Прослеживаемые по данным археологии миграции южноприуральских кочевников на запад подтверждаются сведениями письменных источников. Самые ранние данные о сирматах, располагавшихся возле Танаиса, фиксируются в произведениях Псевдо-Скилака и Эвдокса Книдского. Впоследствии сирматов здесь отмечает Элий Геродиан. Современные данные позволяют связывать появление сирматов с распространением с востока на запад дромосных погребений, рядом с которыми отмечаются погребения в подквадратных ямах с диагональным помещением умершего и подбойно-катакомбные захоронения. Именно в данных памятниках наблюдается сочетание савроматских и южноприуральских черт. Плиний включает их в перечисление племен, находившихся за Оксом (Аму-Дарья), что могло бы указывать на изначальную связь данного этнонима с сакской средой, представители которой приняли непосредственное участие в формировании раннесарматской культуры.

В промежутке между 309 и 304 гг. до н.э., как полагал ряд ученых, опираясь на конъектуру «сираки» в произведении Диодора Сицилийского, впервые фиксируется выход на историческую арену сираков. Они во главе с царем Арифарном включились в междинастическую борьбу за боспорский престол на стороне одного из претендентов. Выиграв боевые действия в Прикубанье, они способствовали воцарению нового боспорского правителя. Однако между памятниками кочевников того периода и памятниками кочевников региона II-I вв. до н.э., которые были бесспорными носителями названия «сираки», отсутствует генетическая связь. Вполне вероятно, что Диодор Сицилийский действительно считал участниками данных событиий сираков. Но, будучи автором, более позднего времени, он по существу приписал данное название прежним кочевникам Кубани, исходя из позднейшей, более близкой ему этнической ситуации в регионе.

Некоторые исследователи не исключали, что сайи царя Сайтафарна, собиравшие в III в. до н.э. дань с Ольвии в Северо-Западном Причерноморье, о чем повествует декрет в честь Протогена, также были прикубанскими сираками или располагавшимися на Дону сарматами. Но, видимо, сайи представляли собой иную кочевническую группировку, располагавшуюся непосредственно в Северном Причерноморье. Аполлоний Родосский, живший в сер. - 2-й пол. III в. до н.э., повествует о легендарном путешествии аргонавтов, используя современные ему географические и этнографические наблюдения. Он вкладывает в уста Язона обещание царю колхов Ээту в обмен на золотое руно помочь в борьбе с враждебными савромагами. Источником сообщения мог быть Эфор, использовавший перипл IV в. до н.э. Полагали, что «савроматы» появляются в произведении вместо «сарматов» в результате соответствия первого этнонаименования гексаметру по законам античного стихотворчества. Возможно, за враждебными Колхиде «савроматами» скрывались кочевники Северо-Западного Кавказа. Их также считали сираками Кубани, т. к. именно отсюда имелась возможность прямого выхода на закавказское государство по долине, р. Белая и Белореченскому перевалу, а также по долине р. Большая Лаба, Клухорскому перевалу.

Согласно «Картлис Цховреба», картлийский царь 1-й пол. III в. до н.э. Фарнаваз привлек «овсов и леков» для своей борьбы за престол. Указывается на объединение Фарнаваза с овсами и леками во владениях Куджи Эгриси-Колхиде, подразумевающее связь «овсов» с Северо-Западным Кавказом, а точнее с Прикубаньем. Впоследствии Фарнаваз отдал свою сестру замуж за правителя овсов. Сын Фарнаваза Саурмаг обращался за военной помощью, в том числе, и к своему двоюродному брату, правителю овсов. В общем русле исторического развития взаимоотношений кочевников Северо-Западного Кавказа с Колхидой отмечали и легенду о замужестве Кирки, дочери от брака колхидского царя Ээта и дочери Перса Гекаты, за сарматским царем. Обычно все перечисленные сообщения связывались исследователями с историей сираков. Однако, как уже отмечалось выше, кочевники Кубани для периода, описываемого в этих письменных источниках, вряд ли могут претендовать на роль носителей этнонима «сираки».

