятнадцати курганов. Погребальные камеры, как в земляных, так и в каменных курганах овальные, узкие, часто выложенные снизу и сверху каменными плитами или бревнами. Были также обнаружены ямы с нишами («катакомбы»), самые ранние из всех принадлежавших скифам и сарматам. Почти все погребальные камеры были разграблены, и из первоначального инвентаря осталось лишь несколько предметов. Они были очень похожи на извлеченные из могильников Северного Казахстана: бронзовые грызла с окончаниями в виде стремени, бронзовые наконечники для стрел, плоские бронзовые зеркала, несколько золотых серег и мелкие золотые пластины или другие золотые украшения. Также в могилах находили один-два глиняных сосуда, часть из которых, особенно те, что были извлечены из самых ранних курганных могильников (Дандыбай), напоминают доскифскую керамику этой области и носят черты андроновской и карасукской культур.

Весьма типичны для ранних кочевников, или, как их иногда еще называют, «сакоскифов», большие каменные курганы, к которым с восточной стороны пристроены две низкие каменные гряды в форме дуги эллипса от 20 до 500 м длиной, расстояние между которыми достигает 150 м. Эти сооружения получили прозвище «курганы с усами». Очевидно, это были усыпальницы выдающихся членов местной знати. Этот обычай сложился в период перехода от андроновской к «сакоскифской» культуре и существовал до IV века до н.э. Не было найдено ни одного неразграбленного захоронения данного типа. Погребение производилось в овальной могильной яме, как и в небольших курганах, и их инвентарь был похож на тот, что находили в могилах рядовых исседонов. Однако вполне может быть, что изначально в них были и предметы из золота, но впоследствии они были похищены искателями сокровищ.

Следы добычи меди были найдены в районах, богатых металлическими рудами, особенно в Каркаралинском горном массиве, отдельные пики которого достигают высот 1360 и 1560 м над уровнем моря. Добыча меди началась гам в середине 2-го тысячелетия до н.э. при андроновцах, и в сакоскифский период эти рудники все еще действовали.





Согласно Геродоту, территория, которую в то время занимали исседоны, не была их родиной. Им пришлось перебраться туда, поскольку аримаспы прогнали их с исконных земель, расположенных в верховьях Иртыша, к востоку и юго-востоку от Семипалатинска. Эти сведения подтверждаются археологическими данными, указывающими на то, что местные андроновские племена были вытеснены в результате вторжения народов карасукской культуры в конце 2-го тысячелетия до н.э. Двигаясь на запад, исседоны вытеснили другую группу андроновцев - предков «других скифов», описанных в предыдущей главе.


Агриппеи были не ираноязычным народом, который, согласно Геродоту, жил «у подножия каменных гор» и соседствовал с «другими скифами» и исседонами. Сведения о том, что они плешивы от рождения, могли появиться вследствие неверного истолкования их обычая брить головы. Геродот пишет, что «у них плоские носы и большие подбородки», что говорит об их принадлежности к монголоидной расе. Они «говорят на чудном языке», очевидно не иранского происхождения. По всей видимости, они принадлежали угорской и тюркской языковой семье. Он также подчеркивает, что они не владели никаким оружием и другие народы считали их священными. «Скифы, прибывающие к ним (агриппеям), ведут свои дела при помощи семи переводчиков на семи языках», и полные сведения о них можно получить от причерноморских греков».

Это наводит на мысль, что агриппеи жили в самой последней точке великого торгового пути времен Геродота. Он шел из Ольвии вдоль реки Ингул, затем небольшой отрезок по суше к Днепру в районе Черкасс или Кременчуга; далее поворачивал на восток, идя по границе степи и лесостепи, и, наконец, достигал Алтайских гор в Азии. Геродот не упоминает о том, какие товары привозили западные купцы, но мы можем догадаться, что их интересовали природные ресурсы страны агриппеев, в частности золото. По-видимому, одного золота было вполне достаточно, чтобы заставить западных купцов отправиться в путь длиной более 400 км и преодолевать значительные языковые трудности. Можно предположить, что священная неприкосновенность агриппеев была сродни той, которой пользуются племена кузнецов в Африке. Агриппеи, вероятно, были искусными добытчиками, литейщиками и, что самое важное, кузнецами, ремесло которых высоко ценилось среди соседних с ними народов.

