Военная организация алан основывалась на тех же принципах, что и у всех народов, находящихся на этапе военной демократии: все взрослое мужское население имело вооружение, и общество представляло собой народ-войско. Овидий Назон (43г. до н.э. - 18г. н.э.) так описывает его: «Большое количество сарматского народа движется на конях... Между ними нет ни одного, кто не носил бы налучья, лука и синеватых от змеиного яда стрел... десница всегда готова наносить раны, вонзая нож, который всякий варвар носит на привязи у бедра» (21, 1948 №4, с.234). Причину подобной воинственности алан того времени исследователи видят в специфических условиях их существования. Будучи в основной массе кочевниками, им, с одной стороны, не требовалось каждодневно большого количества рабочих рук в хозяйстве, а с другой - они нуждались в новых пастбищах, продуктах ремесла и земледельческого хозяйства. К этому добавлялась природная стойкость и выносливость людей, с детства сроднившихся с конем, и идеология, для которой разбой и грабеж дело не только выгодное, но и почетное (368, с.66).

Общее количество аланских воинов нетрудно было бы вычислить исходя из того, что отношение числа потенциальных воинов к общей численности населения у кочевников обычно равняется 1:5 или 1:4 (368, с.66). Однако мнение исследователей по поводу общей численности сармато-аланских племен в I в. настолько разнятся между собой (от 5 тыс. до 1 млн. человек (369, с. 14)), что составить даже приблизительное представление невозможно.

Военизация широких слоев населения неизбежно влекла появления самых разнообразных форм военных объединений, возникающих на основе различных типов связей: родственных, территориальных, профессиональных, социальных, политических и т.п. Наиболее боеспособными из них были отряды профессиональных, хорошо вооруженных воинов, получивших в исторической науке наименование аристократических дружин. Ф. Энгельс характеризует дружины эпохи военной демократии как частные объединения для ведения войны, ставшие постоянными союзами. «Военный вождь, приобретший славу, собирал вокруг себя отряд молодых людей, жаждавших добычи, обязанных ему личной верностью, как и он им. Вождь содержал их и награждал, устанавливал известную иерархию между ними; для незначительных походов служил отряд телохранителей и всегда готовое к бою войско, для более крупных существовал готовый кадр офицеров» (311, с.31). Как убедительно показал В.И. Абаев, у алан военный предводитель назывался ӕлдар, что образовалось от словосочетания arm-dar - «рукодержец» (176, с.64).

A.M. Хазанов, указывая на один из путей формирования аланских дружин, отмечает, что в условиях кочевого хозяйства и еще не потерявших своего значения родоплеменных связей такие дружины должны были вербоваться, прежде всего, из среды сородичей и соплеменников того или иного вождя, но были всем обязаны ему лично. Со временем эти дружинники становились профессиональными воинами, окончательно забросившими мирные занятия (368, с.85). Однако, на наш взгляд, логичнее предположить, что просто происходит объединение воинов, живущих исключительно доходами от насильственных мероприятий.

Поскольку именно дружинники составляли тяжеловооруженную конницу, их роль с I в. резко возрастает в связи с увеличением значения катафрактариев, тяжелой кавалерии со специфическим вооружением и способами ведения боя. По свидетельству Тацита, такие отряды формировались из «вождей и всех благородных» (22, 1949, №3, с.220). Высокая боеспособность подобных дружин позволяла им предпринимать самостоятельные набеги, об одном из которых, организованном в Мезию, сообщает Тацит (55-115 гг н.э.). Согласно его сведениям, в походе участвовало 9 тысяч роксоланских всадников, большинство из которых являлись катафрактариями (21, 1949, №3, с.220-221). Значение предводителя в таких отрядах исследователи склонны переоценивать. Так как видно из повествования Тацита, он зачастую не был в силах контролировать действия своих войск: «Впрочем, у сарматов имеет значение не один голос вождя. Они все подстрекают друг друга не допускать в битве метание стрел, а предупредить врага смелым натиском и вступить в рукопашную» (21, 1949, №3, с.219). Вероятно, именно этими слоями аланского общества и присваивалась вся дань, получаемая от различных народов, поскольку содержание катафрактариев обходилось очень дорого. Аргументом в пользу этого может служить массовое количество импортных изделий в захоронениях аристократических дружинников типа «Золотого кладбища» в Прикубанье (75), в то время как могильники рядового населения, подобно Подкумскому (48) и Нижне-Джулатскому (47) отличаются скудностью предметов вооружения (кинжалы и стрелы), конского снаряжения и инвентаря. Механизм отношений между данниками и взимающими дань хорошо описан для I в. Страбоном в работе 18 г. н.э.: «Номады занимаются больше войною, чем разбоем, и войны ведутся из-за дани: предоставив землю во владение желающим заниматься земледелием, они довольствуются получением условленной умеренной дани, не для наживы, а для удовлетворения ежедневных жизненных потребностей; в случае же неуплаты денег данниками начинают с ними войну... А не платят им те, которые уверены в своих силах, так что могут или легко отразить нападающих, или воспрепятствовать вторжению... Земледельцы же, хотя и слывут в отношении воинственности за людей более мирных и более цивилизованных, но, будучи корыстолюбивы и соприкасаясь с морем, не воздерживаются от разбоев и тому подобных незаконных средств к обогащению» (22, т.2, с.265).

