В 1222 г. происходит первое столкновение аланских войск с монголами. Из рассказов Ибн-Эль-Асира и Рашид-ид-Дина об этом событии, можно сделать вывод о том, что против захватчиков была выдвинута вся регулярная армия Алании, небольшое ополчение и союзные кипчакские войска. Сравнительным путем можно подсчитать их численность: поскольку в первый день сражения силы противников были равны, напрашивается вывод численном равенстве сторон (монгольская армия была значительно опытнее, что, впрочем, компенсировалось тем, что аланы действовали в обороне). Зная, что монгольский корпус насчитывал 40 тысяч воинов (238, с.715) и, предположив, что алано-кипчанская армия имела ту же численность, следует исходить, что кипчаки в ней составляли около трети 25-30 тысяч (в коалиции их было меньше, поскольку именно аланы «поспешили собрать у себя много кипчаков» (27, с. 142), а с другой стороны, кипчаков было достаточно много, чтобы аланы не смогли их удержать, и были легко разбиты, лишившись своих союзников).

Сложная внешнеполитическая и внутриполитическая обстановка (постоянная угроза нашествия и феодальная раздробленность) имели следствием распад регулярного аланского войска, на смену которому пришли дружины крупных феодалов в сочетании с увеличением значения непрофессионального войска-ополчения. Женщины иногда принимают участие в военных действиях и даже могут возглавлять войска. Так, Юань-ши рассказывает, как смертельно раненый правитель асов Хан-ху-сы «приказал своей жене Вай-масы во главе войска защищать владения. Вай-ма-сы, одевши шлем и латы, усмирила волнения» (11, с.282).

В 1239г. монголы приступают к завоеванию Алании и в короткие сроки подчиняют всю ее равнинную часть. Крупные аланские феодалы, понимая бессмысленность сопротивления 150 тысячной армии монголов, поспешили изъявить им покорность и присоединиться к завоевателям. Так, по свидетельству китайской хроники «Юань-ши», правитель владения асов Хан-ху-сы «когда войска Угэдэя достигли границ его (владения), ... с народом подчинился Угэдэю». Этим он сохранил свои владения, однако, получил «указ, (коим) повелевалось набрать войско из асов в 1ООО человек, а старшему сыну, Атачи, быть в свите и сопровождать государя в поход» (11, с.282). Таким образом, наследник аланского престола, а после скорой смерти отца - законный правитель, был обречен всю жизнь оставаться с монголами. Это подтверждает и Плано Карпини, отмечая подобную политику монголов, направленную на развал государственности покоренных стран (15, с.59). Поэтому имел место номинальный перенос аланской царской династии, в подчинении которой было все аланское население в Китае. Так, почти столетие спустя, в 1336 г. потомок Атачи Фодим Иовенс (Фудин по Юань-ши (11, с.286)) сохранял титул «царя алан на Востоке» (295, с.361). Таким образом, первоначально включение в ряды монгольских войск носило принудительный характер, основанный на феодальной зависимости от аланских князей. Однако уже в царствование хана Мункэ (1251-1259 г.г.), поставленные в сложные экономические условия, аланы были вынуждены сами добровольно небольшими отрядами в 10-30 человек (11, с.292, 293, 295) наниматься на службу к монголам. Действительно, грандиозные завоевательные походы последних открывали невиданные доселе возможности сделать карьеру для всех слоев населения Алании. Вскоре из алан уже формируется гвардейский отряд. Императорская гвардия «кешиг», численностью 14000 человек, состояла из наиболее профессиональных и хорошо вооруженных воинов, которые обеспечивали охрану ставки Великого хана (248, т.3, с. 156). Гвардия состояла из пяти отрядов, два из которых к началу XIV в. комплектовались из алан - так называемые правый и левый (или первый и второй) гвардейские отряды асов (11, с.286-297). После учреждения в 1272 г. должности асского баду даругачи, в гвардию собирают отряд алан в 3 тысячи человек, а позднее еще 700 человек (11, с.281- 300). Причина такой популярности алан в качестве гвардейцев, на наш взгляд связана с принципом ее (гвардии) комплектования: туда отбирались воины, умеющие вести индивидуальную рукопашную схватку, а таких в монгольском войске было немного. Говоря же об общей численности алан на службе у монголов, то только в Китае, по свидетельству западноевропейского путешественника Мариньоли в 40-х годах XIV в., их было 30 тысяч. Он пишет: «благодаря их помощи татары овладели востоком и без них никогда не одержали бы ни одной военной победы. У Чингисхана состояло на службе 72 аланских князя, когда этот бич божий отправился карать мир» (208, с.213). Такое преувеличение значения и численности алан связано с тем, что ко времени посещения Китая Мариньоли в 1329 г. одновременно трое алан - Атачи, Чжэ-янь-бу-хуа и Бе-цзи-лянь назначаются на должности десятитысячников (11, с.290, 293, 299. Всего же за почти столетнюю службу алан династии Юань эту должность имело 8 человек), т.е. имели под своим началом 30 тысяч воинов. «Юань-ши» отражает только численность алан на службе монгольской династии Юань в Китае, во время изгнания которой из Пекина в 1368 г. асская дружина сопровождала своих повелителей (11, с.300). О численности аланских войск на службе Золотоордынских ханов у нас, к сожалению, нет данных, но, по всей видимости, она должна была быть еще больше, поскольку уже византийский историк второй половины XIII в. Георгий Пахимер отмечает: «С течением времени соседние (с монголами - С.А.), обитавшие в тех странах племена, каковы аланы, зихи, готы, руссы и многие другие, изучив, и вместе с языком, по обычаю, приняв их нравы, одежду, сделались союзниками их на войне». Алано-асы настолько сблизились с монголами, что стали считаться принадлежащими к «правому крылу монгольского народа под именем Асут» (295, с.363).

