Клинковое оружие занимает ведущее место в арсенале холодного оружия и является своеобразным показателем принадлежности индивида (речь идет об аланском обществе) к числу профессиональных воинов.

Отличительной особенностью клинкового оружия является наличие лезвия, расположенного вдоль продольной оси оружия, длина которого больше, чем длина рукояти. Именно оно и является боевой основной частью оружия, которым можно в той или иной степени выполнять все типы ударов (184, т. 1, стр.168).

Клинковое оружие традиционно делят на короткое и длинное. Короткое бывает третьего и четвертого размера (ножи, кинжалы), длинное - второго и третьего (мечи, сабли, палаши) (184, т.1, стр.168).

Поскольку однозначного подхода к классификации клинкового оружия нет, и исследователи по-разному определяют одни и те же экземпляры, при рассмотрении каждого вида оружия в работе будет даваться его определение наиболее подходящее соответствующим аналогам аланского вооружения.


Меч (осет.: kard, dyvæcirgb kard, farink kard, æhsar) - наступательное оружие с обоюдоострым прямым клинком более 60 см, предназначенное прежде всего для рубки. Различают короткий меч - 60-70 см, пригодный в основном для пешего боя; длинный меч - 70-90 см, как для конного, так и для пешего воина, и кавалерийский меч-90 см (195, стр.177).

Рукоять меча обхватывается таким образом, чтобы большой палец лежал у крестовины, а мизинец - у навершия (195, стр.177) (Табл.1, 3).

Это оружие считается совершенным и самым благородным оружием. Он был и остается символом воинской доблести и чести практически в любом регионе земного шара (184, т.1, стр.196). Огромным почетом меч пользовался и у алан. Так, согласно историку Аммиану Марцеллину (IV в.), они поклонялись обнаженному мечу, вонзенному в землю (21, 1949, №3, с. 305). В первые века нашей эры мечи с кольцевым навершием (Табл. I, 1), столь характерные для сарматов, выходят из употребления (368, стр.5-14). У алан они представлены единичными экземплярами. Небольшие размеры этих мечей и кольцевое навершие заставляют нас думать, что они использовались чаще для рубящих ударов, чем для колящих. По аналогам сарматского времени можно говорить о том, что рукояти обкладывались деревом, иногда окрашивались в красный цвет или обматывались кожаными ремешками (368, стр.6). Многие мечи имели прямое брусковидное перекрестие, однако из-за своих маленьких размеров (в среднем лишь на 1-2 см превышая ширину клинка в верхней части) оно мало подходит для парирования ударов. Длина рукояти мечей соответствует размерам сжатой кисти (10-13 см), что указывает на то, что хват осуществлялся только одной рукой.

Клинки имеют в сечении линзовидную и ромбовидную форму. Лезвия параллельны друг другу и сужаются лишь в последней трети длины. Концы заострены.

Наиболее развитые экземпляры этого типа представлены мечами из Железноводского могильника I (128) (дл. ок. 90 см) (Табл.1, 4). Ножны мечей делались из дерева и иногда сверху обтягивались кожей и берестой. А.М.Хазанов допускает возможность существования ножен, изготовленных целиком из кожи (368, стр.12). Ножны окрашивались в красный цвет. Меч носился у левого бедра и часто крепился к поясу с помощью портупейного ремня (Табл.1, 8).

На смену мечам с кольцевым навершием приходят мечи, не имеющие металлического навершия, которые занимают ведущее положение ко II в. (именно мечи этой формы принято связывать с аланами, в отличии от мечей с кольцевым навершием, характерных для сарматов) (Табл.1, 5, 6, 7). Навершия, как правило, у них изготавливались из другого материала-дерева, полудрагоценных камней или янтаря (75,стр.9), впрочем, в некоторых случаях на мечах навершия и не имелось. Распространение этих мечей связано с возрастанием роли клинкового оружия в конном поединке. Данные образцы оружия имеют большую длину (в среднем, свыше 90см), что относит их к категории так называемых всаднических мечей (индивидуальная длина меча всадника определялась возможностью нагнувшись с коня достать острием клинка до земли), применявшихся для нанесения с коня прямого рубящего удара. Короткие мечи в этот период практически не встречаются, что предполагает отсутствие пехоты в аланских войсках.

На начальном этапе использования всаднических мечей перекрестье на них отсутствовало или имело небольшие размеры (Табл. I, 7), поскольку аланы от поединка «меч против меча» предпочитали уклоняться. Это связано с тем, что хотя улучшившееся к I в. качество стали позволило удлинить клинок меча и предотвратить его излом в средней части, парировали удары мечом все же неохотно, чтобы не подвергать угрозе основание клинка и эфес (248, т 3, стр.55).

Удар наносился таким образом, чтобы клинок неглубоко проникал в мешень при уколе, подвергаясь опасности застрять и даже сломаться, и должен был обеспечивать режуще-рассекающее воздействие при тычке острием клинка (248, т.3, стр.54-55).

Форма и сечение клинка соответствует мечам с кольцевым навершием, но наблюдается тенденция увеличения числа оружия с ромбическим сечением клинка (ромбические клинки лучше всего приспособлены для колющего удара).

Помимо стандартного хвата одной рукой, отсутствие навершия и большая длина рукояти допускают хват обеими руками, о котором упоминает Корнелий Тацит (втор. пол. I - нач. II вв.): « ни очень длинные мечи их (сарматов), которые они держат обеими руками.» (21,№3с.220). Исследователи также указывают на существование для подобных мечей хвата, при котором рука обнимает рукоять у самого перекрестия, а указательный палец располагается над ним (368, стр.16) (Табл.1, 2).

С IV в. наблюдается тенденция увеличения массивности и ширины клинка при уменьшении его длины (255, стр.45.; 368, стр.21), а это в сочетании с распространившимися большими брусковидными перекрестиями позволяет сделать вывод о том, что фехтование на мечах верхом получает широкое распространение (Табл.IV, 1).

Перекрестья рукоятей нередко богато украшались, инкрустациями из стекла и смальты (Табл.III, 1), и даже геральдическим (насколько этот термин применим к данному периоду) орнаментом из золотых пластинок (Табл.111, 3).

В эпоху великого переселения народов получает распространение отделка ножен и рукоятей мечей золотом, цветными камнями и эмалью (Табл.II, 1-3). Наиболее интересные экземпляры происходят из селения Брут (Северная Осетия) (Катакомба в кургане №2) и сел. Зарагиж (Кабардино-Балкарской республики). Меч из села Брут (V в.) (длина 115 см) имеет золотые обкладки, как на ножнах, так и на рукояти. Особую красоту придает ножнам вертикальная пластина, выполненная в технике перегородчатой инкрустации, сплошь покрытия гранатовыми вставками треугольной и прямоугольной формы (73, №2(5), стр.33). Зарагижские мечи (2 экз.) (Табл.II. 1,2) с лицевой стороны обтянуты тонкой золотой пластиной с чешуйчатым и линейно-клетчатым (в шахматном порядке) орнаментом. Наконечники обеих ножен украшены массивными фигурными пластинами из золота, лицевая поверхность которых покрыта инкрустацией полихромном стиле (1V-VI вв.) (57, стр.210).

Ко времени конца IV - первой четверти V вв. относится существование у алан мечей с уплощенным шестигранным сечением клинка (255, стр.50) (Табл.11,4). На всех известных экземплярах (которых, впрочем, немного) перекрестье отсутствует и конец острия немного закруглен, что вкупе с формой сечения указывает на то, что меч предназначены, в первую очередь, для нанесения рубящего удара.

Некоторый интерес для нас представляет первое свидетельство о дамасских клинках: письмо Теодориха Великого (454-526) своему шурину, королю вандалов и алан Тразамунду (496-523), где он благодарит за присылку этого оружия (195, стр.180). Это послание может косвенно свидетельствовать о том, что аланы, жившие на севере Африки уже в конце V - начале VI в. имели на вооружении оружие из дамасской стали (разумеется, речь идет только о военной элите).

