Освоение сарматами Северного Кавказа имело много общих черт с предшествовавшим аналогичным процессом периода появления в регионе скифов. Видимо, мы имеем дело с закономерными явлениями, сопровождавшими сам ход обретения кочевниками новых земель для своего постоянного проживания. Если пустующие земли просто мирно включались в места кочевок, то проникновение в земледельческие области могло носить характер военного завоевания, имеющего целью распространение на захваченных территориях своего военно-политического господства. В результате многие земледельческие центры подвергались разорению, часть местного населения уничтожалась или вынуждена была покидать места своего прежнего проживания. Оставшиеся представители аборигенов попадали в данническую зависимость. Однако следует учитывать, что выплачиваемая кочевникам дань носила достаточно ограниченный характер, определяясь, долей необходимого для удовлетворения ежедневных потребностей. Лишь в случае отказа от выплаты такой дани кочевники могли прибегать к насилию. Военный потенциал и агрессивность кочевников подпитывались постоянными миграциями с востока новых группировок. В результате сарматские набеги распространялись на Закавказье и в Северное Причерноморье.

Видимо, какие-то воспоминания об исторических сарматах своеобразным образом сохранились у некоторых кавказских народов. Некоторые исследователи полагают, что нахская лексема «ц1аьрмат», обозначавшая опасных чужеземцев, уродливых и страшных, связана своим происхождением с периодом вторжения сарматов на Северный Кавказ. Возможно, отношение к сарматам отразилось и в имени чудовищного змея Сармака из фольклора нахских народов. Более благожелательное значение вкладывалось в слово «шармат» адыгскими народами, у которых существовали представления и о происхождении некоторых фамилий от сарматов, почему они и носили название «шармат». Отмечается и грузинская лексема «цармарти» — «язычник». Осетинские (дигорские) сказители Мартовского эпоса называли первыми жителями в их земле «сармента из Крыма». Термин «сермента» использовался для обозначения всадников кабардинского князя Кайтукова и образно переводился как «опричники». Имя Сармат относится к традиционной осетинской ономастике.

Как полагают исследователи, закреплению сарматов на новых землях способствовали не только их значительный военный потенциал, но и долгое вхождение региона в области кочевий скифов и савроматов. Несомненно, складывавшиеся на Северном Кавказе сарматские родоплеменные объединения включили в свой состав, прежде всего, этнически родственные им местные группировки. Со временем эти объединения оказывались и наследниками истории предшествовавших им местных номадов. На Северном Кавказе к тому периоду в результате смешения кочевников скифо-савроматского круга с автохтонами оформились различные новые этнообразования, что должно было ускорить сближение с ними сарматов. В части меотского общества в связи с появлением сарматов произошло сложение нового общества на основе социальной дифференциации, когда кочевники заняли место военной знати. Впоследствии здесь наблюдаются процессы межэтнической интеграции. Материалы Ханкальского 2 городища демонстрируют принятие местной знатью сарматского погребального обряда, что противопоставляла их рядовому позднекобанскому населению. Исследования Моздокского и Таркинского могильников указывают на значительную сарматизацию местного населения.

Освоившиеся на новых землях сарматы постепенно начинают переходить к полуоседлому и оседлому образу жизни. Вместе с тем, следует учитывать, что, по мнению многих специалистов, сарматские группы еще в Южном Приуралье имели свои участки с достаточно ограниченным радиусом передвижения. Часть их могла вообще постоянно проживать на зимниках. Аналогичная ситуация, вероятно, складывалась и на Северном Кавказе, что способствовало установлению достаточно тесных и постоянных связей между сарматами и автохтонами. Наблюдаются процессы оседания сарматов, когда их представители проникают как на поселения аборигенов, так и основывают собственные поселения. Как прежде скифы и савроматы, сарматы были жизненно заинтересованы в получении продуктов местного земледелия и ремесла, в сохранении контроля над местным населением и важными военно-торговыми коммуникациями, что обеспечивало не только стабильность существования их общества, но и надежные позиции в периоды вероятных политических или экономических дестабилизаций. Такие условия неминуемо вели к сильным этническим взаимовлияниям, разнонаправленным процессам ассимиляции или межэтнической интеграции. Происходила акультуризация и постепенная интеграция пришельцев в северокавказское сообщество.

В условиях тесного взаимодействия или смешения с местным населением культуры различных сарматских родоплеменных объединений получили свои специфически черты и формы, обретая кавказский облик. Наблюдались, как и прежде, процессы складывания новых этнообразований. Реконструируемое на основании данных археологии активное проникновение кочевников в среду северокавказских автохтонов подтверждается и данными антропологии. По мнению специалистов, там, где наблюдается тенденция к расширению лица и общей матуризованности или тенденции к брахикрании, несомненно, присутствовали процессы проникновения в местную среду сначала скифских, а затем сарматских этнических элементов. По-существу, сарматы продолжили и усилили заложенный скифами и савроматами процесс проникновения и становления на Северном Кавказе соответствующих этнокультурных образований и традиций, которые получили свое окончательное оформление в последующий период, связанный с историей алан.