Великое переселение народов внесло значительные изменения в стратегическую концепцию алан. Взамен быстрого, внезапного набега, когда нападавшие удовлетворялись поверхностной добычей, получают распространение грандиозные походы, в которых грабеж осуществлялся неспешно и методично. Естественно, подобные мероприятия требовали значительной военной силы, гораздо большей, чем представляли собой аланские племена, поэтому начинает широко использоваться практика совместных походов с другими народами. Следует отметить, что нечто подобное имело место еще на раннем этапе аланской истории, когда, как пишет Моисей Хоренский (V в.), «аланы, соединившись с горцами и, привлекши на свою сторону половину Иверии» (43, т.1, с. 68), осуществили набег на Армению в конце I в. Однако если в то время аналогичный факт был достаточно редким явлением, то с IV в. совместные военные мероприятия получают повсеместный характер. Влившись в гигантский поток кочевых народов, двигавшихся на Запад, аланы попадают в эпицентр политической жизни Европы. Беспрестанные сражения, непрочные союзы, в которых соратники, сражающиеся плечом к плечу, на следующий день уже бились насмерть, стремительные взлеты и сокрушительные падения - вот реалии той атмосферы, в которую погрузились аланы. Говорить о какой-либо стратегии в этот период невозможно, господствовал только один принцип - выжить любой ценой в этой «войне всех против всех» и добиться могущества. Так, Павел Оросия (VВ.) говорит «о частых раздорах между собой самих варваров, когда по очереди два клина готов, а затем аланы и гунны грабили друг друга, производя разные убийства» (208, с.61).

Привлечение алан на военную службу в качестве федератов сыграло для них весьма положительную роль, поскольку, как всякие кавалеристы они могли вести длительные боевые действие только при условии жесткой организации и будучи встроены в регулярные армейские соединения с соответствующим штабным обеспечением. В противном случае результативность их применения была крайне ограниченной, т.к. такие соединения могли передвигаться лишь там, где находили пастбища для лошадей и домашних животных, которые их сопровождали - обычно они, как и племена, передвигались в сопровождении больших обозов, и поэтому были неспособны вести эффективную зимнюю кампанию из-за недостатка фуража. В связи с тем, что аланская кавалерия могла существовать лишь найденным на месте кормами, а число животных, нуждающихся в прокорме, было чрезвычайно велико, организованные подобным образом войска вынуждены были постоянно перемещаться, независимо от требований боевой обстановки (238, т.1, с.331).

Таким образом, отсутствие у алан стратегической концепции определяло многообразие тактических форм, причем невозможно говорить о собственно аланской тактике, поскольку практически все известные нам битвы этого периода велись ими в составе союзных войск. Построения последних, как правило, производилось по родоплеменному признаку, причем каждому из союзников отводилась специальная тактическая задача, определявшаяся преобладавшими у него родами войск. Так было, к примеру, в сражении под Адрианополем (378г.), где аланская и остготская конница рассеяла ряды римлян, а вестготы изрубили римскую пехоту (295, с. 64, 65). Опорным пунктом готов в полевом бою являлось укрепление из повозок, скрываясь за которыми, пехота успешно отразила атаку римской конницы. Исход боя решил внезапный удар алано-готской кавалерии по правому крылу римлян, когда те только приближались к фургонному форту. Сняв их, некоторые алано-готы устремились сквозь вражеский лагерь, другие обогнули римскую армию, чтобы одновременно с вестготской пехотой контратакой из-за лагерных укреплений с тыла атаковать ее кавалерию левого фланга. Римская конница обратилась в бегство, оставив на поле только пехоту, не вполне развернутую и не располагающую местом для маневра. Теперь алано-готская кавалерия роилась вокруг флангов и тыла легионеров, в то время как пешие вестготы, выйдя из лагеря, ринулись вниз по склону холма на римские передовые линии. Битва обернулась побоищем, в котором погибли император Валент и 40 тысяч (в других источниках 34 тысячи) легионеров - две трети войска (238. т.1, с.317-318).

