Урызмаг был в лесу и увидел воробья. Воробей опьянел от хмеля и заживо упал на землю.
Урызмаг вернулся к себе домой и говорит жене Сатане:
— Воробей опьянел от хмеля, умереть не умер, а свалился с ветки и стал кататься по земле.
Тут Сатана сказала:
— Принеси мне хмель, наш мужчина, принеси, пригодится он мне.
Урызмаг принес хмель, как же иначе.

Ахсина была единоутробной сестрой Оразмага. А Алди была его женой. Как-то Оразмаг уехал в годичный балц. Когда прошел год, то прислал он Алди весть:
— Необычных гостей веду с собой, приготовь какой-нибудь напиток.
Закручинилась Алди, и тогда сказала ей Ахсина:
— Ведь он, Оразмаг, и мне брат, и если я приготовлю тебе напиток, то дашь мне за это то, что я попрошу у тебя?
Та поклялась:
— Чего бы ты ни попросила, все отдам.
— Ну, тогда, — сказала Ахсина, — в первый вечер, как только они прибудут, ты дашь мне свою одежду, и в твоем обличье буду их уго¬щать, а ночью, хотя он мне и брат, я войду к нему и побуду с ним, потом же, после этого, живите вместе.

Покачала головой Алди, но все же согласилась.
У Ахсины спрятан был солод. Птичка села на хмель, поела его и захмелела. «Этот хмель мне пригодится», — подумала Ахсина и при¬готовила пиво.

Мать нартов собралась умирать и завещала сыновьям:
— Дала я кому-то обещание, но обманула его. Он не простит мне своей обиды, поэтому постерегите мою могилу.
Они пообещали ей:
— Если хочешь, так мы целый месяц будем тебя стеречь.
Умерла их мать, и положили ее в склеп. Первую ночь стерег
Урызмаг. Во вторую ночь — Сослан. В третью ночь пришел черед Хамыца стеречь.
Хамыц был молодой человек, беспечный, а Уастырджи — хитрый. Хамыц пошел к могиле с неохотой, хотелось ему повеселиться на свадьбах.
Уастырджи отправился в путь; он знал, что склеп будут стеречь. И решил про себя: «Силой я ничего не добьюсь, надо прибегнуть к хитрости».
Полночь он превратил в день. Сделал так, что на нартовских улицах послышалось пение. Услышал это Хамыц и сказал:
— Пойду повеселюсь со своими сверстниками: уже день настал, теперь за мать можно не бояться.

Нарты были очень сильный народ. Не удовлетворяясь простой, спокойной жизнью, они проводили все свое время в набегах, войне или охоте. Между ними было много силачей и великанов; если же кто не обладал физической силой, тот в большинстве случаев выделялся замечательным умом, хитростью, сметливостью и с помощью этих качеств побеждал чуть ли не целые племена. Особенным геройством и удалью отличались потомки одного из нартов, Бора, и сына его Уархага. Сами Бора и Уархаг жили спокойно, набегов никаких не делали, но гордились тем, что между нартами, этими славными уазданами, они первые уазданы. Работать они не любили, поэтому жили бедно. Особенно бедно жил Уархаг, который едва мог прокормить свою семью. Он имел двух сыновей-близнецов: Ахснарта и Ахснартага. Братья считали для себя унизительным работать и вместе с тем хотели во что бы то ни стало разбогатеть каким-нибудь легким способом. Но так как удобного случая к тому не представлялось, то им даже часто приходилось голодать. Раз во время покоса, когда весь аул был в поле, Ахснарт и Ахснартаг тоже вздумали косить: купили хорошие косы и усердно принялись за работу, поражая всех своей силой и неутомимостью. Косили они до обеда, пока все кругом не бросили работы и не стали обедать.