Основная часть боевых действий велась силами всего племени. На это указывает и тот факт, что сила катафрактариев раскрывалась в их взаимодействии с большими массами легкой конницы, которая состояла из рядовых соплеменников. Походы возглавлялись вождями племен, именуемыми античными авторами царями. Так, согласно Страбону (63 г. до н.э. - 23 г. н.э.), Абеак, царь сираков, мог выставить 20000 всадников; Спадина, царь аорсов - 200000, верхние аорсы еще больше, роксоланы, еще в первых веках до н.э. - 50000 (38, с.480). Лукиан (род. 125 г.) сообщает, что в одном из савроматских набегов на Скифию участвовало 10 тысяч всадников и 30 тысяч пехотинцев (21, 1948, №1, с.309). Вызывает сомнение полнота власти этих предводителей. Так, согласно сообщению Зенобия (II в.): «Сираки дают царский венец самому рослому или, по словам некоторых, имеющему самую длинную голову» (21, 1948, №4, с.290). Высокие черепа считались у алан, как у массагетов и сарматов, признаками аристократизма, поэтому даже существовал обычай искусственной деформации черепов путем наложения специальных повязок на голову младенца (295, с.50). С другой стороны, цари, и племенная аристократия уже могли свободно распоряжаться массой рядовых соплеменников. Так царь аорсов Евнон поставлял своих воинов Котису и союзникам-римлянам для борьбы с братом Котиса - Митридатом, а предводители языгов, в руках которых находилось управление народом, предлагали свое войско борющемуся за трон Веспасиану (368, с.82). В первых веках н.э. у алан имеет место разделение верховной власти, вызванное, по мнению исследователей, обособлением военных функций под началом полководца, поднявшегося до ранга «второго царя». Этот вывод делается из описания в древнеармянских памятниках агиографической литературы («Житие Воскеанов», «Житие Сукиасянов») и «Истории Армении» Моисея Хоренского событий первых веков н.э. Речь идет об алане Баракаде, являвшимся «вторым по престолу соцарствующим царем» (224, с.30).

В случае, когда требовалось противостоять армиям большой численности, происходила консолидация в племенные союзы. Эти непрочные политические объединения, как правило, образовывались вокруг наиболее крупных племен. Основная масса подобных союзов собиралась лишь на время одной военной кампании. По сообщению Аппиана, когда Помпей предпринял поход на сармато-алан, последние выставили против него 60000 пехоты и 22000 конницы (326, с.57). По подсчетам С.М. Перевалова, в походе 135 г. приняло участие не менее 20 тыс. аланских всадников (330, с. 130), китайские источники I в. Цянь Хань-Шу, упоминая «владение Ань-цай» сообщают, что «стрелков из лука в нем 100000 с лишком человек» (11, с.281). Лукиан (род. 125 г.) сообщает о приглашении царем Боспора Эвбиотом на помощь себе аланов и савроматов в количестве двадцати тысяч (21, 1948, №1, с.313). Зосим, описывая события 256 г., дает представление о грандиозности военных сил подобных союзов: «Скифы, вступив в соглашение и сплотившись воедино из всякого племени и рода, с одной частью своих полчищ опустошали Иллирию и разоряли в ней города, а другая часть заняла Италию и дошла до Рима. Остальные скифы, ободренные предыдущими удачными набегами, соединившись с герупами, певками и готами... построили шесть тысяч судов и, сев на них в количестве трехсот двадцати тысяч человек, двинулись по Понту» (21, 1948, №4, с.278-279). Как сообщают грузинские летописи, в царствование Амзаспа (182-186 г.г.) против аланских войск, вторгшихся в Грузию и осадивших ее столицу Мцхету, грузины выставили 10 тысяч регулярного войска и 30 тысяч ополченцев (9, с. 17). Оборонительная тактика последних в сочетании с тем, что осада не удалась, позволяет сделать вывод, что численность аланской армии того же порядка.