Нельзя не упомянуть об участии алан в одной из решающих битв мировой истории, а именно о сражении Каталоунскнх полях 15 июля 451 г. («Битва народов»). Помимо основных участников этой битвы - римлян, во главе с Аэцием и гуннов во главе с Аттилой, на стороне каждого из них участвовало множество союзников. Аттила разделили свои силы на три главных части: сам он командовал гуннами в центре, остготы располагались у него на левом фланге, а большинство других германских союзников - на правом. Аэций разместил вестготов во главе с Теодорихом (по большей части тяжелую кавалерию) справа от себя и лично командовал левым крылом, которое состояло, главным образом, из его легионов, тяжелой кавалерии и франкской пехоты. Ненадежные аланы (Б.С. Бахрах и В.А. Кузнецов не согласны с Иорданом относительно роли алан в этом сражении, указывая на то, что последние были выдвинуты на самый опасный участок (295, с. 71, 192, с.82-83), однако именно поэтому мы склонны признать правоту источника, к тому же этот участок для римлян не был решающим) во главе с Сангибаном были размещены в центре, возможно, поддерживаемые контингентом тяжелой римской пехоты или кавалерии, чтобы удержать их от соблазна дезертирства или смены сторон. С Аэцием был Торисмунд (сын Теодориха) и восточный контингент - не исключено, что в роли заложника (238, т.1, с.348).

Очевидно, битва началась, когда Аэций послал контингент Торисмунда захватить высоты, господствовавшие над правым флангом гуннов. Аттила ответил общей контратакой, которая проникла глубоко в центр боевых порядков союзников, когда аланы все-таки дезертировали или просто бежали с поля боя (по другим источникам, продолжали стойко держаться (192, с.82)). Тем не менее, франки и римляне слева и главная масса вестготов справа держались твердо. А яростные атаки гуннов не были в состоянии выбить Торисмунда из его изолированной позиции. Теодорих атаковал остготов перед его фронтом, и хотя престарелый правитель в этом беспорядочном сражении погиб, разъяренные гибелью вождя вестготы медленно оттесняли назад своих остготских родичей. Тем временем на левом фланге союзников Аэций вновь соединился с Торисмундом. Теперь, очевидно, в соответствии с заранее составленным Аэцием планом битвы, гуннам угрожало двойное окружение. С приходом темноты вестготский контингент на правом фланге разбил находившихся непосредственно перед ним противников, тогда как сам Торисмунд достиг укрепленного гуннского лагеря еще ранним вечером, но был отброшен гуннской кавалерией, посланной Аттилой. После этого гунны отступили, хотя отдельные беспорядочные стычки продолжались всю ночь, пока рассеянные гуннские отряды пытались вернуться в свой лагерь (238, т.1, с.348). По свидетельству близких к тому времени людей в «битве народов» погибло около 300 тысяч человек (238, т.1, с.348), хотя, по свидетельству Иордана, с обеих сторон пало 165 тысяч (295, с.70).

Основным изменением у алан в период IV - VI вв. было исчезновение тяжеловооруженных всадников - катафрактариев. Это было вызвано тем, что, если ранее основным противников алан были пехотинцы, то с началом эпохи великого переселения народов им приходится иметь дело с легковооруженными кочевниками. В борьбе с последними копейная атака катафрактариев не могла решить боя. Ведь даже тяжеловооруженный всадник был уязвим для стрел и дротиков, а организация войска не позволяла обеспечить его прикрытием до момента атаки. Короче говоря, схватка степной конницы была слишком маневренной для проведения копейной атаки плотным строем: противник попросту уклонялся от нее и засыпал катафрактариев стрелами - оружием куда более действенным (248, с. 33). Уже Аммиан Марцеллин (род. ок. 330г.) сообщает об аланах, что они «очень подвижны вследствие легкости вооружения и во всем похожи на гуннов (21, № 3, с.305).