У алан мечи доживают до VII-VIII вв. К этому времени они представляют собой универсальное оружие как для конного, так и для пешего боя. Если в первых веках новой эры развеска (баланс) клинков не являлись принципиально важной, а основание их было хрупким и легкоуязвимым, отчего и эфес не был массивен, а гарда немногим отличалась от ножевого упора, то теперь мечи были, хорошо сбалансированы при помощи навершия (правда, не столь массивного, как у классических норманских мечей), имели функциональное перекрестие и двуострый клинок с часто скругленным острием (248, т.3, стр.54) (Табл.IV, 2). Длина мечей (70-90 см) позволяет использовать их как конниками, так и пехотинцами, они предназначены для нанесения как колющих, так и рубящих ударов, но уже в основном рубящих, что связано с появлением жесткого седла и стремян. Хват за оружие осуществляется только одной рукой классическим способом.

Очень интересен меч из сел. Лац (Северная Осетия) (122, стр.418), кардинально отличающийся от поздних аланских мечей (Табл.IV, 3). Он не имеет перекрестия, лишь навершие полукруглой формы. Клинок плоскоромбический (длина 76 см) плавно сужается к концу. Деревянные ножны меча были покрыты ажурными золотыми полосками, а устье и наконечник изготовлен из серебра. Е.Г.Пчелина датирует находку VII-IX вв. (122, стр.422), В.Н. Каминским ограничивается второй половиной VIII-IX вв. (255, стр.48). Параметры меча указывают на то, что он рассчитан на нанесения колющего удара, в то время как в данный период был распространен рубящий удар (время появления и использования сабли). Возможно, меч из с.Лац был предназначен для пехотинца, на что указывает и отсутствие конского снаряжения в погребении, тем более, что в это время пехота у алан получает распространение в связи с военными действиями в горных районах.

Многие мечи имеют привески, бусы, которые, по всей видимости, служили украшением кистей, темляков и т.д. Некоторые исследователи считают их не только предметами украшения, но и носителями магических функций (368, стр.25).

Форма, материал и окраска ножен мечей на всем протяжении их применения не претерпевают изменений, но, как уже отмечалось, с IV в. устанавливается мода украшать как меч, так и ножны различными обкладками и инкрустациями.

Сложнее ответить на вопрос о подвешивании меча в более позднюю эпоху. Если в ранний период он носился на портупейных ремнях, прикрепленных к поясу, для чего применяли специальные скобы (портупейный ремень проходил через отверстия между концевыми крючками скобы и ножнами меча, и меч свободно скользил по нему) из нефрита, жадеита, халцедона и т.п. (Табл.1, 9), то для более позднего времени, по - видимому, характерно жесткое крепление ножен к портупейному ремню. Это, вероятно, объясняется тем, что способ ношения длинного меча при помощи скобы на ножнах максимально приспособлен для всадника и значительно менее удобен для пехотинца (368, стр.27), в то время как с IV в. намечается тенденция использования мечей и в пешем поединке.

По мнению исследователей, меч у всадников чаще всего располагался с левой стороны в полугоризонтальном положении, причем он удерживался не только портупейным ремнем, но и располагавшейся над мечом левой ногой верхового (368, стр.26).

Нартский эпос сообщает и о способе подвески меча к шее воина («хъӕндзал кард йӕ ӕфцжгыл ӕртыхта») (166, т.1, стр.315; т.2, стр.300). Там же говорится, что оружие могло напитываться ядом (166, т.2, стр.310).

Мечи иногда имели и собственные имена, так экземпляр нарта Батраза назывался Дзус-хъара и его обладатель, подобно легендарному королю Артуру, мог обрести вечный покой (смерть), только, когда это оружие будет заброшено в море (166, т.2, стр.314). Сохранилось в эпосе и упоминание о классической форме западноевропейского меча, бытовавшей у алан в V-V11 вв., под термином «farink kard» - буквально «франкский нож» (166, т.3, стр.25-26). Нартский эпос относит к числу лучших видов клинков фаринг, тесмел, горду, кандзал (175, т. 1, стр.452).

Как видно из нартского эпоса, хороший меч ценился как состояние и использовался только для серьезных военных мероприятий: «Скотом и состоянием (Коба - С.А.) уступал остальным чинтам, но зато, насколько он был лишен состояния, настолько у него для гордости (букв, «для хорошего»), были два меча. Для большого дела у него был звонкоголосый меч, для простого дела - безмолвствующий меч» (156, стр. 350, пер. Ю.А. Дзиццойты)


Палаш (осет.: iwvars cyrgъ kard) - рубяще-колющее клинковое холодное оружие с клинком полуторной заточки. Сочетает в себе качество меча и сабли (357, стр. 84).

Однолезвийные мечи использовались аланами еще в первые века н.э. (194, стр.46. Табл.III 4. Табл.IV, 9) (Табл.IV, 4), однако отсутствие надлежащего конского снаряжения делало невозможным нанесение с коня рубящего удара достаточной силы, для которого палаши предназначались в первую очередь. Только к VI в., после совершенствования верховой езды, благодаря распространению жесткого седла со стременами, создаются предпосылки для развития этого вида оружия. Необходимость в обоюдоострых клинках отпадает и в результате мы имеем продукт синтеза с одной стороны сабли, а с другой - палаша. В VII в. появляются палаши с односторонней заточкой, конец которых обрезан под углом от 45° и более, их рукояти прямой формы, на большей части экземпляров перекрестие имеется. Все клинки длиной более 90 см, что говорит об их использовании только всадниками. Самыми интересными экземплярами являются клиноки из могильника «Мокрая балка» у города Кисловодска (Табл. IV, 5) длиной 90 см (VII в.) (127, стр. 142).

Благодаря «трехгранному» в сечении (считая одной из «граней» достаточно широкий обух) клинку, но силе удара и тяжести «разваленных» ран палаши не уступали топорам и тяжелым мечам. Для них была обязательной возвратная заточка, обеспечивавшая возможность прямого укола (248, т.З., стр.59). Извлечение оружия при глубоком проникновении в мишень происходило за счет способности к режущему воздействию, которая для аланских ранних палашей была не очень велика. Причиной этому являлась прямая рукоять, которая не позволяла давлением пальцев на рукоять использовать всю длину лезвия, рассекающего мишень при возвратном движении. Хват за рукоять таких палашей был аналогичен хвату за рукоять меча (Табл. 1,3).

Поиск более оптимальной формы палаша привел к его сближению с саблей. Среди аланских древностей иногда бывает практически невозможно отличить палаши от сабель с очень малым изгибом. Поскольку палаши приобретают изогнутую рукоять (Табл.IV, 6) изменяется и способ их удержания в руке. И сабля, и палаш требовали скользящего хвата с наклоном кисти вниз и большим пальцем между средним и указательным (248, т.3, стр.59). Теперь палаш был способен прорубать - и рассекать - нашивной доспех, действия так же, как и сабля, но с силой секиры. И если саблю для этого приспособила полоса, то палаш - его рукоять. (Кривизна же аланских рукоятей так и не достигла оптимальной величины).

Впрочем, палаши с рукоятью, практически не имеющей наклона в сторону, лезвия продолжали бытовать у алан и в более позднее время (255, стр.53-54), однако их кончик уже заострен на манер сабельного.

По ножнам аланских палашей и способам их ношения у нас нет материала, но, судя по всему, они аналогичны сабельным.