Другая часть алан, как пишет Абдаллах ибн Фадзаллах поставила «ногу состязания на черту сопротивления» (40, т.2, с.85). Партизанская армия эмиров кипчакского Бачмана и асского Качир-укулэ, состоящая, по рассказам Джувейни и Рашид-ад-Дина, из кавалеристов. О численности ее можно судить по тому, что карательный отряд насчитывал 20 тысяч воинов на 200 судах, помимо двух основных кавалерийских отрядов (40, т.2, с.24, 35-36). Следовательно, кипчако-аланский отряд содержал около полутора десятков тысяч воинов, не считая женщин и детей. На наш взгляд, именно эта группа алано-кипчаков обосновывается в Венгрии в 1242 г., после разгрома повстанческой армии на Северном Кавказе. Среди них аланы, ясы составляли 10 тысяч во главе с Качир Огалы (вероятно, следует его идентифицировать с Качир-укулэ у Рашид - ад-Дина, но в таком случае, сведения о его казни (40, т.2, с.35-36) не соответствуют истине), а кипчаки - 40 тысяч (295, с.354). Социальный состав алано-кипчакского отряда представлен широкими слоями населения «скопище... беглецов» с женами и детьми, во главе которого стояли эмиры с остатками своих дружинников - «удальцов», «спасшихся от меча».

