Осмысление, анализ мировоззренческих установок и в целом духовного наследия древних осетин невозможны, пока мы будем оперировать понятийным аппаратом, применяемым для анализа классовых форм общественной организации. Соображения, основанные на анализе существующей этнографической литературы, сводятся к тому, что в формационном плане горское общество действительно было традиционным и расположенным в силу ряда причин к глубокой консервации как материальной, так и духовной сферы жизни. Причины эти были практически непроходящими. Одна из них, изначальная и объективная, - крайняя скудость экономических потенций среды обитания, ограниченность производительной деятельности (горы - это малоземелье, бездорожье, достаточно суровый климат); столь же объективна и вторая причина: нестабильность политической ситуации в этом крае, расположенном у проходов и перевалов, на перекрестке дорог. Здесь не было ни времени, ни условий для вызревания какой-либо духовности (с эпохи бронзы Кавказ - объект давления внешних сил). Эволюция этого общества изначально определялась соотношением политических сил в системе «горы-степь», характером взаимодействия этих хозяйственных организмов, таких разных по сути своей и возможностям. Приспособленной к среде формой жизни была максимально простая структура - традиционное, саморегулирующееся общество. Как известно, сложность не вариабельна; именно простота структуры, а значит и се жизнеспособность, обеспечивает максимальную вариабельность: чем проще социальный организм, тем легче приспособиться к многообразию жизни.

Все, чем мы располагаем сейчас для реконструкции мировоззренческих установок древних осетин - материалы эпоса, этнографии, религиозное состояние, - убеждает в том, что духовная жизнь традиционного горского общества не выходила за пределы материальной практики. В нем существовала та самая «соответственная ограниченность отношений людей рамками материального процесса производства жизни, а значит, ограниченность всех их отношений друг к другу, и к природе, которая была так свойственна доклассовым общественным структурам, когда... производство идей, представлений, сознания первоначально непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей, в язык реальной жизни».

Этим состоянием и определяется самое главное свойство, главная характеристика традиционного горского общества - нерасчлененность сферы экономической, социальной, политической, духовной жизни. Она выступает как единый и простейший социальный организм. В рамках традиционных верований, многократно искаженных социальным опытом сотен поколений, сложнейшей этнической диффузией, влиянием многочисленных религий трудно найти хотя бы осколки форм, которые фиксировали бы эту нерасчлененность в сколько-нибудь «чистом виде». Единственным таким осколком, пожалуй, является «куывд». Именно он отражает модель мира, бытующую в данном социуме, является своеобразным пиком общественной жизни, племени, села, квартала, семьи. В этом убеждает анализ некоторых характеристик куывда, а именно: повода, по которым он устраивался, процесса подготовки, жесткой регламентации хода праздничного «действа» и т.д.

До настоящего времени куывд у осетин устраивают при отправлении многочисленных праздников, приуроченных народным земледельческим календарем к различным этапам годичного цикла хозяйственной жизни общества, по поводу самых различных событий
— свадеб, рождений, удачного набега и т.д. Но каков бы, ни был повод
— хозяйственный ли, «семейный», политический ли - в ритуале «куывда» ничего не меняется, кроме наименования лица, которому адресованы молитвы - тосты участников «стола». Их трудно назвать молитвами в собственном смысле этого слова. Это просьбы, формула у которых одна и цель одна - испрашивание благополучия для всех «наших».

Готовятся к «куывду», т.е. режут, пекут, подметают, убирают члены данного общества; никому и в голову не придет уклониться от общего труда по устройству «куывда»; этика традиционного общества - достаточно жесткий регулятор поведения человека. Каждая семья несет из своего дома ритуальные «три пирога» к общему столу. С пустыми руками идет на пир только чужой. (Так срабатывают механизмы материальной нерасчлененности общества).

Рассаживаются за столом по непререкаемому возрастному принципу. Даже удачливый молодой воин никогда не мог сесть рядом со старшими: в его удаче видели удачу всего племени, поскольку он сам только часть племени и успеха достиг благодаря племени. Женщины и дети не сидели за столом, но мальчикам разрешалось вертеться вокруг стола, воровать со стола. Подростки обслуживают застолье («уырдыглӕ - уӕг»).æ

Жестко регламентировался и порядок тостов: за патрона праздника, за все подряд, предпоследний же тост всегда за старших (нӕ хистӕртӕ), последний - всегда за бӕркад, т.е. за «изобилие в этом доме и у всех у нас».