Исчезновение катафрактариев и контофоров привело к тому, что аланы уже не могли задействовать в рукопашном бою одновременно две первые шеренги, потому что не обладали такими средствами нападения, как 4-4,5м контосы. Бой отныне вели только тяжеловооруженные всадники первого ряда, остальные оказывали им поддержку в случае необходимости (350, с. 213). Однако такое построение привело к тому, что аланы оказались беспомощными перед византийской фалангой, с которой им пришлось столкнуться в ирано-византийских войнах (VI-VII вв.). Наглядной иллюстрацией новой аланской тактики может служить сражение на р. Гиппис в 550г. объединенного войска персов и алан с византийцами и лазами. Не умея опрокинуть византийскую фалангу, персы и аланы начали обстреливать ее из луков, надеясь, что «благодаря массе стрел они очень легко обратят врагов в бегство», однако они «пускали стрелы в гораздо меньшем числе, чем их противники» и «большинство их (стрел - С.А.) попадало в щиты и отскакивало от них» (33, с. 398, 399). В результате аланы с персами потерпели поражение.

В этом сражении аланами использовался прием прикрытия отступающего войска путем оказания сопротивления противнику в наиболее узком месте, где один человек мог противостоять целому войску: и один из аланов, выдающийся смелостью духа и силою тела и исключительно искусно умеющий посылать стрелы той и другой рукой, стал в самом узком месте прохода в лагерь и оказался, сверх ожидания, непреодолимой преградой для наступающих. Но Иоанн, сын Фомы, подойдя к нему очень близко, внезапно поразил его копьем, и таким образом римляне и лазы овладели лагерем» (33, с. 399).

В этот период предводители аланских отрядов, как правило, сражаются в первых рядах войска, что зачастую приводило к поражению алан, поскольку в случае гибели военачальника, что при подобном построении было довольно частым явлением, они обращались в бегство. Моисей Хоренский (V в.) так описывает сражение под Вагаршапатом между армянами и аланами. В таком поведении неприятель (аланы - С.А.) вынужденным нашелся выстроить чело своего войска к бою. Предводителем копейщиков выступил какой-то чудовищный исполин (Анариска - согласно Ю.С. Гаглойти) во всеоружии, весь покрытый густым войлоком, он совершал чудеса храбрости посреди войска. Наконец, одному из армянских полководцев удается копьем опрокинуть «через зад лошади ужасное чудовище.

Такой случай принудил к бегству неприятелей, а полкам армянским придал отваги на победу» (43, с. 149).

Поединки богатырей, предваряющие сражение, получают еще больший размах, чем в раннее время. Однако подобное имело место только на Кавказе, у алан, двинувшихся на Запад, они не практиковались. Грузинские летописи сообщают, что противоборствующие войска разбивали лагеря по обоим берегам реки, обезопасив к ним подступы и стояли в бездействии 7 дней в течении которых «над рекой вели поединки лишь бумберазы» (29, с.82). В этих схватках один на один участвовали прославленные войны, предводители и даже цари. В отдельных случаях в поединке принимало участие сразу несколько воинов.

Завязка боя, по-прежнему, начиналась массированной стрельбой из луков, когда аланы «обрушили стрелы, словно потоки дождя.»(29, с.84). Атака могла иметь свои особенности: так, Прокопий Кесарийский (VI в.) рассказывая о разгроме аланами отряда вандалов, сообщает, что «между этими массагетами, (аланами - С.А.) был один воин, отличавшийся храбростью и крепостью телесной. Он предводительствовал немногими войнами, но от отцов их предков имел он право во всех Унских войнах нападать на неприятелей прежде других. Не одному массагету не было позволено нападать на неприятеля прежде кого-нибудь из этого дома» (264 с.116).