Как писал Вахушти (XVIII в.): «Во время же похода Чингизовых ханов, особенно же Батыя и Орхана, разорились и опустошились города и строения их, и царство овсов превратилось в мтаварство-княжество, и овсы стали убегать внутрь Кавказа, а большая часть их страны превратилась в пустыню... они (овсы) вступили в Кавказ и покорили племена кавказцев, кои суть двальцы, и с тех пор Овсетия... извратилась и раздробилась на множество мтаварств» (5, с.75-76). Однако, аланская экспансия на южные склоны Кавказского хребта не ограничилась территорией двалов и вскоре распространилась на внутренние районы Грузии. Первоначально переселение носило мирный характер, так, между 1257 и 1264 г.г. (вероятно, в 1263 г.) от монголов спасается бегством в Грузию группа алан вместе с малолетними царевичами Пареджаном и Багатаром и многими князьями. Грузинский царь Давид разместил изгнанников в ряде населенных пунктов: Тбилиси, Дманиси, Жинвали (13, с.60). В 1268-1269 г.г. аланский отряд переводится в Гори (224, с.81-82), который с этого времени становится центром иммиграции в Грузии. В 1292 г. аланская группировка усиливается настолько, что захватывает Горийскую крепость, которую удерживает до 1326 г. (295, с. 193). Исследователи традиционно разделяют военные силы алан в Грузии на две части: это «сидящие в Гори», придерживающиеся оборонительной тактики, и отряд царевичей Пареджана и Багатара (295, с. 192), ведущий активную захватническую деятельность. На наш взгляд, столь резкое противопоставление этих двух группировок вряд ли оправданно, хотя определенная обособленность должна была иметь место. Скорее всего, Горийская крепость была подконтрольна царевичам и играла роль плацдарма в аланских завоевательных походах в Картли. Если Пареджан довольствовался ролью союзника при грузинском царе Давиде VIII и монгольских ханах, участвуя в их походах, то пришедший в первой половине 90-х годов XIII в. ему на смену Багатар начинает проводить активную самостоятельную политику, играя на противоречиях различных грузинских и монгольских группировок. По свидетельству анонимного «Хронографа» XIV в.: «Разлагалась страна Картлийская, да мтавар Бакатар усилился и разорял Картли, Триалети, сгонят с вотчин азнауров, и были беды великие среди жителей картлийских» (45, с.202). Сравнивая численность аланских отрядов с размерами грузинских группировок того времени, можно сделать вывод, что она не превышала 10 тысяч, около двух из которых постоянно размещалось в Гори.

Наконец, скажем несколько слов о той части алан, которая, закрепившись в горных районах, вела с монголами партизанскую войну небольшими отрядами. Как писал о них Вильгельм де Рубрук (1253 г.): «собираются зараз по 20 или 30 человек, выбегают ночью с колчанами и луками и убивают всякого, кого только застают ночью. Днем они скрываются» (15, .115). (Этот отрывок указывает и на основное оружие таких отрядов - лук со стрелами). Монголам приходится содержать в Алании значительные военные силы «из каждого десятка людей Сартаха двоим, надлежало караулить горные ущелья, чтобы эти аланы не выходили из гор для похищения их стад на равнине» (15, с.181). Точную цифру монгольского гарнизона определить трудно, однако, по сообщениям Эннувейри и Рукнеддина Бейбарса еще в 1300-1301 г.г. она составляла 10000 человек (40, т.2, с. 116-117, 166). Это косвенно указывает на то, что численность противостоявших им разрозненных аланских отрядов суммарно составляла около 15000 человек.