Вызывает интерес упоминание в Нартском эпосе появление у нартов палаша. Братья-близнецы Ахсар и Ахсартаг из куска небесной руды заказали себе выковать мечи: Ахсар - меч с двусторонней заточкой, а Ахсартаг - с односторонней (палаш). Однажды мечам приходится сойтись в поединке, и однолезвийный меч разлетается на куски (166, т. 1, стр.405, т. 2, стр.458). Этот отрывок свидетельствует, что аланы признавали за мечами больше достоинств, чем за палашами, что нашло отражение в незначительной численности последних по сравнению с их двулезвийными собратьями.


Сабля (осет.: xsargard, - дословно «нож боевой доблести» или «меч Ахсара») - холодное клинковое оружие с загнутым однолезвийным клинком, крестовиной, перекрестием и череном со слегка загнутой головкой (357, стр.95).

В начале VIII в. у алан мечи вытесняются новым типом клинкового оружия - саблями. Меч с прямым клинком при сильном ударе разрубает, раздробляет твердые тела, однако его проникающая способность в мягкие ткани удивительно мала. Изогнутый клинок, напротив, действует не перпендикулярно месту приложения удара, т.е., не столько дробит, сколько разрезает, проникая глубоко внутрь, поскольку форма его вторит полукружию размаха (195, стр.202). Колоть саблей, естественно, менее удобно, чем прямым мечом, и именно поэтому она всегда была оружием скорее всадника, чем пехотинца (184, стр. 198), что и обусловило ее распространение среди алан, являвшихся конными воинами. Однако предпосылки для появления у них сабли возникают только после V-VI вв., когда в среде алан распространяются жесткое седло с металлическими стременами, позволившие наносить с коня рубяще-секущий удар, в полную силу, привстав на стременах. Появившись как оружие всадника, не облаченного в очень тяжелые доспехи, сабля была гораздо легче среднего прямого меча, что давало возможность работать ею быстрее и маневрировать свободнее, она не проминала доспехи своим весом, а прорезала их - саблей рубили «с оттягом», для чего прекрасно подходила ее изогнутая форма лезвия и позволяющая фиксировать держащую саблю кисть навершие на рукоятке. Сабля легче проникала в щели в доспехах, ею было удобно атаковать руки. С подставленного под удар выпуклого лезвия гораздо легче соскальзывает вражеский клинок. При скрещении сабли с другим оружием достаточно легкого разворота кисти, чтобы кончик кривого лезвия, описав широкую амплитуду, оказался за пределами защиты противника, поражая его острием или верхней третью вогнутой части лезвия, которая из-за этого часто имела полуторостороннюю заточку (184, т. I стр.198). Подобная способность сабель легко переходить от защиты к атаке дала значительный толчок развитию искусства фехтования и как следствие привела к выделению элитных частей бойцов - фехтовальщиков в аланских войсках.

Если для меча тех времен предпочтительнее жесткие встречные удары, отбрасывающие оружие противника, то плавные круговые движения сабли обеспечивали надежную защиту, позволяли даже в тесной схватке обойтись без защитного вооружения (248, т.3, стр.58). Последнее обстоятельство, как и большая, чем у мечей VII в. длина, способствовали ее быстрому распространению у алан. Самым ранним экземпляром из аланских сабель является клинок из Галиатского склепа (Табл.X, 1) (имеются в виду опубликованные, с четкой датировкой и хорошей сохранности, позволяющей воссоздать форму), датируемый началом VIII в. (93, стр.119), однако есть все основания допустить появление их у алан к VII в. Галиатская сабля считается одной из самых ранних в истории появления этого вида (314, стр.142).

Для ранних аланских сабель характерна небольшая кривизна клинка, не превышающая 2см, что и послужило причиной нередкого причисления их к палашам. Почти все экземпляры имеют обоюдоострую заточку на конце клинка (длиной около 20см), образующую в сечении ромб (Табл.VII, 4). Черенки рукоятей слегка отогнуты в сторону лезвия (всего на несколько градусов). Средняя длина ранних сабель у алан составляет 80-85см (хотя их длина варьирует от 70см до 1м). Основная масса клинков имеет треугольное сечение.

Все вышеописанные параметры раннеаланских сабель указывают на их равную пригодность, как для конного, так и для пешего боя, что является показателем изменения тактики боя. Поскольку доля пехоты в аланских войсках была ничтожной, то при не удаче кавалерийской атаки (или ее невозможности) аланы уже не отступали, а продолжали сражение, спешившись.

Брусковидные перекрестия, имеющиеся уже на наиболее ранних экземплярах, свидетельствуют о предназначении сабель для фехтования с самого момента их появления. Эти же перекрестия наглядно демонстрируют переход от аланских мечей VII в. к новой форме оружия с аналогичным перекрестием.

Однако наряду с подобными клинками встречаются и экземпляры, не имеющие защиты кисти (Табл.V, 2), что говорит об их использовании только в качестве оружия нападения. Сабли без перекрестия, распространившись параллельно с другим типом, просуществовали до конца аланского периода (заметим, правда, что их количество не очень велико) и, возможно, послужили прототипом кавказским шашкам. Прекрасным образцом подобных сабель является экземпляр их Эшкаконского ущелья близ г. Кисловодск (Табл. VI, 1). Клинок его слабо изогнут, рукоять слегка выгнута в сторону, противоположную лезвию, особенно сильный изгиб имеет спинка рукояти, вкладывавшаяся в ладонь. Она покрыта тонкой бронзовой пластиной. С противоположной стороны на рукоять набиты 4 литых серебряных захвата для пальцев. Навершие состоит из двух литых серебряных пластин с отверстием для темляка. Основа рукояти, вероятно, из дуба и обтянута ножей морского скота, а затем поверх нее с тыльной стороны покрыта полосой бересты. Деревянные ножны толщиной 3-4см обтянуты (оклеены) тканью типа полотна, покрытого сверху тонким слоем грунта коричнего-охристого цвета. Сабля имела скобы, одну - в верхней части ножен под рукоятью, вторую где-то на середине ножен. Обе скобы сделаны из овальных деревянных пластинок толщиной около 3 см; пластинки, как и ножны, оклеены тканью и покрыты тем же слоем грунта. После этого ребро пластинок было покрыто подковообразной серебряной оковкой (103, стр. 197-199).

Как можно заметить, начиная с IX в., у алан появляется традиция украшать сабли, начало которой положили попытки улучшить боевые качества перекрестия: с одной стороны, его облегчением, но без ущерба для его прочности и защиты кисти руки, с другой - поиском формы наиболее благоприятной для проведения различных фехтовальных приемов. На смену прямым брусковидным перекрестиям приходят перекрестия, заканчивающиеся на концах прямоугольными утолщениями (Табл.V, 5) (255, стр.75), прямые перекрестия с ромбическим расширением в середине и уплощенными дисковидными концами (Табл.VI, 2-4) (255, стр.61) и, наконец, перекрестия, концы которых завершаются шаровидными утолщениями, получившие у алан наибольшее распространение (Табл.VII, VIII, IX, X) и ставшие, так сказать, визитной карточкой аланских сабель. Выше перечисленные изменения форм перекрестия в IX в. привели к моде на украшение ножен и рукоятей сабель, результатом чего, становится превращение сабли из повседневного оружия в предмет украшения. Появляются настоящие шедевры искусства, одним из интереснейших можно назвать саблю из с. Кобан (Северная Осетия), катакомба V (Табл.VI, 2-4), IX в. (153, стр.202). Ее длина-962мм. Спинка рукояти покрыта тонкой ажурной серебряной пластинкой, прикрепленной к деревянной основе рукояти при помощи миниатюрных серебряных гвоздиков, с противоположной стороны на рукоять набиты четыре литых серебряных захвата для пальцев с листовыми орнаментированными гравировкой основаниями ромбической формы, оборотная сторона рукояти покрыта тонкой ажурной серебряной пластинкой, также прикрепленной при помощи миниатюрных серебряных гвоздиков, навершие рукояти составлено из двух литых серебряных орнаментированных половин: полусферический колпачок и нижняя часть с двумя «язычками», которые спускаются вниз и с наружной стороны рукояти прибиты к деревянной основе шплинтом (гвоздиком) с округлой головкой с отверстием для крепления темляка; при переходе к клинку рукоять вокруг, с лицевой стороны пластинка заполнена гравированным орнаментом, язычок прикреплен гвоздем с большой шляпкой, оборотная сторона гладкая, лицевая сторона железного перекрестия украшена серебряной инкрустацией; сабля имела две скобы - одну под рукоятью, вторую - примерно посередине ножен, от них сохранились только литые орнаментированные (на лицевой стороне) серебряные оковки; скобы крепились к ножнам двумя пластинчатыми серебряными обоймами, соединенными с оковкой скобы серебряными гвоздями, поверхность лицевой стороны обойм покрыта орнаментом, аналогичным орнаменту рукояти и оковок, наконечник ножен выполнен в виде длинного футляра из серебряного листа, на верхнем крае присутствует украшение из литых ромбов (153, стр.197-198, Табл.XLV, XLV1). Имеющиеся экземпляры дают возможность сделать высказывание о том, что отличительной чертой парадных аланских сабель IX в. является наличие на рукояти четырех захватов для пальцев (Табл.VI).