До нас дошли следы западного проникновения на Алтай. Среди них кавказский бронзовый шлем VI века до н.э., найденный в горах, и бронзовые височные украшения, завершающиеся диском, вероятно, местного производства, но по образцу, характерному для скифской культуры, существовавшей на Украине в VI веке до н. э. Такие украшения находили в могильниках в долине верхней Оби, к югу от Барнаула и в районе Бийска. Трудно установить, какие товары обменивались на золото, но торговля, очевидно, была крайне выгодна для западных купцов.

Если предположить, что агриппеи были добытчиками металлов, то тогда они должны были жить в богатом металлическими рудами районе в верховьях Иртыша, к востоку от Семипалатинска, включая западные предгорья Алтая на севере и Калбинский хребет на юге. В данном районе были найдены оловянные и медные рудники этого времени, а в Змеиногорске, примерно в 150 км к северо-востоку от Семипалатинска, были обнаружены следы золотодобычи. Золотые выработки были также обнаружены в горах в верхнем течении Иртыша и его восточных притоков. Однако эта область изучена недостаточно, и сейчас невозможно с уверенностью связать эти археологические находки с агриппеями. Обследование нескольких поселений и маленьких «плоских» кладбищ, расположенных севернее, в долине верхней Оби к югу от Барнаула и в районе Бийска, позволяет говорить о них как о северной ветви этого народа. Монголоидный характер черепного материала также совпадает с описанием Геродота. Культура, для которой характерны археологические остатки подобного вида, известна как большереченская. Считается, что она возникла в результате эволюционного развития местной ветви карасукской культуры. Несмотря на то что в данной области, за исключением самой южной се части, не было залежей меди или каких-либо других металлов, при раскопках поселения на реки Оби к югу от Барнаула были обнаружены остатки плавильни, в которой варили бронзу.


Геродот пишет, что «страны и народы, живущие перед [гриппеями и исседонами], известны нам очень хорошо», но о стране, что за агриппеями, «никто не может говорить с уверенностью: никто и никогда не бывал там, поскольку она окружена высокими непроходимыми горами»; агриппеи говорят, что «в этих горах живут люди с козьими ногами». Еще один легендарный народ, живший за агриппеми и исседонами, - это одноглазые люди, которых «скифы называют аримаспами» и которые постоянно нападают на своих соседей. Между аримаспами и исседонами была постоянная вражда, что наводит на мысль о том, что эти народы были соседями. Аримаспы изгнали исседонов и захватили их исконные территории.

Во времена Аристея земли аримаспов, вероятно, простирались на восток и юго-восток от Семипалатинска и, должно быть, частично совпадали с владениями агриппеев. История про захват и изгнание исседонов напоминает распространение карасукской культуры в ту же самую область в конце 2-го тысячелетия до н.э. В то время эти земли были заселены представителями местной ветви андроновской культуры, предположительно предками исседонов. Часть из них была захвачена пришельцами и растворилась среди них, но большинство отступило на запад, сместив другие группы родственных андроновцев, включая предков «других скифов».



Находки майэмирской культуры, датируемые VI и V веками до н.э., в долинах верховьев Оби и Иртыша и предгорьях Алтая можно приписать аримаспам. Не найдено никаких поселений - только могилы под курганами, построенными из камней, смешанных с землей, и несколько изолированных объектов. Находка из Змеиногорска - бронзовое снаряжение для конного воина и лошади - заслуживает специального упоминания, так же как и бронзовый кинжал с украшениями искусной работы. Необходимо отметить, что все эти предметы были найдены в золотоносном районе.