В условиях, когда каждый взрослый мужчина племени имел оружие и был лично свободным, имел место еще один интересный принцип комплектации войска, который можно назвать авантюрным. Его описание имеется у Плутарха и Михаила Византийца (21, 1948, №4, с. 292, 294), но наиболее подробно он изложен у Лукиана Самосатского (род. 125 г.): «Если кто-нибудь, потерпев от другого обиду, захочет отомстить за нее, но увидит, что он сам по себе недостаточно силен для этого, то он приносит в жертву быка, разрезает на куски его мясо и варит их, а сам, разостлав на земле шкуру, садится на нее, заложив руки назад, подобно тем, кто связан по локтям... Родственники сидящего и вообще все желающие, подходят, берут каждый по части лежащего тут бычьего мяса и, став правой ногой на шкуру, обещают сообразно по своим средствам: один - доставить бесплатно пять всадников на своих харчах, другой — десять, третий - еще больше, иной - тяжеловооруженных или пеших, сколько может, а самый бедный - только самого себя. Таким образом, иногда у шкуры собирается большая толпа, и такое войско держится очень крепко и для врагов непобедимо, как связанное клятвой, ибо вступление на шкуру равносильно клятве» (21, 1948, №4, с.311). Численность войска, собираемого таким образом, судя по противостоящему войску противника, доходила до нескольких десятков тысяч.

Что касается родов войск, то все авторы отмечают приоритет конницы. Тацит пишет, что в ней «одной у них заключается вся сила» и что сарматы «крайне трусливы в пешем бою, но когда появляются конными отрядами, вряд ли какой строй может им сопротивляться» (21, 1949, №3, с.220). Античные авторы четко разделяют аланскую конницу на тяжелую и легкую. Тит Ливий (59 г. до н.э.17 г. н.э.) пишет: «Несметная сила всадников... переправляется через Геллеспонт в Европу, частью в доспехах, которые они называют катафракты, частью конных стрелков» (21, 1949, №1, с.216). Основной ударной силой войска являются отряды катафрактариев, атаковавших противника сомкнутым строем. Их вооружение составляли длинные (до 4,5 м) контосы и копья, длинные всаднические мечи. В качестве вспомогательного оружия использовались луки и кинжалы. Тело защищал, как правило, чешуйчатый металлический, кожаный пли роговой панцирь. Реже он был комбинированным с использованием кольчужного плетения. Голову защищал конический либо яйцевидный шлем из металлических полос и пластин, закрепленных на каркасе, который мог иметь назатыльник, науши и маску. Ноги могли защищаться пластинчатыми и чешуйчатыми металлическими или коваными штанами. Изредка применяется и высокий овальный щит. Степень защищенности катафрактария доспехами была не одинаковой: так всадники первого ряда должны были быть закрыты с головы до ног, при этом панцирем снабжался и конь (полностью, либо только его передняя часть). Численность катафрактариев была сравнительно невелика: в наиболее крупных армиях первых веков повой эры их насчитывалось от нескольких тысяч до менее чем двух десятков тысяч. А.М. Хазанов, на основе сравнительного анализа, выводил пропорциональное соотношение количества катафрактариев к общей численности войска мньше, чем 1:10. Для алан, на наш взгляд, более верно соотношение 1:6 в связи с тем, что практически все их войско состояло из кавалерии.

Основную массу войска составляла легкая конница, на взаимодействии которой с тяжелой и строилась аланская тактика. Основное ее оружие - сложносоставной лук и легкие стрелы с небольшими железными трехлопастными черешковыми наконечниками. Практикуется смазывание наконечников стрел различными ядами, ввиду их слабой убойной силы. Для рукопашной схватки использовались длинные (до 60 см) кинжалы с кольцевым навершием, носившиеся привязанными к правому бедру. В качестве вспомогательного оружия широко использовались дротики и арканы. Легковооруженный всадник был защищен кожаным или роговым доспехам и имел большой овальный плетенный или деревянный щит.

Примитивное конское снаряжение, как то мягкое кожаное седло без стремян и простейшие типы узды, компенсировалось превосходным мастерством наездников, с детских лет, привыкших к верховой езде, которое отмечается всеми античными авторами.