Что касается тактики ведения боя алан, Аммиан Марцеллин (родился ок. 330 г.) сообщает, что она напоминает гуннскую, о которой он пишет: «Иногда, угрожаемые нападением они вступят в битвы клинообразным строем, со свирепыми криками. Будучи чрезвычайно легки на подъем, они иногда неожиданно и нарочно рассыпаются в разные стороны и рыщут нестройными толпами, разнося смерть не широкое пространство; вследствие их необычной быстроты нельзя и заметить, как они вторгаются в страну или грабят неприятельский лагерь. Их потому можно назвать самыми яростными воителями, что издали они сражаются метательными копьями, а в рукопашную очертя голову, мечами рубятся и на врагов, сами, уклоняясь от ударов кинжалов, набрасывают крепко свитые арканы» (21. 1949 №3, с. 302). «Они (гунны - С.А.) вступают в бой, выстроившись клинообразной массой. Их дикие вопли во время наступления наводят ужас. Они легко одеты для быстрого передвижения и непредвиденных действий. Они могут внезапно преднамеренно распадаться на отдельные отряды и стремительно атаковать в полном беспорядке, учиняя жесточайшую резню. Из-за высокой своей маневренности они начинают бой на расстоянии стрелами... быстро преодолевают значительные дистанции и вступают в бой наперевес» (192, с.41-42).

Ценнейшая информация имеется у Псевдо-Маврикия (VI в.), который, описывая тактические приемы степных народов, делит их на «скифские» и «аланские». «Скифское упражнение то, в котором тагмы в боевом порядке не разделены, как раньше было сказано, на курсоров (воинов, сражающихся врассыпную с помощью луков, дротиков и копий - С.А.) и дефензоров (воинов, стоящих в плотном боевом порядке. Одна категория всадников могла легко перейти в другую, стоило лишь поменять способ боя - С.А.). Его надо производить, строя боевой порядок только в одну линию и разделить не на три, а на две части, причем обе фланговые меры заходят плечами, стараясь охватить неприятеля и, выиграв достаточно пространства, направляются взаимно одна к другой, причем правое крыло двигается справа, левое - слева и оба в виде круга охватывают противника» (349, с. 157, 158).

«Аланское упражнение состоит в том, что боевой порядок строится в одну линию, меры же подразделяются на курсоров и дефензоров и имеют между собой интервал 300 или 400 шагов; при наступлении курсоры стремительно бросаются вперед для нападения, а затем поворачивают назад либо для того, чтобы, пройдя через интервалы, соединиться с дефензорами и опять вместе с ними вступить в бой, либо, отступивши назад, пройти через интервалы и оставаться для наблюдения, построившись на флангах меры, если она останется на месте» (349, с. 158).

По Псевдо-Маврикию, каждая тагма - это отряд в 200-400 всадников. Они могли объединиться в меры по 2-3 тысячи воинов. Тагма делилась на 2 бандона (или банды) по 100-200 коней. Это и была минимальная единица, способная самостоятельно вести бой. Банда могла строиться плотным порядком от 4 до 10 шеренг, первые одна или две из которых состояли из тяжеловооруженных катафрактов, остальные из легко и средне вооруженных всадников.

В.В. Тараторин, занимавшийся исследованием тактики кавалерии отмечал, что особенность «скифского» (по Псевдо-Маврикию) боевого порядка заключалась в том, что в нем не было такого понятия как «центр». Банды обоих крыльев (или мерии) стояли на определенном, достаточно большом расстоянии одна от другой. Завязывая бой, командиры не высылали вперед легковооруженных лучников обстреливать врага, а сразу атаковали его всеми силами врукопашную. При этом необходимо было, чтобы крылья - и левое, и правое - охватывали фланги противника как можно дольше, а затем, по команде, с обеих сторон зажимали его в «клещи» и окружали. Недостатком такой тактики была опасность, что противник может сам быстро перейти в атаку на центр и, в свою очередь, выйти во фланг и тыл обеим мерам (349, с. 158, 159).