Исследователи неоднократно высказывали мнение о близости сираков с сирматами. Некоторые из них полагали, что этноним «сираки» возник в дахо-массагетской среде Закаспия. Сираков рассматривали и как ветвь саков. На основании данных некоторых письменных источников предполагалось, что сираки, представители сармато-дахской конфедерации, продвинулись на Северный Кавказ из Средней Азии через Иран и Закавказье, выйдя через верховья р. Кубань. Археологические данные пока не позволяют проверить справедливость такого предположения. Но следует отметить фиксацию на территории древней Армении саков и сираков. У последних правил род Каренианов/Камсаров. Он был связан этническим родством с саками и в то же время был родственным царскому роду Аршакидов, происходившему из племени даев-парнов. Одним из аргументов в пользу закаспийского происхождения сираков для ученых служит сообщение Полиэна о сакском герое Сираке, заманившем войска Дария. Топоним «сирак» отмечается на территориях Зеравшана, Самарканда, Ташкента и Ферганы. «Сирак» служит названием таджиков в устах тюркоязычных народов. Перечисление Плиния племен за Оксом ограничено сирматами и сарапарами, вторых из которых считают сираками. Другие исследователи считают более реальным связь этнонима с топонимом их прародины Серики в Восточном Туркестане, возле тохаров Турфана и Ганьсу. Собственно фиксация этнонима «сираки» на Северо-Западном Кавказе, по данным письменных источников, не имеет сколь-нибудь надежных показаний о его появлении ранее II в. до н.э. Указанные восточные параллели, в таком случае, могут свидетельствовать о приходе непосредственных носителей данного этнонима на Кавказ именно в процессе охвативших тогда массовых миграций кочевников степного пояса Евразии.

Сираки, как и многие другие кочевники, будут причисляться греко-латинскими источниками к сарматам. Впервые данное название как определение некой территории и кочевников появляется в III в. до н.э. Город под названием Сармагина был известен к востоку от Каспийского моря. В Средней Азии фиксируются и топонимы «сармат», «самат». Появление в западноевропейских источниках этнонима «сарматы» совпадает с приходом с востока носителей прохоровской культуры. Среди них могло быть, например, само племя сарматов. Вскоре в античной и римской литературе складывается собственная традиция использования этнонима «сарматы», который прилагается к различным группировкам кочевников, часто превращается для них в собирательный, становится синонимичным этнониму «савроматы» и т.д. Но, как справедливо отмечают исследователи, в меньшей степени он воспринимался теми, на кого распространялся. Кроме того, данные археологии достаточно убедительно показывают, что под известными из нарративных источников племенами скрывались родоплеменные объединения.

Полиэн сохранил для нас легендарный рассказ о сарматской царице Амаге, которая, по просьбе граждан Херсонеса, лично возглавила небольшой военный отряд и расправилась со скифским правителем в Крыму. Единственным указанием на более точное время легендарных событий может быть заключение международного договора 180-179 гг. до н.э., в котором участвовали Херсонес и царь европейских сарматов Гатал. Видимо, события с участием Гатала и Амаги хронологически близки друг другу, а сарматы Амаги размещались рядом с дислокацией основных сил Гатала на Северном Кавказе. Об активном участии в международных событиях северокавказских сарматов свидетельствуют и данные археологии. Находки большинства импортных изделий на территориях обитания сираков и аорсов позволили предполагать, что Гатал мог быть предводителем одного из этих племен или возглавлял сводный отряд.

Около сер. II в. до н.э. сарматы начинают упоминаться в дельфийских манумиссиях. Впоследствии сарматы, в том числе сираки и аорсы, неоднократно будут принимать активное участие в союзах Митридата VI Евпатора и Фарнака II, боровшихся с Римом. Данные археологии вновь указывают на то, что среди них были представители кочевников Северо-Западного и Центрального Предкавказья. В этот период могло происходить новое освоение сарматами Закубанья. Не исключено, что в 109 г. до н.э. сарматы Придонья и Прикубанья участвовали в попытке роксолан Тасия оказать помощь крымским скифам в борьбе с понтийским полководцем Диофантом.

В изучении истории сарматов одной из наиболее существенных проблем является отсутствие у античных авторов в промежутке нач. III-3-й четв. II вв. до н.э. сколь-нибудь точных этногеографических данных, как о Северном Причерноморье, так и о Северном Кавказе. Первые подробные сведения о расселении сарматов на территории Северного Кавказа были зафиксированы Страбоном. До сих пор они служат предметом дискуссии среди ученых, использующих в своих построениях дополнительные данные других нарративных источников, археологии, топонимики, фольклора и лингвистики. Сведения Страбона могут отражать ситуацию, фиксировавшуюся его источниками с кон. II в. до н.э. Поскольку географ дополнял и корректировал свое произведение вплоть до самой смерти, то представленная в нем информация не выходит за пределы нач. I в. н.э.