Для периода после IX вв. распоряжении исследователей есть несколько экземпляров сабель, по своим параметрам предназначенным исключительно для всадника: они не использовались для нанесения колющего удара, о чем свидетельствует и отсутствие двусторонней заточки на концах клинков; усиление рубяще-секущего удара на этих клинках достигалось увеличением кривизны клинка и изгиба рукояти. Так, сабля из могильника Дуба - Юрт (Чечено-Ингушетия), катакомба 17 (3/1939) (108, стр.19), имеет плавный изгиб лезвия с наибольшей кривизной по центру (Табл.V, 3), а у клинка из Дардонского могильника (54, стр.341, Табл.32 б, 6) резкий изгиб начинается только на самом кончике (Табл.V, 5). Однако единичность подобных экземпляров не дает возможности сделать вывод о каких-либо изменениях в тактике ведения боя или увеличения значения конного поединка.

В X в. на некоторых аланских саблях появляется интересная деталь - накладка в верхней части лезвия, под прямым углом, уходящая под перекрестие (293, стр.215, рис.1) (Табл.VIII, 3, 7). Все находки подобных сабель концентрируются в восточной части Прикубанья (293, стр.215). Назначение этих накладок трактуется исследователями по-разному. Есть мнения, что они служили для закрепления перекрестия, предохранения ножен от поломки, являлись следами ремонта (256, стр.62). Исследователи аланского вооружения связывают накладки со своеобразным приемом фехтования с захватом рукояти и клинка через перекрестие. В этом случае накладная пластина предохраняла бы палец от пореза о лезвие (256, стр.62). С подобным объяснением трудно согласиться, поскольку заточка сабли имеет свою особенность: лезвие оттачивается только в верхней трети клинка, которая непосредственно соприкасается с корпусом при ударе, да и не проще ли было не делать заточку, чем приваривать пластину.

Нижняя же часть лезвия, так называемая «сильная часть», служит для парирования ударов (350, стр.195). Таким образом, раз то место на клинке, где располагается пластинка, приходится на самый уязвимый для поломки сабли участок, можно предположить, что пластинка играла роль дополнительного усиления «сильной части», своего рода амортизатора.

Наибольшее количество археологических находок аланских сабель приходится на IX-XII вв., что даст нам возможность для этого периода ощутить все разнообразие этого вида оружия. Сабли рядовых воином прекрасно демонстрирует клинок из катакомбы №15 Змейского могильника из Северной Осетии (Табл.VII, 3) (97): гладкая деревянная рукоять плавно переходит в металлическое навершие, вся форма выдает простоту и удобство конструкции. Клинки более зажиточных воинов, представленные экземплярами из могильника с. Мартан-Чу в Чечне (Табл.VII, 1, 2) (68, стр.72, 75, рис.7), погребение 10 (IX-XI вв.), 15 (X-XI вв.). Они тоже изящны и просты по конструкции, но ножны и рукояти сабель оправлены в серебро. Большой интерес вызывают клинки степных рыцарей с геральдическими изображениями орла на рукоятях из могильника Колосовка 1 на реке Фарс (Адыгея) (Принадлежность данного памятника к кругу аланских древностей спорная, но ввиду уникальности, эти материалы вошли в работу), курган 2 (Табл.VIII), X-XI вв. У обоих экземпляров клинки практически прямые, а черенки рукоятей имеют слабый наклон в сторону лезвия. На лезвиях присутствуют накладки. о которых речь шла выше. На одном клинке геральдический рельефный рисунок птицы (орла) помещен в круг расположенный в центре перекрестия. Рисунок выполнен в схематическом плане: орел показан повернутым вправо, с распущенным хвостом и распростертыми крыльями (Табл.VIII, 3). Бронзовая скоба от ножен полукруглой формы, концы которой имеют вид головок лошадей, повернутых мордами друг к другу (79, стр. 163. Табл.XIX).

У другого экземпляра (длина - 88 см) геральдический орнамент нанесен на лицевую сторону навершия, представляя собой также круг, в середине которого, вырезана фигура хищной птицы (орла), раскинувшей крылья и выпустившей когти, как бы собираясь сесть, или взлететь. Голова орла повернута влево (79, стр.161, Табл.XVII) (Табл.VIII, 6). Ножны этого клинка были обложены костяными пластинками, орнаментированными резными концентрическими кругами, линии которых соединены, образуя рисунок плавных восьмерок. Отличительной особенностью этого клинка является наличие дола (Табл.VIII,7, 8). Долы представляют собой продольные канавки, по обе стороны лезвия, намного уменьшающие вес клинка, не снижая его прочности (185, стр.8).

Парадные аланские сабли являются шедеврами как по техническим свойствам (упругая и вязкая сталь, обеспечивающая гибкость и максимальную твердость клинка), так и по художественному оформлению позолоченным серебром со вставками из полудрагоценного камня (277, стр.225). Мы располагаем сведениями о пяти экземплярах. Один из них происходит из могильника Колосовка (Адыгея), курган №1 (X-XI вв.) (79, стр. 158-159. Табл.XIV, 1-6). Сабля длиной - 0.77м имеет изгиб чуть больший, чем у известных аланских клинков. Деревянные ножны скреплены бронзовыми позолоченными обоймами с петлями для ремней и наконечником внизу. Каждая деталь оковок ножен, перекрестие, навершие, накладка на рукоять богато украшена сложным орнаментом, выдержанны в одном стиле (Табл.IX, 2, 3). Навершие представляет собой колпачок цилиндрической формы, уплощенный с двух сторон и закругленный наверху. От боковых его сторон отходят вниз два отростка, расширяющиеся и переходящие в трилистники, в которых сделаны отверстия, куда вставлялись заклепки, прикреплявшие навершие к рукояти. В основании отростков пропущена еще одна заклепка, на одной стороне которой - петелька с кольцом для темляка. Накладка эфеса в виде пластинки длиной - 10см, выгнутая по ширине полукругом для накладывания и прикрепления на деревянную обкладку рукоятки. На нижнем конце накладки есть наплыв с выемкой для упора указательного пальца правой руки. Перекрестие напускное, прямое, расширенное посредине с равномерно суживающимися концами, которые переходят в круглые утолщения (Табл.IX, 3). Наконечник ножен представляет собой трубку цилиндрической формы, уплощенную с двух сторон и закрепленную в нижней части. Сверху до середины наконечника - выем, под ним - отверстие декоративного характера (79, стр.158). Уникальность этой сабли в расположении обойм для подвешивания ножен, при котором сабля носится на левом бедре лезвием вверх - так называемый «турецкий способ» (184, стр.211), не характерный для аланских клинков. Он распространяется на Кавказе только с появлением шашки (185). Такой способ дает на одном движении выхватить оружие и нанести удар.