Наемничество, в той форме, в какой оно практиковалось в предыдущие периоды, продолжает иметь место, хотя и без прежнего размаха. По сообщению греческого историка Пахимера, в 1300 г. на службу к византийцам поступило 16000 алан. Аланское войско в количестве 10000 человек неожиданно появилось на Нижнем Дунае и обратилось к вичинскому епископу Луке с просьбой, чтобы их приняли на службу в византийскую армию (343, с.66). Речь идет, видимо, об аланах, находившихся на службе у Золотоордынских ханов, в частности, Ногая (1270-1296 г.г.), которые, как пишет Пахимер, «были его сподвижниками в многочисленных его военных предприятиях» (343, с.67). Впрочем, аланские дружины остаются и в последующее время в армиях Золотоордынцев. Так, Эломари (ум. в 1348 г.) писал, что: «У султана этого государства (Узбека, хана Золотой Орды 1314-1340 г.г. - С.А.) рати черкесов, русских и ясов» (40, т.1, с.231). Последним участием алан в военных мероприятиях монголов можно считать кампанию в составе войск Тохтамыша против Тимура в 1395 г., о которой сообщает Шереф-ад-Дин Йезди (XV в.) (40, т.2, с.110, 120, 121). Грузинские летописи пишут, что: «Покорение Овсетии Тамерлан предпринял только потому, что царь Грузии подкреплял себя войсками из страны овсов» (9, с.54). На наш взгляд, этот поход имел целью ликвидацию последних очагов государственности на территории Алании, поскольку, как ни слабы они были, они контролировали центральную магистраль Кавказа - Дарьяльское ущелье. Даже силами небольших «летучих отрядов горцев» - единственной военной силой алан того времени, аланам удается не пропустить орды Тимура сквозь Дарьяльские теснины (9, с.53). К началу XV в. Тамерлан уничтожил на корню «реликтовые группы аланского населения на предкавказской равнине» (295, с.344) и горные крепости «Буриберди и Буракана, который был правителем народа асов» и асских военачальников Кулу, Тауса и Пулада, о чем сообщает Шереф-ад-Дин Йезди (XV в.) (40, т.2, с. 181-182). Численность отрядов повстанцев сравнительно невелика - несколько сотен воинов, до тысячи, при этом даже наиболее влиятельный феодал, претендующий на титул «правителя алан», вряд ли мог собрать более нескольких тысяч, как это видно по соседним аварам в тот период (40, т.2, с. 185-186). Даже в «Поэме об Алгузе» численность армии прославленного царя Алгуза равна десяти тысячам (171, с.58).

Серьезные изменения происходят в XIV-XV в.в. и в комплексе вооружения, что было вызвано приспособлением его к условиям высокогорья. Основным оружием считается лук со стрелами. Длинное клинковое оружие - сабля по-прежнему остается принадлежностью профессиональных воинов, в то время как боевые ножи имеют распространение у широких слоев населения. Заметно снижается значение копья, а боевые топоры, метательные ножи, арканы, кистени и вовсе выходят из употребления. Вместе с тем большее предпочтение получают булавы и пращи. Есть основания думать, что в эти века у алан появляется арбалет простейшей конструкции и спетум. Что касается оборонительного вооружения, то наряду с круглым деревянным щитом в обиход входит монгольский плетеный калкан и широко распространяется кулачный щит диаметром 30-35см. Во второй половине XIII -XIV в.в. имеют широкое хождение шлема, завезенные на Кавказ монголами, а в XV в., на наш взгляд, доминируют высокие, зачастую медные, шлема с кольчатой бармицей местного производства. Широкое распространение получают боевые наголовья в виде стеганных шапок. По-прежнему, основным нательным доспехом остается кольчатый панцирь, в качестве дополнения к которому теперь применяются наручи. Что касается конского снаряжения, то для удобства верховой езды в горах появляется высокое седло типа арчак и стремена с широкой подножкой. В связи с исчезновением регулярной кавалерии выходят из употребления начельники с султанами и охвостья.

Не представляется возможным проследить для этого периода процентное соотношение конницы и пехоты или профессиональных воинов и ополченцев в силу того, что сложная внешне - и внутриполитическая обстановка способствовала стиранию грани между этими группами. Что касается численности аланских войск в XV в., то, поскольку территория Алании в это время ограничивается горной зоной, правомочно будет сопоставить ее с материалами по горным осетинским обществам XIXв., поскольку из-за суровой среды обитания демографических изменений в этих районах не произошло. Самые большие отряды различных горных обществ исчисляются в пределах 300 всадников (381, с.152). Обычно же отряды, отправляющиеся в поход или набег, состояли в среднем из 40 воинов, что находит подтверждение и в Нартском эпосе (381, с. 179). В случае серьезной внешнеполитической угрозы могла объявляться так называемая «войсковая тревога» («æfsadfædis») - мобилизация войска для вступления на войну всего ущелья или всей Осетии (381, с.228). Так, к примеру, Дигория в конце XVIII в. могла выставить 1000 человек (199, с.35), а Тагаурское, Куртатинское и Алагирское общества в первой половине XIX в. сообща выставляли 2000 воинов (32, т.4, с.206).