В долине Оби территория находок майэмирской культуры перекрывается территорией большереченской культуры. Раскопки большого (более 120 захоронений) курганного могильника в Березовке, рядом с Бийском, показали, что он датируется тем же временем, что и остатки большереченской культуры в этом районе. Люди, похороненные в могилах, не принадлежали этой культуре, хотя жили в той же местности. Две культуры практически идентичны в материальном плане, но черепной материал указывает на то, что люди большереченской культуры принадлежали монголоидной расе, в то время как останки, найденные в могильнике, очевидно, принадлежали европеоидному типу лишь с незначительной примесью монголоидного. Те, чьи останки были найдены в майэмирских курганах, очевидно, принадлежали к правящему классу и, по-видимому, были аримаспами. Их отношения с народом большереченской культуры, предположительно ветвью агриппеев, не совсем ясны, но скорее всего последние находились под покровительством аримаспов.

Курганные могильники «ранних кочевников», расположенные далее на юг Восточного Казахстана, в долине верховьев Иртыша, также можно атрибутировать аримаспам. К этой группе относятся и курганы, расположенные на северных склонах Тарбагатайского хребта, примерно в 350 км к юго-востоку от Семипалатинска. Они датируются концом V - IV веком до н.э., то есть чуть более ранним периодом, чем упомянутые выше, и были ошибочно приписаны исседонам.

Самый выдающийся в этой группе был Чиликтинский курган № 5, содержащий двойное захоронение. Хотя он и подвергся разграблению, из него было извлечено 524 золотых предмета, общим весом более 100 граммов, плюс фрагмент железного предмета и тринадцать втульчатых двугранных бронзовых наконечников в кожаном колчане, украшенном четырнадцатью тонкими золотыми пластинами в форме «скифских» оленей. Первоначально курган был датирован концом VII - началом VI века до н.э., но радиоуглеродный анализ дал 340 ± 90 год до н.э., то есть 430-250 годы до н.э.

Скифский зооморфный стиль, в котором выполнено несколько упомянутых выше предметов, связан с тагарской культурой из Минусинской котловины. Однако конструкция курганов, раскопанных в Восточном Казахстане, сходна с пазырыкской группой курганных могильников в Алтайских горах, с одной стороны, а с другой - с сакскими могильными холмами, расположенными далее к югу, в горах Памира и Тянь-Шаня, где в древности находились Бактрия и Согдиана. Эта связь с более южными культурами заставляет усомниться в том, что народ, создавший восточноказахстанские курганы, - аримаспы. Некоторые ученые относят аримаспов к арийским племенам, что подразумевает их иранское происхождение. Другие придерживаются мнения, что они были тюркским народом, возможно с некоторой примесью иранских элементов. По-видимому, их можно идентифицировать с народом ву-сун (усунями) китайских хроник, говорившим на тохарском языке. Эта точка зрения подтверждается тем, что основатели татарской культуры Минусинской котловины были, скорее всего, торахами. Позднее они были вынуждены отступить из Восточного Казахстана на юг, но некоторые небольшие группы могли переселиться на запад и в конце концов достичь степей Восточной Европы в составе восточных аланов.


«Грифоны, охраняющие золото» и «люди с козьими ногами», упомянутые Геродотом, которые жили в «высоких непроходимых горах» Горного Алтая, были, вероятно, ветвью аримаспов Восточного Казахстана, о чем свидетельствует сходство их курганов. Основные памятники этой культуры находятся в Горном Алтае на высоте 1600 (Пазырык) и даже 2000 м (Тува) над уровнем моря. Исследователи из разных стран много писали о Пазырыкских курганах, где были найдены хорошо сохранившиеся в условия высокогорья трупы людей, туши лошадей, а также предметы из шерсти, кожи и других органических материалов. Они предоставляют уникальную возможность для изучения одежды, снаряжения, искусства, вкусов и обычаев кочевников-пастухов V века до н.э.