Два других экземпляра парадных сабель происходят из могильника Кольцо - Гора (Табл.Х, 3-6) Первый клинок длиной - 96 см (Табл.Х, 3, 4) из комплекса №1 прямую рукоять и почти прямую полосу с небольшим изгибом у острия. Рукоять (длиной 14см) оформлена серебряным с позолотой навершием, украшенным растительным тесненным орнаментом, на котором находилось кольцо для темляка. Деревянная часть рукояти была обмотана выбитыми серебряными проволочками. Перекрестие выполнено из того же материала, что и навершие, и орнаментирована. Богато украшены две скобы и наконечник ножен (длиной 12см). На остатках деревянных ножен выявлены куски грубой кожи (морского ската?) (136, стр.76).

Вторая сабля из катакомбы 41 длиной- 98см с рукоятью в 16,2см (что допускает возможность полуторного хвата), украшенной затейливо орнаментированным навершием и перекрестием, выполненным из позолоченного листа (Табл.X, 5,6). На навершие крепилось кольцо для темляка. Деревянная часть рукояти обмотана плетенными серебряными проволочками. Тесненным орнаментом были украшены две скобы и наконечник (длиной 19,1см) деревянных ножен. Стальной клинок длиной 75см, шириной у перекрестия - 3,4см, в средней части-2,8см, с небольшим изгибом и рукоятью, плавно изгибающейся в сторону режущей части клинка. Обе сабли датируются концом XI - первой половиной XII вв. (136, стр.77-79).

Последние две из парадных аланских сабель происходят из Змейского могильника (Северная Осетия). Сабля из катакомбы 9, датируемая XI — XII вв., длиной в 1м (Табл.Х, 2), имеет серебряные накладные петли, перекрестье, наконечник ножен и навершие рукояти. Перекрестье украшено сложным штампованным орнаментом, им же покрыты навершие, обкладки и наконечник ножен. На наконечнике ножен и перекрестье есть и чернь. Навершие рукояти снабжено колечком для темляка (97, стр. 79, 110. Табл.IV).

Сабля из катакомбы 14 (Табл.IX, 1; X, 1) датируется серединой XII в. (97, 1961, стр.128) и, по мнению исследователей, принадлежала аланскому князю. Общая длина сабли - 90,5см, ширина у перекрестия - 3,5см, в нижней части - 3см, полоса имеет слабый изгиб. Сохранились остатки деревянных ножен, украшенных серебряными позолоченными обкладками с петлями для портупеи и наконечником. Все они с лицевой стороны покрыты сложным штампованным орнаментом; оборотная сторона гладкая. Таким же орнаментом в виде переплетающихся стеблей, остролистных цветов, элементов плетенки (Табл.IX, 1), украшены перекрестье и рукоять сабли (эта сабля стала своеобразным символом аланского оружия, поскольку она сочетает в себе наиболее характерные формы клинков (самого благородного оружия) и наиболее специфические черты аланского орнамента). Посередине перекрестия находится вставка из граната или альмандина (плоский камень вишневого цвета). Выше на рукояти сохранилось еще одно гнездо для вставки, которая утрачена (97, стр.83-84, 110. Табл.V-VI). Змейские парадные клинки сохранились значительно лучше остальных экземпляров этого могильника, что позволило В.А. Кузнецову предположить об изготовлении клинков сабель из высокосортной булатной стали (97, стр.110).

Для одной из сабель Змейского могильника (катакомба № 46) был проведен металлографический анализ (Вызывает недоумение причина выбора именно этого клинка, изготовленного заведомо примитивным способом из-за его плохой сохранности, в то время как в распоряжении исследователей имелись более достойные экземпляры.), показавший, что клинок отковки из мягкой сырцевой стали невысокого качества без дополнительных технологических операций по улучшению рабочих качеств клинка (293, стр.215-216). Более интересные результаты дало металлографическое исследование другой «рядовой» аланской сабли из Ниже-Архызского городища X-X1I вв. Карачаево-Черкесии (Табл.VII, 4). Как показал анализ, клинок был откован из сыродутного железа и подвергался локальной цементации (науглероживанию). Цементировалось только лезвие сабли, остальная часть ее изолировалась от науглероживания (вероятно, обмазывалось глиной). У обоюдоострой части клинка цементировались оба лезвия. В результате цементации лезвие сабли получилось из высокоуглеродистой стали. Последующей операцией являлась термическая обработка - сабля была закалена в холодной воде. Подобная технология дает клинку наивысшую твердость, следовательно, и остроту лезвия в сочетании с мягкой и пластичной сердцевиной клинка, что обеспечивало сабле необходимую гибкость (293, стр.215, рис. 1). Как указывает В.А. Кузнецов, наряду с закалкой в воде у народов Северного Кавказа издавна существовали и другие способы закаливания: в струе холодного воздуха, в растительном или животном жире (293, стр.215). Нартский эпос дает интересную информацию по этому поводу. Так, в нем описывается закалка оружия путем сильного нагрева, затем смазка жиром и опускание в ледниковую воду (165, стр.41). Вместо воды иногда используется волчье молоко (166, т.2, стр.88).

Как можно отметить из рассмотренного ранее материала, до XIII в. (т.е. до монголо-татарского нашествия) аланские сабли не претерпели сколь-нибудь серьезных конструктивных изменений по сравнению с ранними экземплярами. Незначительное расхождение в кривизне клинка, длине лезвия и изгибе рукояти, наблюдаемое у клинков, является показателем различия физических данных воинов (рост, сила и т.д.), а не отличия в способе использования (нанесении ударов, с коня или с земли, боевом построении) сабель.

Аланские клинки являются в равной степени пригодными для нанесения как рубящего, так и колющего ударов. Изогнутая рукоять создавала отвес (ощущение в руке, что центр тяжести клинка лежит впереди линии, проведенной через рукоять) (310, стр.38), и препятствовала изогнутой части клинка служить рулем при размахе и заставлять клинок совпадать с направлением удара. Это значительно снижало точность и силу нанесения удара (310, стр.37). Другим недостатком аланских сабель было отсутствие на них елмани - перьевидного выступа на обухе со встречной, к острию, заточкой. Елмань способствовала тому, что «пробой защиты» (металла доспеха и сопротивления костно-мышечных тканей) и «нанесение раны» (рассечение доспеха и мягких тканей) производилось раздельно и с одинаковым эффектом. Она также служила своеобразным рулем, направляющим движение клинка и стабилизирующим положение лезвия при ударе (248, т.3, стр.57). Аланские же сабли приходилось направлять кистью, чтобы удар не пришелся плашмя. В форме перекрестий тоже не происходит существенных изменений: появляющиеся новые экземпляры (с каплевидными утолщениями на концах, с гроздевидными окончаниями и оформленные в виде трех ромбов (255, стр.74, 76, 77. Рис.7-9)) не получают, однако, распространения.

Сабли, подобно палашам, требовали скользящего хвата с наклонном кисти вниз и большим пальцем между средним и указательным, причем последний играл роль «поворотной оси» древка - рычага (248, т.3, стр.59-56). Некоторые экземпляры аланских сабель с хорошо сохранившимися рукоятями приспособлены для задействования второй руки для нанесения рубящего удара (на это указывает величина рукояти) (Табл.Х, 5).