Итак, что же такое «куывд» и почему так строг его регламент? Независимо от того, праздничный ли это пир, посвященный общественному божеству или успешному завершению сенокоса, приезду гостя или какому-либо явлению природы, - по содержанию, организации, оформлению - «куывд» всегда диалог с патроном, диалог, который ведут «старшие» («хистӕртӕ») одного племени со «старшим» другого. Например, Тутыр - покровитель (патрон) волков - это «хистӕр», и к нему обращаются с просьбой, чтобы он помогал, чтобы его подопечные не вредили, чтобы между двумя общностями - людей и волков - были хорошие отношения. Диалог происходит на вполне паритетных началах, молитва походит, как указывалось, на просьбу, договор, а застолье - жертвоприношение - дар хистӕру.

Таким образом «Куывд» выступает регулятором взаимоотношений данной человеческой общности с окружающей средой, которая мыслится как совокупность таких же общностей: гор, лесов, деревьев, волков; внешний мир организован на тех же началах, что и общество людей. Иными словами, материя и сознание едины, но философского осмысления мира еще нет, ибо общественное сознание пока однородно, оно не расчленилось на отдельные формы, да и расчленяться в нем, пожалуй, еще нечему.

Строгость правил застолья (порядок рассаживания участников, порядок следования тостов, их содержание) определяется, во-первых, тем, что «куывд» - ритуальное действо, жертвоприношение, и, следовательно, тщательное соблюдение регламента - залог успешности «переговоров» с патроном - покровителем той или иной сферы жизни; во-вторых, данное ритуальное действие - это традиция, обычай, а обычай бесспорен, священен.

Следует остановиться и на такой детали организации «куывда» - как определенность состава участников. В нем участвуют только мужчины, как правило, старшего и среднего поколения, т.е. те, чей практический опыт и физическая сила обеспечивают благополучие данного коллектива. Но какой труд может обеспечить в горах сносную жизнь? Труд земледельца? Безусловно, он необходим, ибо обеспечивает жизнь в прямом биологическом смысле слова. Но земледелие и скотоводство в горах могут дать лишь скудный прожиточный минимум. Средства к жизни дает другой промысел - война, набеги.

Уже в клинописях Передней Азии горцы на протяжении всей древней истории характеризуются как хищники, живущие разбоем. Окружающий мир всегда враждебен горцам и изначально является объектом их экспансии. Все содержание жизни горца, по существу, это набеги на равнину, где всегда есть, чем поживиться. Постоянная военная готовность - состояние органичное для горца, предпосылка его выживания. Обстановка враждебности формирует как внутреннюю жизнь общества, так и характер его внешних связей: чтобы выжить в таких условиях надо быть сильным. Это достигается всей системой воспитания молодого поколения, укреплением родственных связей через браки. Недаром осетины так щепетильны в выборе будущих родичей, которые должны быть опорой в трудной, полной опасности жизни горца.

В системе воспитания, в свадебной обрядности, в форме жилища, в характере контактов с окружающими - всюду мы находим отражение духа крайней политической нестабильности в горском обществе. Единственная приемлемая форма общественной организации, способная обеспечить выживание в условиях гор - строй военной демократии. Вот почему мужчина и только мужчина - полноправный член общества: он воин и скотовод, он содержит своим трудом женщин и детей. Но это не говорит о приниженном положении женщины. Напротив, общественный статус ее был высок, и это отражено в строгом и целомудренном отношении горца к женщине. Он не садился в присутствии женщины, в общении с нею недопустимы были вольности, грубость; женщина могла прервать поединок кровников. Говорят, в обходительности с женщиной горец с полным основанием мог соперничать с английским рыцарем.

В высоком статусе женщины принято видеть следы матриархата. Это мнение нам представляется ошибочным. Статус женщины определяется ее предназначением в горском обществе: она была матерью детей, участвовала в воспроизводстве самого человека (мальчиков – будущих - воинов), а мужчина в воспроизводстве условий жизни. Обе сферы воспроизводства были в равной степени необходимы для общества. Кроме того браки были инструментом укрепления статуса фамилии, поэтому горцы были так щепетильны в вопросе брака.