Характерная особенность пазырыкской группы - большие курганы с богато обставленными захоронениями. Очевидно, те, кто в них погребен, принадлежали к местной знати, Сразу же после похорон курганы были разграблены, что говорит о глубоком социальном расслоении пазырыкского общества, вероятно вследствие порабощения коренного населения, возможно местной ветви агриппеев, более сильными захватчиками. Пазырыкские захоронения по большей части относятся к V веку до н.э. Радиоуглеродный анализ показывает, что их можно датировать периодом приблизительно с 500 до 400 года до н.э., что очень близко к персидскому завоеванию южной части Центральной Азии. Следовательно, вполне вероятно, что какие-то иранские или тохарские племена, населявшие завоеванную территорию, перемещались на север вдоль Тянь-Шаня и в конце концов осели в Горном Алтае. Эти люди, очевидно, продолжали поддерживать контакты с родственными племенами на юге, и, скорее всего, именно этим путем влияние Ахеменидов распространилось на Алтай. О близких отношениях между населением Горного Алтая (особенно со стороны его правителей) со странами, расположенными на юго-западе, можно судить по товарам, ввозившимся из этих регионов, преимущественно предметам роскоши (например, леопардовым шкурам). Их крупные лошади, очевидно, были потомками центральноазиатских и иранских пород. У народов Тянь-Шаня и Алтая, а потом и у ранних кочевников казахстанских степей в ходу были кинжалы-акинаки и другое оружие, характерное для Ахеменидов. Большинство декоративных мотивов, типичных для пазырыкской культуры, - козероги, грифоны и другие фантастические животные; сцены сражений; пальметты и изображения лотоса, по всей видимости, были заимствованы из изобразительной традиции Ахеменидов и впоследствии стали характерны для скифского искусства всей Сибири. Упоминание Геродотом страны «грифонов, охраняющих золото», вероятно, возникло вследствие частого использования изображений грифонов в декоративном искусстве Алтая.

По-видимому, золото было основным источником богатства пазырыкских вождей, и, вероятно, оно же давало им возможность поддерживать тесные отношения с югом. Предметы роскоши южного происхождения, скорее всего, были получены в обмен на золото. С другой стороны, если торговля золотом имела такое большое значение, то возникает вопрос о том, каковы были отношения людей пазырыкской культуры с агриппеями, чья территория попадала под влияние пазырыкской культуры. Вполне возможно, что агриппеи добывали и обрабатывали золото для пазырыкских вождей и в обмен на это пользовались их покровительством.

Пазырыкская группа просуществовала около двух веков, прекратив свое существование в начале III века до н.э. Исчезновение этого искусного народа трудно объяснить, но, вероятно, это было вызвано поражением, которое нанесли им могущественные массагеты, в результате чего они или, по крайней мере, их правители были вынуждены покинуть свои земли и искать прибежища где - то в другом месте.



Наконец, необходимо уделить внимание татарской культуре - самой северо-восточной группе из всего «скифского» комплекса, хотя она и существенно отличалась от остальных своих сородичей.

Эта культура распространялась на минусинскую долину Енисея и на северо-восток до Алтая. Тагарцы были оседлыми земледельцами, хотя и сочетали обработку земли с кочевым образом жизни и скотоводством. Основные памятники татарской культуры - курганные могильники (некоторые очень богато обставленные) и отдельные предметы. Было обнаружено всего несколько поселений тагаров. Эта культура сильно отличается от культуры коренных народов этой местности и не имеет ничего общего с предшествующей карасукской культурой. Вероятно, она была сформирована переселенцами с юго-запада - Тянь-Шаня, из Ферганы или другой центральноазиатской страны.
Для тагарской культуры характерно значительное классовое расслоение, возникшее, вероятно, в результате завоевания страны в начале V века до н.э. всадниками-кочевниками из Восточного Казахстана. Они привели с собой крупных центральноазиатских лошадей и привнесли в декоративное искусство скифский стиль, подобный зооморфным мотивам пазырыкской культуры Алтая. По-видимому, пришельцы быстро смешались с местным населением, но тем не менее они наложили «скифский» отпечаток на тагарскую культуру. Физический тип людей этой культуры был преимущественно европеоидный, с небольшой примесью монголоидных черт, присущий многим локальным культурам бронзового века. Большинство авторов полагает, что это были индоевропейцы. H.Л. Чернова отмечает, что древняя топонимика минусинской котловины индоевропейская, скорее всего тохарская, и делает вывод, что основатели тагарской культуры могли принадлежать к тохарской ветви индоевропейцев. В начале III века до н.э. они были вынуждены отступить на запад, и многие из них, вероятно, присоединились к аланам, отходившим к степям Волги.