Поскольку, практически все сохранившиеся рукояти аланских сабель (а все они относятся к богатым экземплярам) имеют отверстия для крепления темляка, то правомерно сделать вывод, что последний имелся и на остальных «рядовых» саблях. Темляк предназначался для облегчения боя одноручным хватом и представляет собой надевающуюся на запястье петлю с кистью на конце, крепящуюся к черепу сабли (357, стр. 107). Он предназначался как для предотвращения утраты оружия в ходе боя, так и для мгновенного освобождения руки с возможностью тотчас воспользоваться им. Ножны сабель изготовлялись из дерева и обтягивались кожей и часто имели на конце металлический наконечник. Крепились они к поясу с помощью двух петель: одной - у устья ножен, другой - на расстоянии от середины ножен до верхней трети. Все сабли носились так называемым «персидским» способом: на портупее, острием к земле и заточенной частью лезвия назад (184, стр. 211). Об имеющемся исключении было упомянуто выше). Этот способ хорошо показан на имеющихся аланских изображениях - каменных изваяниях из Кубани (Табл.ХСVIII, 2, 3).


Кинжал (осет.: qælyhsar (дословно «короткое оружие»), qældyn, qama)- колющее клинковое, предназначенное для рукопашного боя (357, с.43). Короткий клинок (к кинжалам относят экземпляры короче 60см), предназначенный для рукопашной схватки на сверх ближней дистанции, оставался единственным оружием вынуждавшим спешиться аланского воина. В тесной схватке, когда бой превращался в резню, противники, отбросив щиты, стремились схватить друг друга за волосы или за левую руку, а правой нанести колющий удар в горло, живот или солнечное сплетение (184, стр. 250) (Табл.11, 5). В бою кинжалом хитрость и внезапность брали верх над собственно техникой (184, т. 1, стр. 178).

Некоторые исследователи называют аланские кинжалы короткими мечами из-за, во-первых, их больших размеров (средний размер их колеблется в пределах 40-50см), во-вторых, их формы, сходны с формой мечей.

В I в.в аланской среде наибольшее распространение получают кинжалы с кольцевым навершием и небольшим брусковидным перекрестием (368, стр.10), доставшиеся в наследство от сарматской эпохи. Во втором веке они уже выходят из употребления (368, стр.10, 255, стр. 90). Основная масса клинков повторяет форму мечей с кольцевым навершием: в сечении они линзовидные, и лезвия идут сначала почти параллельно, заметно сужаясь лишь в последней трети длины; размеры небольшого брусковидного перекрестия лишь на 1-2см превышают ширину клинка в верхней трети (Табл. XI, 1). Подобная форма клинка указывает на то, что кинжал имел колюще-рубящее назначение. Такое оружие удобно держать прямым хватом (Табл.XIII, 5, 6), более эффективным при нанесении рубящих ударов и длинных прямых тычков, удобен он также при работе на открытом пространстве или когда противник маневрирует, но не стремится войти в бой на ближней дистанции, им (хватом - С.А.) удобно держать противника на расстоянии (184, стр.245). Длинные кинжалы были своеобразной альтернативой мечу, и практически во всех аланских погребениях, где он присутствует, - это единственное холодное оружие.

Среди кинжалов с кольцевым навершием встречаются и исключения. Это, во-первых, экземпляры с ромбическим сечением клинка (Табл.XI, 2). Ромбические клинки лучше всего приспособлены для колющего удара в ближнем бою. При рубящем ударе они не имеют никаких преимуществ перед линзовидным (368, №2). Часто эти кинжалы представляют собой вытянутый в длину равнобедренный треугольник, у которого лезвие с самого начала начинают заметно сужаться.

Другое исключение представлено кинжалом с кольцевым навершием, без перекрестья (Табл.XI, 3). Он имеет линзовидное сечение и клинок, начинающий сужаться от основания рукояти.

Исходя из параметров кинжалов, составляющих исключение, можно говорить, что все эти экземпляры небольшого размера, в отличии от основной группы, колюще-режущего назначения. Подобные кинжалы удобны для боя в ограниченном пространстве, что представляет возможность для использования другого типа хвата - обратного (Табл. XIII, 4).

В наследство от сарматской эпохи аланам также достались кинжалы с серповидным навершием, бытовавшие в первом веке. Нам известны всего два экземпляра из Нижне-Джулатского могильника (Кабардино-Балкария) (47, стр.57, рис.7, 74, стр.60, рис.12, 41), что, впрочем, не является показателем их выхода из употребления, поскольку и в предыдущее время они не получили широкого распространения (344, стр.24; 368, Табл.1, 2) (Табл.XI, 4).

Кинжалы с кольцевым навершием, также как и аналогичные мечи, носились в деревянных (иногда обтянутых кожей) ножнах, окрашенных в красный цвет, справа (естественно, у левшей они носились слева) и поскольку средняя их длина больше длины бедра, то исследователи считают, что они крепились к поясу или портупее (368, стр.14) (Табл.Х1,6).

Короткие кинжалы (длина которых была меньше длины бедра его владельца) носили иначе: на правом бедре прикрепленными к ноге при помощи охватывающих ее ремешков (Табл.1, 8). Этот способ был удобен для всадников, потому что не давал ножнам болтаться и бить по ноге (368, стр. 14). Ножны таких кинжалов имели четыре специальных лопасти для крепления к бедру, которые хорошо просматриваются на аланских парадных кинжалах. Самым интересным экземпляром из подобных кинжалов является клинок из кургана у г. Азова (последняя четверть I в.), представляющий собой подлинный шедевр искусства (Табл.XII). Брусковидное перекрестие обложено золотым листом, стыки тщательно запаяны. К перекрестью припаяна обкладка рукояти. Рукоять прямоугольная в сечении спаяна из трех частей: лицевой, задней и боковой. Кожаные ножны были окрашены в красный цвет. На левую сторону наложена золотая пластина с двумя парами боковых выступов и загнутыми бортиками по всему периметру (61, стр. 185-186. р. 12.).

Еще один способ ношения кинжала аланами можно увидеть на колонне императора Траяна (I в.), где изображена группа языгов (сармато-аланское племя) (Табл.XLVI, 2). Ножны в этом случае крепятся к перевязи, проходящей через левое плечо, и кинжал, таким образом, находится в свободно подвешенном состоянии под правой мышкой. Данный способ подвески удобен лишь при хвате за кинжал левой рукой, что приводит нас к выводу о распространении среди аланских катафрактариев (именно они изображены на колонне Траяна) приемов двуручного фехтования, когда правой рукой наносились удары мечом, а левой, в которой находился короткий кинжал, парировали удары противника и проводились короткие ответные тычки при сближении сражающихся. При таком фехтовании кинжал часто держат обратным хватом (184, стр.250) (Табл.XIII, 4).

Кинжалы без металлического навершия (эта группа кинжалов, в отличии от аналогичных мечей, по всей вероятности, вообще не имела наверший, хотя не исключено наличие на конце рукояти деревянного утолщения) (подобно аналогичным мечам), распространенные у алан наряду с клинками, имевшими кольцевое навершие, занимают у алан ведущее положение со II в. и становятся самой характерной для этих племен формой подобного оружия (Табл.XI, 5). Их средний размер уменьшается по сравнению с предыдущими клинками и составляет 30-35см. Такие кинжалы, как правило, носились с длинным всадническим мечом, что говорит о четком разграничении дистанций боя на ближнюю и дальнюю. Практически все клинки линзовидные, с параллельными лезвиями, сужающимися в последней трети длины, перекрестия отсутствуют. Помимо основной формы имеются несколько других форм, не получивших в среде алан широкого распространения. Это, в первую очередь, кинжалы с усиленными рубящими свойствами. Так, клинок из поселка Нарзанный (катакомба 2) (256, рис.8,2) во второй трети своей длины расширяются, что усиливает именно ту ударную часть лезвия, а затем снова сужается, заостряясь к концу (Табл.XIII, 2). У другого вида клинка (Табл.XI, 7) увеличение рубящей силы происходит за счет широкого лезвия по всей длине (ст. Казанская, курган №44) (75, Табл. 13, 128). Однако колющий удар подобных кинжалов был эффективен только по противнику, не защищенному доспехом. Другим видом исключений являются клинки с усиленными колюще-режущими свойствами: широкими у основания рукояти и плавно сужающимися к острию, т.е. имеющие вид равнобедренного треугольника (погребение III в. из Кисловодска. 101, №2, рис.1, 6) (Табл. XIII, 1).