Северный Кавказ был включен географом в область «внутри» Тавра. На севере она распространялась до Океана. С запада ограничивалась р. Дон, Азовским и Черным морями, с юга - Кавказскими горами, с востока - Океаном и Каспием. Страбон размещает сарматов (также скифы), аорсов и сираков между Нижним Доном, Азовским морем и северо-западной частью Каспийского моря. В другом отрывке автор здесь располагает савроматов и скифов. Следует полагать, что под их названием скрываются, в том числе, сираки и аорсы. Подтверждением такого положение являются и другие упоминания на данной территории скифов и сарматов. С другой стороны, наблюдается явное использование этнонимов «сарматы» и «савроматы» как синонимов.

Следующий важный фрагмент расширяет наши представления о расселении сарматов. Страбон упоминает меотийских савроматов и савроматов, живших между Каспийским и Черным морями вплоть до Кавказа и области иберийцев и албанцев. Таким образом, речь идет о двух областях расселения «савроматов». Первая область включает в себя меотийских савроматов, т. е. соответствует выделяемому участку между Нижним Доном, Азовским морем и Каспийским морем, где проживали сираки и аорсы. Вторая область помещается, несомненно, южнее, между Черным и Каспийским морями и Кавказскими горами.

Наконец, географ дает нам более точную локализацию сираков на Кубани и возле Азовского моря, а аорсов - на Нижнем Дону. Равнины сираков распространялись вплоть до Кавказских гор. Верхние аорсы занимали более обширную область, владея почти, что большей частью западного побережья Каспия. Они вели караванную торговлю индийскими и вавилонскими товарами, получая их в обмен у армян и мидийцев. Прилегающие к горам области Центрального и Северо-Восточного Предкавказья Страбон отводит под «сарматские равнины», что свидетельствует о расселении здесь отличных от аорсов и сираков сарматских объединений. Непосредственно к северу от Дарьяла указываются кочевники, или скифы и сарматы. Они были в дружественных и родственных отношениях с горными иберами, как и кочевники Северо-Восточного Предкавказья с албанами. Судя по тому, что сираки и верхние аорсы имели возможность продвигаться вплоть до гор Кавказа, располагавшиеся между ними и этими горами сарматы либо входили в состав их родоплеменных объединений, будучи достаточно автономными, либо имели с ними какие-то дружеские или договорные отношения. По отношению к сиракам речь, прежде всего, может идти о панксанах и набианах. Страбон сохранил для нас и сведения о значительной военной помощи сираков, аорсов и верхних аорсов боспорскому правителю Фарнаку в его войне с Римом.

Определенные сведения о расселении сарматских группировок на Северном Кавказе оставили для нас и некоторые следующие за Страбоном авторы. Перечень народов по побережью Азовского моря Помпония Мелы также не препятствует локализации «сирахов» возле Кубани. Сведения, сообщаемые Плинием Старшим, в интересующем нас аспекте во многом повторяют данные Страбона. Из Иберии через Каспийские (Кавказские) ворота шел путь к сарматам, что соответствует сведениям о пути из Иберии к «сарматским равнинам» Страбона. За ахейцами и керкетами, т. е. на территории расселения меотов, располагались серры и кефалотомы («головорезы»). Путем перекрестного анализа данных различных источников было установлено, что сираки сопоставимы с сарапарами-головорезами. Поэтому за кефалотомами должны скрываться сираки, вновь локализуемые в районе нижней Кубани. В то же время собственно сираков Плиний помещает вдоль Тендринской Косы, на левобережье Днепра. Не исключено, что на сведениях автора могла сказаться его путаница Кубани с Южным Бугом. Но мы можем иметь дело и с фиксацией их переселения на запад, не исключено, через Крым между 49 и 77 гг. н.э. Возможно, об этих сираках говорит надпись 193 г. н.э. о победе боспорского царя над скифами и сирахами. Полагают, что сама надпись отмечает события, произошедшие на полвека ранее. Имя сираков упоминается и в другом эпиграфическом памятнике. Другая их часть могла мигрировать в Подонье и Поволжье. Следует отметить, что для Плиния, как и для Страбона, не существовало различия между сарматами и савроматами.