Пехота, имевшая у алан вспомогательное значение, состояла из беднейших слоев населения, что определялось презрением к передвижению пешком, и соответственно к тем, кто не имел возможности отправиться в поход верхом. Отголоски этого сохранились и в Нартском эпосе (166, т.2, с. 191-192). Как указывает A.M. Хазанов, никакого специфического оружия пехотинцы не имели и само разделение родов войска, в какой- то мере, было непостоянным - при соответствующих условиях вчерашний пехотинец завтра легко мог сесть на коня и влиться в общую массу легковооруженных всадников (368, с.68). Иордан, описывая события 250-251 г.г., упоминает у скифов тяжело - и легковооруженную пехоту (238, с.292). Действительно, определенные военные операции требовали больших пехотных масс, что и должно служить объяснением тому факту, что в тех немногих источниках, где упоминается аланская пехота она по численности в три раза превосходит конницу. Так Лукиан (род. 125 г.) сообщает о том, что на скифов савроматы напали «в числе десяти тысяч всадников, а пеших, говорят, явилось втрое больше этого» (21, 1948, №1, с.309), а Аппиан указывает, что против Помпея аланы выставили 60000 пехоты и 22000 конницы (326, с.57). Вооружение пехотинцев хорошо описано у Страбона (63 г. до н. э. - 23 г. н. э.): «Легкая пехота у роксолан облекается в шлемы из сырой бычачьей кожи и в панцири; для наступления они пользуются копьем, мечом и луком» (38, с.480). Под мечами следует понимать длинные кинжалы с кольцевым навершием, встречающиеся в захоронениях первых веков н.э. Кроме того, широкое распространение получают дротики и овальные щиты, закрывающие все туловище воина.

Несмотря на то, что значение женщин в военной организации алан было значительно меньше, чем в предшествующее сарматское время (погребения женщин-воительниц того времени составляют до 20% всех женских захоронений), античные источники продолжают описывать воинственных амазонок. Так Помпоний Мела (I в.) описывает сарматов как «племя воинственное, свободное, непокорное и до того жестокое и свирепое, что даже женщины участвуют в воинах наравне с мужчинами» (368, с.67). Как свидетельствуют более ранние источники, только убив трех неприятелей, девушка могла выйти замуж и после этого переставала «ездить верхом, пока не явится необходимость поголовно выступать в поход» (21, 1947, №2, с.295-296). Женщины продолжают активно участвовать в боевых действиях еще во второй половине III в. Так Флавий Вописк Сиракузский рассказывает, что солдатами римского императора Аврелиана (215-275 г.г.) были взяты в плен «десять женщин... когда они в мужском убранстве сражались среди готов (по мнению исследователей, под ними следует понимать сарматок - С.А.) причем многие другие были перебиты: надпись гласила, что они происходят из рода амазонок» (21, 1949, №3, с.266). Нартский эпос также сохранил предание о девичьем войске дочери Даргавсара, сражавшихся верхом в мужской одежде (167, с.39-51). Судя по археологическим материалам, воительницы в качестве основного оружия использовали лук со стрелами, реже - мечи и кинжалы (368, с.85). Письменные источники добавляют еще пелты - легкие щиты сечкообразной формы (357, с.20), секиры и дротики. Впрочем, участие женщин в сражении сводилось к обстрелу противника из луков без вступления в рукопашный бой (368, с.70).

В аланских войсках, как и в армиях многих народов того периода, большую роль играли боевые собаки. Громадные аланские доги, специально обученные для боя, сопровождали профессиональных дружинников во всех их походах. Врываясь в боевые порядки противника, они производили сумятицу, калечили лошадей, ранили и убивали воинов неприятеля.

Что касается источников существования военной организации алан, то для широких масс населения это добыча, захваченная в набегах. Аристократия и дружинники помимо этого имели доход от «ежегодных взносов дани», которую платили аланам многое народы, в том числе, римляне (21, 1948, №3, с.233). Особой статьей дохода являлась работорговля захваченными в набегах и получение выкупа за пленных. Так царь мидян Пакор после набега алан в 72 г. был принужден выкупить свою жену, детей и наложниц за 100 талантов (21, 1949, №4, с.234), а, по словам Тацита, в сиракском городе Успе было 10 тысяч рабов (368, с.83).

Наемничество, практиковавшееся аланами с их первых шагов на исторической арене, известно в двух видах. Первый из них, наиболее распространенный в этот период, можно назвать кратковременным, когда соседние государства обращались к предводителям алан с просьбой за определенную плату оказать военную помощь на время одной военной кампании. Так, по сообщению Тацита, в 35 г. князья сарматов «по своему обычаю, взяв деньги с обеих воюющих сторон, обещали помощь одной и другой» (8, 4.1, с.115) кратковременное наемничество, практиковавшееся, как об этом сообщает Страбон, и в отношении Иберии (22, т.2, с.277), имевшей слабую конницу, со временем превратилось в постоянное присутствие большого количества аланских наемных отрядов в ее войске (328, т. 1, с.388). Результатом явилось вливание алан в ряды иберийской знати, на что указывает обилие сармато-аланских имен среди ее представителей (328, т.1, с.383,388). Этот процесс и следует рассматривать как другой вид наемничества - стационарный, когда военный отряд, не зависящий от правящей верхушки своего народа, по своему почину нанимается на длительную или постоянную службу в вооруженные силы другого государства. Как правило, они со временем утрачивали связь со своим народом и ассимилировались.

Сланов А.А. Военное дело Алан I-XV вв.