«Аланский» боевой порядок был проще. Как указывает В.В. Тариторин, банды выстраивались в одну линию (необязательно ровную). Расстояние от одной до другой равнялось примерно длине фронта одной банды. По команде легковооруженные всадники - курсоры выскакивали в промежутки отрядов из задних шеренг и атаковали врага врассыпную, используя метательное оружие. Затем они могли отступить назад, к своим дефензорам, находившимся в это время в плотном строю и выполнявшим роль прикрытия, и либо занимали свои прежние места, либо выстраивались на флангах собственной банды, либо концентрировались все вместе по флангам меры. Эти действия могли повторяться вновь и вновь, пока командир не посчитает нужным атаковать противника сомкнутым строем (349, с. 160).

По возможности аланы старались разгромить противников по отдельности, что видно из сообщения Аммиана Марцеллина (род. 330 г.): «Им (сарматам - С.А.) навстречу были двинуты два легиона, паннонский и мезийский - достаточно большая боевая сила... Хитрые сарматы поняли это и, не ожидая форменного сигнала к битве, напали сначала на мезийский легион и, пока солдаты среди смятения мешкотно брались за оружие, многих убили. Возгордившись успехом и воспрянув духом, они прорвали боевую линию паннонского легиона и, разбив силы отряда, вторичным ударом едва не истребили всех. Лишь немногих спасло от смерти поспешное бегство» (21, 1949 №3, с. 298).

Продолжала использоваться и тактика ложного отступления, например аланами, находившимися на военной службе у империи в Северной Италии, против вестготов (192, с. 107).

Ирано-византийские войны VI-VII вв., проходившие на Кавказе в условиях высокогорья, широкое развитие фортификации и начало складывание в Алании системы стратегических крепостей привели к увеличению численности и, соответственно, значение пехоты в аланских войсках. Если еще в начале IV в. Аммиан Марцеллин писал, что у алан «молодежь с раннего детства сроднившись с верховою ездою, считает позором ходить пешком»(21, № 3, с. 304), то уже, описывая события V в., грузинские летописи сообщают, что осетины (аланы - С.А.) для сражения «заняли вершины скалистых гор» (29, с. 84), что свидетельствует об их желании биться пешими. Вырабатывается тактика ведения боевых действий в горах небольшими отрядами (253, с. 107) в пешем рассыпном строю.

Новым в этот период было широкое распространение практики устройства засад. Еще у Аммиана Марцеллина (V в.) есть упоминание о том, что у сарматов «лошади ... по большей части выложены, чтобы не бросались при виде кобыл и, когда приходится засесть в засаду, не бесились, выдавая ездоков усиленным ржанием» (5, с. 25,26). Никаких подробностей не сообщается, за исключением того, что в ней участвует конница, но, по мнению A.M. Хазанова, ни аналогично тем, которые применялись Сасанидским войском: «Следует выбирать для засады воинов смелых, храбрых, осторожных и деятельных, которые не будут громко вздыхать, кашлять и чихать; и выбираются для них верховые животные, которые не будут ржать или шалить; и выбираются для их засады места, в которые нельзя внезапно проникнуть и прийти, близкие от воды, чтобы запасаться ею, если продолжится выжидание. И суть избегают они добычи. И пусть выходят они из засады, разделившись, когда враг перестанет охранять себя и выслать лазутчиков, и когда заметят в передовых частях врага небрежность и упущение, и когда выпустят те своих верховых животных на пастбище... И [следует] им выйдя из засады, развернуться и разделиться, распределить между собой обязанности и спешить с нападением на врага, не медлить и не колебаться» (368, т. 1, с.512).