За Питиундом (совр. Пицунда) в Кавказских горах помещается сарматский народ эпагерриты, что может отражать появление данных о продвижении сарматов в горные районы Северо-Западного Предкавказья. За ними следуют савроматы, граничащие с талами, чьи владения достигали «перешейка/пролива» Каспия. Трудно определить точное расположение и этнический состав упомянутых савроматов. Их территории могли начинаться как в предгорной зоне, так и на «равнинах сираков» Страбона.

К западу от пролива Каспия располагались скифы, кочевники и савроматы со многими именами. К востоку от низовий Дона отмечаются сарматы со многими именами. Первыми из них называются савроматы, ведущие свое легендарное происхождение от амазонок. В другом фрагменте они называются амазонками-сарматидами. Севернее албанов и удинов называются сарматы. Учитывая помещение удинов у самого входа в Каспий, эти сарматы также должны быть, включены в народы, обитавшие между низовьями Дона, Азовским морем и Северным Каспием.

Единожды о сираках и аорсах рассказывал Тацит при описании войны за боспорский престол 49 г. н.э. Бежавший из Боспора Митридат начал возмущать народы, захватил царство дандариев. Сираки (вар.: seraci, syracusii) возобновили вражду с Римом и Боспором. Объединенные силы боспоран, римлян и аорсов прошли владения дандариев, перешли р. Панда и захватили столицу сираков Успу. Вскоре объединенное войско остановилось в 3 днях пути от Дона. Один день пути римского легиона составлял 28 римских миль (1 миля=1482 м), т. е. 3-дневный путь составлял около 124,5 км. Видимо, аорсы остановились где-то недалеко от Бейсугского лимана, т. е. примерно на полпути между Кубанью и Доном. Не исключено, что здесь заканчивались владения сираков, а далее на север лежали владения других кочевников. В целом, центр сиракского государства должен помещаться недалеко от Кубани. Что касается аорсов, то сам маршрут появления на Таманском полуострове объединенного войска свидетельствует о проживании этих аорсов к западу от Дона. Примечательно, что в рукописях труда Тацита этноним передан и в форме adorsi (advorsi, adossi) - «внешние/малые аорсы», что препятствует их отождествлению с большими аорсами и аорсами Страбона. В данной связи следует отметить наблюдения исследователей о фиксации письменными источниками передвижения аорсов в Северное Причерноморье.

Птолемей располагает Азиатскую Сарматию к востоку от Дона и Азовского моря. На севере она достигает неизвестных земель, на юге части Черного моря, Колхиды, Иберии и Албании, на востоке - Каспия и Волги. Отмечается, что южная граница проводится в источнике по южным склонам Кавказа, что повторяется и в «Ашхарацуйц». Возможно, здесь раскрывается отмеченное Страбоном противопоставление «кавказцев» колхам и иберам. С другой стороны, сравнение такого положения с известным указанием Страбона на близость обычаев, соседство и родство северокавказских сарматов и скифов с горными иберами и с албанами, которым в случае военной опасности они предоставляли военную помощь, могло бы косвенно указывать на проникновение представителей северных кочевников на южные склоны.

Аорсов Птолемей локализует на Яксарте. Приводимые им координаты позволяют идентифицировать устье Яксарта с р.Эмба. Если у Страбона Каспий представлялся вытянутым на север заливом Океана, то данные Птолемея указывают на получение новых сведений, позволяющих отметить появление более реальных географических данных о развороте Каспия в его северной части к востоку, куда впадали неизвестные ранее реки. Поэтому, возможно, аорсы Птолемея соответствуют верхним аорсам Страбона.

Возле устья Дона отмечаются яксаматы, ниже их находились сиракены, псессии, темеоты. Эти народы локализуются между Меотидой и Гиппийскими горами, которые в реальной географии могут соответствовать Ставропольской возвышенности и Ергениям. Таким образом, сираки (сиракены) должны вновь локализоваться где-то в районе Кубани. На Вардане, одном из рукавов Кубани, Птолемей помещает и г.Серака, что подтверждает прикубанскую локализацию сираков.

Достаточно сложным в качестве этногеографического источника представляется карта Певтенгера, содержащая много противоречий и искажений. Хотя по своей форме и содержанию она восходит к первым вв. н.э., но была составлена в кон. XII-нач. XIII вв. На указанной карте сераки располагаются возле Меотиды. Видимо, аорсы скрываются на карте под названием арзоев. Первый раз они локализуются рядом с амазонками между Океаном и какими-то горами, под которыми помещены «кавказцы». Видимо, в данном случае, речь идет о верхних аорсах Страбона. Не исключено, что в искажении следует усматривать влияние сведений об абзоях, помещавшихся к востоку от устья Каспия. Второй раз арзои помещены возле Понта, рядом с Гермомассой (совр. Тамань), Кепой (на азиатской части Керченского пролива), ахеями и Синдикой. Таким образом, здесь представлена весьма искаженная картина размещения аорсов у Танаиса Страбоном.