Еще одним исключением являются кинжалы с перекрестием (практически все с прямым брусковидным) - форма наиболее приспособленная для парирования вражеских ударов (Табл.XIII, 3). Все известные находки относятся к I-III вв. Помимо подобной формы фехтовальных кинжалов, где-то с III в. по VI в. у алан распространяются экземпляры с боковыми вырезами у пяты клинка (Табл.XIII, 7). Считается, что эти вырезы (чаще всего по одному вырезу с обеих сторон, хотя встречаются и по два на одной или на обеих сторонах) предназначались для крепления деревянного перекрестия (368, стр. 17), что маловероятно, поскольку, во-первых, особой крепости перекрестью подобные вырезы бы не добавили (легче было бы посадить на заклепку как рукоять), во-вторых, смысла в деревянной перекрестье нет, потому что после первого же удара по нему противника оно отлетит вместе с половиной кисти руки, прикрытой им. Скорее всего, эти вырезы предназначались для зацепов клинка противника при парировании ударов, а заодно они выполняли и роль перекрестия, защищая кисть руки, поскольку при отводе оружие противника, скользя по лезвию кинжала, попадало в вырез.

Нужно добавить, что в период великого переселения народов длина кинжалов в среднем немного возрастает (до 35-40см). Это в сочетании с уплощением лезвия (отдельные экземпляры имеют уплощенное шестигранное сечение (Табл.XIII, 8), а клинок из могильника у с. Личистое в Крыму (склеп 55) с одной стороны выемку типа дола (51, рис.8, 16) (Табл.ХШ, 9) свидетельствует о стремлении увеличить режущие свойства кинжалов. При шестиугольной форме сечения кинжала лезвие остается достаточно толстым при остром угле заточки незначительной его части (184, т.2, стр.225).

Для эпохи великого переселения народов самой интересной находкой аланских кинжалов является экземпляр у селения Брут (Северная Осетия), датируемый V в. Лицевая сторона ножен и рукояти выполнены из золотой фольги, обратная - из серебряной. Кинжал является уникальным, как по художественным достоинствам, так и по отсутствии аналогии (73, стр.34). По всей видимости, кинжал подвешивался горизонтально с левой стороны (73, стр.34). Считается, что такой способ ношения кинжала получает широкое распространение, начиная с V в. (73, стр.34), что, па наш взгляд, справедливо и для алан, поскольку, происходит изменение в разграничении дистанций боя. С уменьшением длины кавалерийского меча до 70-90см он становится универсальным оружием как для конного, так и для пешего боя, и надобность в коротком клинковом оружии для ближнего боя отпадает. Таким образом, кинжал становится оружием только пехотинца (разумеется, кинжалом могли быть вооружены и конники, однако, это уже исключение), что приводит к его резкому сокращению относительно других видов вооружения. Другим результатом становится ношение кинжала с левой стороны - способ, удобный для его извлечения правой рукой воином, не имеющим кроме него другого клинкового оружия.

К VII-VIII вв. кинжалы уже представлены только единичными находками (могильники у селений Камунта, катакомба 2 (125, лист 42) и Архон, катакомба 16 (123, лист 72) Северной Осетии). Самым интересным экземпляром для данного периода является кинжал из сел. Архон (катакомба 16) с бронзовой пластинчатой рукояткой (123, лист 72), парный с ножом, с аналогичной бронзовой рукоятью. Примечателен тот факт, что оружие это принадлежало женщине.

С VIII века кинжалы выходят из употребления одновременно с мечами. Их начинают заменять прямые обоюдоострые ножи - кинжалы, которые исследователи часто называют кинжалами, что неверно, поскольку они имеют режуще-колющее назначение (так как колющие возможности данных клинков значительно хуже, чем у кинжалов) (310, стр.43-45), а это является основным отличием ножен от кинжалов (184, т. 2, стр.246). Исключением является кинжал IX-X вв. из могильника у сел. Мартан-Чу (Чечня), погребение 10 (Табл.XIV, 1) (68, стр.72, рис.7,6). Несмотря на однолезвийный клинок, этот экземпляр является кинжалом, поскольку, острие расположено на месте обуха, что практически сводит на нет режущие свойства оружия. Следовательно, перед нами экземпляр, имеющий колюще-режущее назначение и поэтому относящийся к кинжалам (имело ли подобное оружие распространение у алан, сказать сложно, поскольку рукояти ножей, как правило, не сохраняются и узнать, с какой стороны расположено лезвие, нет возможности). Такая форма клинка рассчитана на короткие тычки снизу вверх прямым хватом (Табл.XIII, 5), при которых лезвие оказывает вспарывающее воздействие. Помимо столь оригинальной формы кинжал представляет собой произведение искусства. Изогнутая наборная рукоять состоит из бронзовых пластинок, перемежающихся рядами тонкой витой проволоки, и завершается грибковидным навершием, под которым расположен выступ для предотвращения соскальзывания руки, соединенный заклепками. Бронзовое, слегка изогнутое напускное перекрестие заканчивается шаровидными утолщениями и декорировано шариками зерни. Ножны с деревянными обкладками обтянуты кожей, стягивались парными бронзовыми обоймами, соединенными с двумя серебристыми дуговидными скобами, имеющими резные внутренние края. С тыльной стороны скоб прикреплены бронзовые петли для подвешивания к ремню. Наконечник свернут из тонкого серебряного листа, завершающегося шаровидным утолщением (255, стр.93). Судя по расположению скоб перед нами кинжал, имеющий подвеску, аналогичную сабельной, но с правого бока и являющийся, таким образом, оружием для левой руки, парным с саблей (как это было раннее для мечей). На использование его для приемов двуручного фехтования указывает и хорошо развитое перекрестие, предназначенное для парирования ударов.

Как уже отмечалось выше, с VII в. кинжалы у алан выходят из употребления (то есть, возможно, что отдельные экземпляры позднее и изготовлялись, но какого-либо значения для развития военного дела они иметь не могли) и появляются только через несколько веков. Это связанно с распространением на Кавказе знаменитого кинжала кама. Время его появления остается дискуссионным, однако, из данной работы видна необоснованность выводов о генезисе кавказского кинжала из знаменитого кобанского кинжала (139, стр.94; 293, стр.32), поскольку большие временные промежутки отсутствия данного предмета на вооружении невозможны при развитии оружия. Более убедительным, на наш взгляд, является мнение о его происхождении от персидской камы, хотя ограниченный материал по ним затрудняет анализ. Единственная находка подобного типа, представлена кинжалом с железным наконечником (Табл.ХIV, 3) и бронзовым наконечником ножен кинжала (Табл.XIV, 2) из Дардонского могильника IX-XII вв. (54, 1971, Табл.32 б; 7, 17). Широкое распространение кинжала у алан, на наш взгляд, наиболее вероятно с XIV-XV вв. в связи с коренными изменениями в военном деле, происходившими в тот период. Кама представляет собой клинковое оружие в виде короткого и широкого меча, предназначенного, в первую очередь, для нанесения рубящих ударов, но его клинок был также приспособлен и для укола. Согласно этнографическим материалам (речь идет о вайнахах, которые до XIII в. входили в аланское государство), кинжалы до Кавказской войны (XIX в.) делали с несильно выступающим острием, поскольку колоть кинжалом считалось большим позором, неумением воевать и владеть оружием, самым легким способом победить врага, поэтому мастера старались делать кинжал с менее заостренным концом (182, стр.277).