По сравнению с предыдущим временем меняются принципы комплектования войска. Состав отрядов формируется не из участников уже существовавших корпоративных объединений, а в зависимости от тактических задач, базируется на двух системах. Для набега или похода это небольшое число произвольно собиравшихся «смельчаков», в то время как для отражения нападения — сбор ополчения, в которое призывалось все физически дееспособное мужское население (263, с. 128). Как свидетельствуют этнографические и фольклорные материалы, состав отрядов для набегов подбирался, в основном, по родственному принципу. В число родственников входили племянники и ærvadæltæ - представители различных фамилий, считавшие себя братьями, как потомки реальных или вымышленных родоначальников фамилий (381, с.168). Ввиду ненадежности представителей неродственных фамилий, их старались не брать в набеги внутри своей страны, но в набегах за ее пределами смешанный состав отрядов считался более предпочтительным. Это объясняется тем, что разные фамилии всеми средствами пытались обрести или поддержать славу о себе - nomyskænyn - «сделать имя» (381, с. 171). Наряду с вышеописанным принципом комплектации, являвшимся основным, имел место набор воинов по принципу hædzaræn lægæj («по мужчине с дома»). По этому принципу формировались преимущественно отряды сопредельных сел и ущелий для более крупных предприятий (381, с.171). О подобной системе набор говорится и в Нартском эпосе (166, т.2, с.393), кроме того, указывается, что дом, не выставивший воина, обязан дать какое-нибудь оружие (381, с.162).

Наглядной иллюстрацией системы подворного набор служит следующий отрывок из Нартского эпоса: «Послали глашатая, и он крикнул: Нарты! Кто только может идти? идите?, пусть ни один не останется ? дома?. Созрыко дружины требует. Кто втроем, из них одного караульщиком дома оставьте, кто вдвоем, пусть оба пойдут» (166, т.2, с.255).

Предводитель отряда выбирался старшими, наиболее опытными воинами из своей среды, в походе они (воины) выполняли функции офицеров. Главным критерием отбора служила храбрость, при этом вождь должен был быть человеком обстрелянным, который участвовал уже в нескольких походах простым воином, после - начальником партий, от 10 до 30 человек, и показал примеры мужества и распорядительности. Еще в XVB. аланы продолжают «считаться между другими самыми храбрыми и искусными в военном деле», как об этом пишет Халкокондилас (5, с.72).

Подводя итоги, следует отметить основные моменты развития аланской военной организации. Первый этап (I-III в.в.) характеризуется наличием нескольких племенных союзов с собственными военными организациями, ударную силу которых составляют катафрактарии - тяжеловооруженные воины со специфическим вооружением и способами ведения боя. Второй этап (IV-VI в.в.) характеризуется активными военно-политическими контактами, обусловленными вовлечением алан в Великое переселение народов. Появляется жесткое седло, давшее возможность всаднику вести маневренную схватку, результатом чего явилось возникновение средне-вооруженной кавалерии, ставшей ударной силой. Третий период (VII-IX в.в.) отличается появлением нового оружия - сабли, сделавшей военное дело уделом лишь специально подготовленных воинов-профессионалов. Возникает регулярное войско, при сохранении значения народного ополчения, и складывается широкая сеть долговременной фортификации. В четвертый период (Х-Х11 в.в.) роль народного ополчения сходит на нет, и профессионалы становятся единственной реальной военной силой, что связано с расцветом аланской государственности. Пятый этап (XIII-XV в.в.) связан с монгольским вторжением и уничтожением аланской государственности. Регулярное войско уступает место отрядам феодалов и увеличивается значение непрофессионального войска. Характерным для этого периода является то, что в стратегии начинает доминировать оборонительная доктрина, основой которой становятся небольшие укрепления отдельных коллективов кровных родственников.

Сланов А.А. Военное дело Алан I-XV вв.