Определенный интерес представляет труд Анания Ширакаци «Ашхарацуйц», составленный в VII в. Автор для интересующего нас фрагмента использовал сведения, восходящие к данным Птолемея. В Азиатской Сарматии источник («Ашхарацуйц». II) у устья Танаиса помещаются нахчаматеаны и кларджии, т. е. псессии, затем вшееды, сираки и область Митридатене. Их земли соответственно находились к западу от Керавнийских гор. Затем восточнее Керавнийских гор («Шантаин») живут амазонки вплоть до Волги. Под нахчаматеанами у Дона подразумеваются яксаматы. Искажение же названия, видимо, связано с использованием по некоторому созвучию сведений о средневековых северокавказских нахах (нахчо). Таким образом, Ананий Ширакаци практически полностью повторяет сведения Птолемея при замене Гиппийских гор («Дзиакан») на Керавнийские.

Некоторые исследователи полагали возможным появление на Северном Кавказе роксалан, с которыми связывали часть археологических памятников. Однако ни письменные источники, ни собственно археологические данные не позволяют согласиться с таким положением. Уже не одно десятилетие учеными дискутируется проблема этнической принадлежности и локализации отмеченного китайскими источниками государства Яньцай, которое впоследствии было переименовано в Аланья. Исходя из гипотезы об отражении в названии Яньцай эндоэтнонима «аорсы» и генетической связи аорсов с аланами, до сих пор предпринимаются попытки распространить владения Яньцай практически на всю территорию обитания «сармато-аланских» племен, в том числе, и на северокавказский регион. Указанные положения не имеют достаточного научного обоснования.

Как уже отмечалось, одним из факторов активного передвижения сарматов на запад, в том числе и на Северный Кавказ, стала миграция из Центральной Азии тохаров-юэчжей. В ходе данной миграции в нее вовлекались и другие кочевнические группировки. В результате на Северном Кавказе наблюдался приход сложного конгломерата племен. Плиний отмечал переход через Дон многих племен, в том числе сатархеев, сатархеев-спалеев, Тагоров, поселение в Крыму скифов-сатавков (сатарки) и г. Стактары. Исследователи аргументированно полагают, что речь идет о появлении во 2-й пол. II в. до н. э. различных группировок тохаров-юэчжей. Судя по информации письменных источников, часть новых мигрантов осваивала и территории Северного Кавказа.

Страбон помещал в горах Северо-Западного Кавказа недалеко от сираков троглодитов («пещерники»). С ними связывают горных сарматов-эпагерритов и агоритов, располагая в верховьях Кубани. Помпоний Мела считал крымских сатархов троглодитами. Было справедливо подмечено, что прилагаемая к крымским сатархам характеристика, на самом деле, должна относиться к троглодитам, обитавшим в горах Северо-Западного Кавказа и, что немаловажно, недалеко от сираков. Признание сатархов «пещерниками» напоминает о сатархеях-спалеях («пещерники») Плиния, некогда перешедших Дон. Юлий Солин отмечает и скифов-апалеев между Черным и Каспийским морями, а сатархов и апалеев - в Средней Азии. Они известны там и Плинию. Спалеи Плиния размещены на Охарии, т.е. на Кубани. В имени кантиокаптов предполагают слияние названий кантиков и сапеев, также помещаемых Плинием на Кубани. Последние сопоставимы с сатархеями-спалеями.

Помпоний Мела отмечает рядом с сирахами фикоров, видимо, соответствующих фиакам Овидия, которые располагались рядом с гениохами и ахейцами. Фикоры Помпония Мелы напоминают о названии фикаров, фагуров и аспакаров Птолемея и Плиния на востоке ойкумены, за которыми скрываются тохары. Валерий Флакк упоминал сатархов рядом с эксоматами и торинами, т.е. яксаматами Дона и торетами, обитавшими где-то в Прикубанье.