Кинжал имел довольно широкий обоюдоострый клинок и открытую рукоять без перекрестия со значительным сужением в месте обхвата ее рукой. Кавказские камы представляли собой преимущественно кинжалы, но среди них встречались и короткие мечи, общая длина которых равнялась приблизительно 1м (248, т.4, стр.307). Согласно соотношению, наблюдающемуся в XIX в. для районов распространения алан на Кавказе, средние размеры кинжалов - длина 33-35см, ширина-3-3,2см. (185, стр.9) (Табл.ХIV,4, 5).

Как правило, горцы применяли одно лезвие камы для ведения боевых действий, а другое - для каких-либо хозяйственных надобностей, поэтому иногда лезвия камы на одном клинке затачивались по-разному (248, т. 4, стр.307): рубящая часть имела более пологую заточку, режущая - более крутую.

Клинки обычно снабжались долами (от 1 до 4-х), причем наиболее часто по одному глубокому, смещенному от центра, долу с каждой стороны (185, стр.9).

Кама становится символом мужского достоинства и часто национального костюма (184, т. 1, стр. 179). Она носится спереди на боевом наборном поясе и становится как бы его составляющей.

Среди архаизмов в осетинском языке сохранилось название кинжала къӕлдун. Он характеризовался следующим образом: «хӕрдмӕ ӕ финдз, къӕлӕ хъама» («носом вверх кривой кинжал») (180, стр.3). По всей видимости, здесь имеется ввиду кавказский кинжал типа бебут с изогнутым клинком (367, стр.34-35, рис.44), появившийся на Северном Кавказе одновременно с камой, судя по всему под влиянием турецких и иранских кинжалов, но не получившие в отличии от нее такого распространения.


Нож (осет.: kard) - универсальное клинковое режущие, холодное оружие, состоящее из черена (рукояти) и короткого клинка (357, стр.71), имеющее одностороннюю или полуторастороннюю (все лезвие с одной стороны и его треть, примыкающая к острию, - с другой) заточку (184, т.1, стр.169). Являясь универсальным бытовым предметом, нож был необъемлемым атрибутом, как аланских воинов, так и остальных слоев населения обоего пола. Однако, из огромной массы аланских ножей (несколько тысяч археологических находок) к боевым можно отнести только небольшое их количество, поскольку к оружию относят нож с клинком длиной не менее 13 см и толщиной спинки не менее 3 мм.

Ранние аланские ножи, подпадающие под стандарты боевого оружия, представляют собой экземпляры в среднем имеющие длину лезвия 13-15см (Табл.XV, 1), что заставляет нас полагать их предназначение для боевых целей и применение в бою лишь в случае необходимости нанесения небольшой режущей раны (к примеру, перерезать горло поврежденному противнику). В силу этого ножи имеют формы обыкновенных бытовых ножиков (за исключением формы с горбатой спинкой) (в первом веке, возможно, существовали боевые ножи с кольцевым навершием, поскольку для бытовых ножей подобное навершие абсолютно не нужно, однако, известные нам экземпляры имеют слишком малую длину). Ножны клинков изготавливались из дерева, рукоять же, но иногда она имела костяные обкладки. В отличии от остального клинкового оружия (которое предназначалось только для войны и убийства), ножи не окружались особым почтением, поскольку выполняли еще и бытовые функции, что нашло отражение в предельной скромности отделки. Одним из немногих исключений является экземпляр из кургана II Нагавского могильника (вторая половина II- первая половина Ш вв.), имеющий костяную наборную рукоять, обернутую золотой фольгой (115, стр.186, рис.2) (Табл.XV, 2).

Иногда боевые ножи повторяют форму кинжала (Табл.XV, 3), что свидетельствует о намерении изготовителей максимально приспособить оружие для нанесения колющего удара.

Как можно заметить, на раннем этапе развития аланского военного дела боевые ножи не получают широкого распространения вследствие наличия на вооружении специального оружия ближнего боя - кинжала. Единственными известными нам экземплярами длинных боевых ножей для этого времени являются парные ножи из Котлубани (курган 2), имеющие длину - 36 и 85,5см, ширину - 2,5см (142, стр.175, рис.1, 17, 18) (Табл.XV, 4) и датирующиеся концом II - первой половиной III вв.).

Столь незначительная роль боевого ножа сохраняется до выхода из употребления у алан кинжала в VII в. До этого времени особых изменений в количестве, форме и размерах не наблюдается, но с конца VII - начала VIII вв. в связи с выходом из употребления двулезвийного оружия боевые ножи занимают прочную позицию в вооружении аланских воинов и их количество резко возрастает. Помимо ножей классической европейской формы (Табл.XV, 5, 6) появляются экземпляры с усиленными колющими (Табл.XVI, 1) и рубящими (Табл.XVI, 2, 3) свойствами. Возникает очень интересная группа метательных ножей, разбор которых пойдет отдельно.

Однако широкое распространение боевые ножи получают в период с X-XI вв. в качестве парного с секирой оружия рядовых воинов. Окончательно складывается их средняя длина (15-20см лезвие) и форма (узкая, удлиненная с плавно сужающимися к острию лезвием и спинкой) (Табл.XVI, 7), небольшие различия в которой особенных изменений в боевом назначении не привносят (Табл.XVI, 4-6). Так, лезвие, имеющее выгнутую форму, наносит длинную, но не глубокую рану даже при не большом усилии, в то время как вогнутое - более глубокую, но требующую гораздо больших усилий для удара. Для 17 аланских ножей из городища «Верхний Джулат» X- XII вв. (Северная Осетия) проводился металлографический анализ (поскольку у нас не было возможности ознакомиться с их внешним видом, неизвестно, боевые ли это ножи, однако в данном вопросе это не существенно, поскольку оружие изготовлялось из того же материала). Один нож был изготовлен путем сварки двух полос - стальной и железной, причем на лезвие ножа выходит сталь. Пять ножей были выкованы целиком из стали, в основном малоуглеродистой, структурно неоднородной. Все изделия подвергались термической обработке. Хорошее качество железа и стали говорит о высоком уровне развития металлургии (293, стр.213-214). Ножи повторяли форму клинков и в результате этого имели практически одинаковый вид, отличаясь друг от друга только оформлением наконечника (Табл.XVII); у устья они обматывались кожаным шнуром (он порою служил и для украшения (Табл.XVII, 1)) и намертво прикреплялись к поясу (Табл. XVII, 1-2), в отдельных случаях для подвешивания применялись скобы (Табл.XVI, 14). Иногда в одних ножнах помещались два ножа, но в отличии от одинаковых металлических ножей, второй экземпляр имел небольшие размеры (Табл.XVI, 9) и играл ту же роль, что и подкинжальные ножички на кавказских камах (использовался для мелких бытовых нужд).
В позднеаланский период (XIII-XV вв.) боевые ножи продолжают сохранять свое значение, и, вероятно, только к XVI в. были вытеснены кинжалами типа кама. Их форма и размеры (длина клинка в среднем 15-20см) остаются теми же, что и в предыдущий период (Табл.XVI, 8), однако, на территории Чечено-Ингушетии (до XIII в. входящей в Аланское государство) наблюдается увеличение длины клинка (отдельные экземпляры достигают 59см (372, стр.38)), хотя средняя длина клинков продолжает оставаться в пределах 15-19см (Табл.XVI, 8).

Из вышеизложенного следует, что у алан техника владения ножом сформировалась под влиянием техники владения кинжалом. Небольшой вес ножей обуславливает преобладание режущих ударов над рубящими, которые наносятся в основном за счет кистевого усилия. Колющие удары наносятся по большей части, по круговым траекториям, преимущественно сверху вниз или снизу вверх (184, т.1, стр.168). Хваты за нож практически аналогичны кинжальным, но наличие всего одного лезвия накладывает на эти техники свои особенности (Табл.XVI, 11-13) (Лучшим является последний из хватов (Табл.XVI, 13), позволяющий свободно наносить удары в любом направлении).

Сланов А.А. Военное дело Алан I-XV вв.