В связи с использованием засад, вызывает интерес случай описываемый Зосимом (V - нач. VI вв.) когда император Валент (364-378 гг.) выслал против скифов, прибывших с ним с Востока сарацинов. Последние, выезжали их Константинополя небольшими группами и, «поражая дротиками отсталых скифов, ежедневно приносили много голов убитых. Скифы, видя трудность борьбы с быстротой их копей и меткостью дротиков, задумали перехитрить сарацинское племя: спрятавшись в засаду в низменных местах, они решили напасть по трое на одного сарацина. НО и эта попытка не удалась, так как сарацины, благодаря быстроте и понятливости своих коней, имели возможность убегать при виде большого количества нападающих, но в свою очередь нападали на отсталых и поражали их дротиками» (21. 1949 №4, с. 283).

Военные действия в горной местности дали возможность аланам поднять искусство устройства засад на качественно новый уровень. Рельеф местности открывал широкие перспективы для скрытого от глаз противника маневра, действий отдельными небольшими отрядами и, что особенно важно, можно было укрыть большую часть своих сил, развернув против врага меньшую часть войска. Подобная тактика описывается Маврикием (VI в.), когда скифы (аланы - С.А.) предпринимали хорошо организованное преднамеренное отступление, в результате чего преследующий противник внезапно попадал под двойной удар: с тыла удар наносили отряды, находившиеся в засаде, с фронта шли в контратаку отступающие войска (340, с. 47). О таком приеме устройства для внезапного удара в тыл противнику упоминается и в нартском эпосе (165, с. 47). Там же говорится об организации засад для рассечения основных сил противника на отдельные группы с целью уничтожения их по отдельности (165, с. 48).

Что касается полевой фортификации то, по свидетельству Аммиана Марцеллина (IV в.) (21, 49, №3 с. 304), продолжает использоваться так называемый фургонный форт. В военном деле средневековья для обозначения подобного лагеря применялся термин «вагенбург». Обычно он представлял собой укрепление из груженых возов, которые стояли в два или один ряд в виде каре или круга. Подобное нехитрое, но эффективное, но оборонительное сооружение организовывалось в местах, лишенных естественной защиты, и предназначалось, главным образом, для отражения конницы. Наиболее естественным было сооружение создание такого лагеря при условии углубления во вражескую территорию (376 с.65), поскольку он служил мобильным складом фуража и добычи (238 т.1 с.283).

Павлиний Пеллейский (V - V вв.), рассказывал об осаде алано-готского войска города Васаты в Македонии в 412 г., во время которой аланы перешли на сторону осажденных, писал: «Удивительное зрелище города, стены которого окружает отовсюду огромная безоружная толпа того и другого пола, расположившись извне; прижавшиеся к нашим стенам варварские полчища укрепляют себя рядом повозок и оружием» (21, 1949 №4, с. 262). Впрочем, по свидетельству Аммиана Марцеллина (род. 330 г.), сарматы «не были достаточно искусны в этого рода войне» (21, 1949 №3, с. 297), то есть в осаде. Это, однако, не помешало их военным успехам, так, по сообщению Зосима (V - нач. VI вв.), «во время беспечного правления Галла скифы сначала превосходили соседние с ними народы, а затем, двигаясь дальше, опустошили все области до самого моря, так, что ни один из подвластных римлянам народов не остался нетронутым ими, и всякий, можно сказать, неукрепленный город и большинство укрепленных стенами были ими взяты» (21, 1948 №4, с. 276).

О движении аланского войска на марше можно судить по рассказу Константина из Лиона (480 г.) об его вторжении в Арморику: Ядро армии составляет король Эотар (Гоар) со своей дружиной, в то время остальные аланские «вооруженные всадники рассыпались по дорогам» (192, с. 128). Отсюда можно сделать вывод об организации разведки на марше и действии небольшими мобильными группами, управлявшими из единого центра.