Появление в письменных источников форм «сарты», «сартаги», «сарды», вместо формы «сатархи», было определено заимствованием из греческого источника II-I вв. до н.э. К востоку от Дона Птолемей локализует сварденов, известных затем на Боспоре как сардеты. Плиний знает возле Меотиды и Кубани напеев, напров и авхетов. Их названия сопоставимы с именами легендарных предков скифов и древними скифскими авхатами. Сам Плиний дублирует историю народов событиями па землях к востоку от Сыр-Дарьи. Показательно, если на западе уничтожение инапеев и танаитов приписывается авхетам, то на востоке напеев громят спалеи. Последние и оказываются известны на западе как сатархеи-спалеи. Они же сопоставимы со скифами-сатавками. По Страбону, возле сираков располагались набиане и панксаны/пагианы. Набиане, возможно, сопоставимы с нерипами, перешедшими Дон вместе с Тагорами.

К востоку от Меотиды у Плиния размещает серры и кефалотомы («головорезы»). Поскольку соседние серрам кефалатомы тождественны сиракам, локализуемым в районе Кубани, то и сами серры должны были располагаться рядом. Серры под именем сернов (серны указаны в лучших рукописях, и лишь в одной фигурируют сербы) и серреев упоминаются и далее Плинием. Их название сопоставимо с именем скифов-сардов. Название серов сопоставимо и со сведениями о серах, обладавших яркой европеоидной внешностью и поставлявших шелк в бассейн Тарима. Не исключено, что с этой группой кочевников связаны и сербы/сирбы, располагавшиеся от Ставропольской возвышенности и к востоку от нее. Плиний, используя сведения Марка Теренция Варрона, примерно, сер. I в. до н.э., помещает у северо-западного побережья Каспия племя ути. Его считают племенем юэчжей и ассоциируют с аорсами. Некоторые современные исследователи полагают, что и собственно аорсы, давшие свое название могущественному родоплеменному объединению, были выходцами из Центральной Азии и не имели отношения к формированию прохоровской культуры.

Факт закрепления тохаров на Северном Кавказе подтверждается в VII в. сведениями «Ашхарацуйц» Анания Ширакаци о народе аш-дигор. Неоднократно указывалось, что название аш-дигоров прямо сопоставимо со сведениями о «царях тохаров асианах» и об асиях и тахарах, участвовавших в захвате Греко-Бактрии в кон. II. до н.э. Следует отметить, что пары асиане-тохары, асии-тахары и аш-дигоры, видимо, сопоставимы с аспакарами на востоке ойкумены Птолемея.

Тесная связь между тохарами и асиями позволяет полагать и их совместное появление на Северном Кавказе. Видимо, следует обратить внимание на упоминание Плинием насов и иссов, перешедших Дон вместе с тохарами. Тот же Плиний к востоку от Танаиса называет мессениан, которые сравнимы с массеями в «Scythia intra Imaum Montem» и асеями/асаями к востоку от Танаиса Птолемея. Далее на Северо-Западном Кавказе Плиний называет автаков и мазамаков. Наиболее близко к имени автаков у самого Плиния предстает имя астаков/астоков, помещаемых в Закаспии. Видимо, под названием асиоты и иасты они известны Птолемею на востоке. Название мазамаков фонетически близко к названиям мессениан Плиния и массеев Птолемея. Особый интерес представляет сообщение Страбона о скифах Центрального Предкавказья. Ни один из предшествовавших источников не упоминал о размещении здесь собственно скифов. Археологические данные свидетельствуют о том, что скифы давно покинули этот регион. Поэтому следует полагать, что под названием «скифы» скрывались какие-то другие группировки кочевников. Анализ характера использования данного термина Страбоном и его ближайшими последователями показывает, что «скифами», прежде всего, стали, называть кочевников, обитавших к востоку от Каспийского моря. Поэтому под «скифами» Северного Кавказа в данном случае, видимо, следует подразумевать мигрантов с востока. Было предложено отождествление скифов Страбона с тохарами. В пользу такого решения говорят археологические данные, а также некоторые наблюдения за топонимикой Северной Осетии и Кабардино-Балкарии, осетинской антропонимикой и фольклором. Показательно, что Страбон, фиксируя расположение скифов между Азовским и Каспийским морями, затем более точно размещал их рядом с ахейцами, зигами и гениохами, т.е. опять где-то в Прикубанье. О «скифах», обитавших рядом с гениохами, сообщал и Тацит. Исследователи не исключают, что и располагавшиеся там аспургиане, игравшие заметную роль в истории Боспорского государства, также представляли собой одну из ветвей тохаров.