Чтобы удостоится права участвовать в «куывдах», надо стать мужчиной; для этого в горском обществе существует специальный институт, именуемый у осетин «балц» - грабительский набег «Балц» - выполнял, на наш взгляд, роль инициации, и вся жизнь мужчины определялась ее ступенями, четко делясь на этапы: 1 - до 7 лет: мальчик живет в женском мире семьи; 2 - с 7лет: он уже член мужского коллектива и занимается посильным мужским трудом; 3 - в мужчину мальчика превращал первый «балц», длившийся один год и начинавшийся спустя три дня после свадьбы. По возвращении горец становился равноправным по отношению к соплеменникам и допускался сесть за стол на куывде; 4 - после второго «балца» мужчина считался уже главой семьи; 5 - после третьего «балца», годам к 40, он получал право сидеть на ныхасе и вместе с сородичами решать весь круг вопросов жизни данного общества.

Таким образом; первобытная рациональность определила и состав участников куывда, не застолья, а именно ритуального действия, посредством которого человек осуществлял диалог с окружающим его миром, частью которого он себя осознавал, диалог, который он вел, как подчеркивалось выше, на началах паритетных, как «хистӕр» с «хистӕр».

Нерасчлененность мировосприятия прослеживается и в космогонических представлениях осетин. Пространство вокруг организовано как бы только по горизонтали. Поэтому солнце, например, живет в своем солнечном селении со своим многочисленным потомством (семь дочерей у него и один сын) и находится в самых тесных соседских, родственных отношениях с нартами. По данным фольклора, солнце имеет своих врагов («хурхортӕ»), пожирающих его; солнце смертно, его могут поразить, поэтому светило надо защищать, для чего осетины стреляют во время затмения из ружья. Солнце - хороший сосед, с ним живут в дружбе.

Противоречивыми кажутся представления о небе. По мнению осетин, это какое-то ограниченное пространство, в которое ведут двери. Деление неба на семь сфер кажется более поздним и заимствованным, поскольку характеристики этих сфер в фольклоре обобщены, не детализированы. Горизонтальная организация пространства прослеживается и в представлениях о загробном мире. Об этом говорит уже название «Мӕрдты бӕстӕ» - «Страна мертвых». «Здесь пашут, сеют, едят, пьют, сходятся, джигитуют, совершают набеги», в этой стране тот же ландшафт, быт, те же занятия; у обитателей ее есть свой хистӕр-Барастыр. Представление о рае и аде явно более поздние, привнесенные христианством, но и в них рассматриваются ценности традиционного горского общества. Так и в «Стране мертвых» гостя обязательно встретят с почетом, усадят на лучшее место, заставят его врагов прислуживать ему.

Идею нерасчлененности мира можно проследить и в организации многочисленного пантеона осетин. В свое время В.Ф.Миллер писал: «...есть хцау, но есть и другие божества. Другие божества осетины не называют богами, хотя они занимают в их религиозных представлениях, в их культуре такое же место как боги у древних греков, германцев и словен». Каждому делу, каждой вещи, каждому селению покровительствует свой бог, - отмечал другой исследователь горского быта Н.Жданов. И действительно божества осетин дифференцированы и функциональны. В этой множественности и функциональности божеств отражен реальный мир людей в своем органическом единстве, в нерасчлененности с окружающим миром природы, организованном по образу и подобию мира людей. С точки зрения философского осмысления мира эти верования были недостаточны, но здесь в горах, не было силы, нуждающейся в единобожии, ибо «без сдвигов в образе жизни, сфера надстройки застывает на примитивном уровне». Не выполняли они и роль регулятора общественной жизни. В классовом обществе эти регуляторы - (религия, государство) располагаются вне общества. Традиционное же горское общество саморегулируется традицией, обычаем; инструментом такой саморегуляции и выступает ритуал «куывда», отражающий бытующую у осетин модель мира.

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ
1.Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.Т.23.
2.Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.2.
3. Ч и б и р о в JI. А. Народный земледельческий календарь, Цхинвали,1986.
4. А б а е в В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. М.-Л. 1958.Т. 1
5. Ч о ч и е в А. Р. Очерки истории социальной культуры осетин. Цхинвали,1985.
6.Миллер В. Ф. Отголоски кавказских верований на могильных памятниках. Мах. М.,1983.Т.III.
6. М и л л е р В. Ф. Осетинские этюды. СГ1б.,1887.Т.2.
7. Ж д а н о в Н. Рассказы о кавказском племени осетин.М.,1898.
8. В а с и л ь е в Л. С. История религий Востока.М.1983.