Отношение к осадам у алан сохранилось еще с прежней эпохи. С одной стороны, продолжал использоваться так называемый метод просачивания, то есть движение мимо укрепленных пунктов (340, т.3, с. 243), как это было в 409 г., когда они вторглись в Испанию. Не предпринимая никаких попыток организовать вооруженное сопротивление завоевателям, местные жители заперлись в укрепленных городах и поселениях, а конные аланы не сделали попыток осадить крепость, но в течение двух лет беспрепятственно опустошали окрестности (192, с. 71). В другом случае аланы могли организовать длительную осаду подобно той, которой подвергся город Васаты в начале V в. (21, 1949 №4 с. 262). Осада же города Гиппона Регия алано-вандальским войском длилось целых четырнадцать месяцев (430-431 гг.) и увенчалась успехом (238, с. 342). В случае общего штурма применялись тараны, штурмовые лестницы, зажигательные стрелы, подкопы и «черепахи» (253 с. 101). Алан Ардабурий (отец знаменитого Аспара) во главе византийского войска во время осады Насибина в начале V в. строил осадные машины (238 т.1 с.343), что может косвенно свидетельствовать и об использовании их в этот период аланами.

Особенно показательна осада скифами иллирийского города Наиса, о которой сообщает Приск Ионийский (V в.): «Варвары, желая взять этот многолюдный и укрепленный город, делали всевозможные попытки. Так как горожане не осмеливались выступать для битвы, то осаждающие с целью устроить своим полчищам легкий переход через реку построили на ней мост с южной стороны, в которой она обтекает город, и подвели к стене машины, именно, прежде всего лежащие на колесах бревна вследствие удобства их для подвоза; стоявшие на них люди стреляли в защитников, находившихся на брустверах, причем люди, стоявшие на обоих краях, толкали ночами колеса и подвозили машины куда нужно, чтобы возможно было стрелять с прицелом через проделанные в прикрытиях окна; ибо для того, чтобы стоявшим на бревнах людям можно было сражаться безопасно, эти машины прикрывались плетнями из прутьев с кожами и шкурами для защиты, как от прочих снарядов, так и от огненосных, которые бросали в них враги. После того, как было построено таким образом большое количество орудий против города, так что защитники на брустверах принуждены были податься и отступить перед множеством метательных снарядов, стали подвозиться и так называемые бараны. Это также очень большая машина: это было бревно, свободно висевшее на цепях между склоненными один к другому брусьями и имевшие острый наконечник и покрышки, устроенные вышеуказанным образом, для безопасности рабочих. Именно люди сильно натягивали его канатами с заднего конца в противоположную сторону от предмета, долженствовавшего получить удар, и затем отпускали, так что от силы удара уничтожалась все подвергшаяся ему часть стены. Стоявшие на стенах защитники, в свою очередь бросали заранее для этого приготовленные тележные (т.е. по величине и весу достаточные для того, что бы загрузить телегу) камни, когда орудия подвозились к ограде, и некоторые из них разбили вдребезги вместе с людьми, но против множества машин сил их не хватало. Осаждавшиеся подвозили и лестницы, так что город был взят после того, как в иных местах стена была разбита баранами, а в других стоявшие на брустверах принуждены были отступить перед множеством машин, и варвары перебрались в город через разбитую ударом барана часть ограды, а также по лестницам, которые подвозились к не упавшей еще части стены. (21, 1948 №4, с. 246).

Города, имеющие деревянные укрепления, штурмовались с помощью подвода как это имело место в 322 г. о чем сообщает Зосим, когда савроматы во главе с царем Равсимодом рассчитывая без всякого труда взять город, если сожгут деревянную часть стены, стали подпускать огонь и стрелять в стоявших на стене (21, 1948 №4, с. 280). При вторжении противника имеющего численное превосходство используется тактика партизанской войны, о чем можно судить по сообщению Зосима о нападении в середине IV в. римских войск во главе с императором Валентом на скифов на их собственной земле: «Последние не осмеливались противостоять в открытом бою, а спрятались в болота и оттуда тайком совершали нападения». Принудить скифов к заключению мира удалось только после того, как Валент назначил награду за голову каждого убитого врага, и за ними началась индивидуальная охота (21 1948, №4, с. 282).

Сланов А.А. Военное дело Алан I-XV вв.