Девушка пришла в отчий дом и забеременела. И родились у нее два мальчика — Урызмаг и Хамыц. Днем на уылынг, ночью на удисн росли мальчики. Когда они подросли настолько, что уже могли играть стрелой и луком, то вышли в день Кутуганан в город Донбеттыров и играли стрелой и луком.
От шума их стрел все Донбеттыры попрятались. Колдунья послала свою дочь за водой. Едва Хамыц увидел девушку, пустил стрелу и разбил у нее кувшин. И платье, которое на ней было, тоже стрела изорвала. Девушка с плачем вернулась домой, и мать ей говорит:
— Да останется твоя мать единственной наследницей в доме. Что с тобой? Почему воду не принесла?
Дочь ей сказала:
— Хамыц пустил стрелу и разбил мой кувшин, и платье мое то¬же изорвал.
Колдунья дала ей новый кувшин и сказала:
— Иди, и, если ты будешь обладать хоть частью моего острословия, молоко, которым я тебя вскормила, будет тебе впрок. А нет, так будь ты неладна.
Девушка пошла и едва вышла за дверь, Хамыц опять пустил стрелу. Тогда девушка говорит ему с плачем:

Гостеприимство. Это одно из самых отрадных явлений в жизни осетин: оно украшает во многом тяжелые условия обыденной жизни и делает пребывание среди осетин в высшей степени приятным.
Редкий образованный турист не восхищался при виде дисциплинированных обычаем осетин, когда они утонченно вежливо, с ласковою предупредительностью, приглашают к себе в уазæгдон поесть с ними „хлеба и соли" - "цæхх æмæ кæрдзын" и когда они, осчастливленные тем, что гость согласился остановиться у них, ухаживают за гостем, всячески ему угождая. По мнению доктора Пфафа, это явление заключает в себе „отражение высочайшей нравственной цивилизации золотого века осетин". По моему мнению, гостеприимство в таком виде, как оно существует у осетин, прежде всего, указывает на ум и нравственную высоту народа.
Гость гостю рознь - не перед всяким гостем стоит осетин-хозяин, и эта сторона гостеприимства многими авторами неправильно истолкована. Если гость одних лете хозяином или старше его, то гость пользуется всеми правами старшинства: т. е. осетин-хозяин стоит перед гостем или же, когда разница в годах между ними небольшая, садится по просьбе гостя. Все остальные члены семьи обязательно стоят перед гостем и прислуживают, за исключением женщин, которые в гостиной не появляются. Часто бывает, что гостям прислуживает и девица, если нет сыновей в доме. Но если гость моложе, то не может быть речи, чтобы хозяин, старше его летами, стоял перед ним; в таком случае гость садится перед хозяином по просьбе последнего или же вовсе не садится, если разница больше 10-15 лет.

Народная память сохранила такой пример. В с. Цамад был убит один из жителей села. В преднамеренном убийстве был заподозрен его друг, который вместе с ним пас овец. Обвиняемый рассказал судьям, что в тот день, когда произошел этот случай, его друг спал, а он наблюдал за овцами. Прошло немало времени с тех пор, как он заснул, и пастух решил его разбудить. Но это ему не удалось, так как его товарищ оказался мертв.
Пастуха обвинили в коварном, преднамеренном убийстве друга. Внешних признаков для такого обвинения не было. В рассказе об обстоятельствах событий того дня обвиняемый сообщил такую деталь. Сидя недалеко от спавшего он палкой ударил об землю, отгоняя овец. Удар пришелся в незначительном расстоянии от головы товарища, лежавшего на траве. На эту деталь обратил внимание один из приглашенных судей. Осмотрев место убийства и вникнув в обстоятельства смерти человека, тот высказал предположение, что лежавший умер от сотрясения мозга, полученного в результате удара палкой о землю.
Для подтверждения этой догадки "тæрхоны лæг" предложил сделать модель человеческого мозга из свежего сыра, которую положили на том месте, где лежала голова убитого. Повторили такой же удар и той же палкой. Сыр треснул. Судьи таким образом установили, что смерть произошла в результате удара палкой о землю.

Одним из ярких элементов этнического своеобразия народов является традиционная одежда. Одежда бывает повседневной, праздничной и ритуальной. Вся одежда осетин - от головных уборов до обуви - изготовлялась женщинами.
Женский праздничный костюм. Основными элементами женского праздничного костюма являлись рубаха, кафтанчик, распашное платье, шапочка, шаль, обувь.
Девушка начинала носить кафтанчик ("куырæт"), когда она вступала в брачный возраст и начинала ходить на танцы. Кафтанчик надевался поверх рубахи под распашное платье. Шили его, по возможности, из дорогих тканей (бархата, атласа, плотного шелка). Кафтанчик туго схватывал и стягивал фигуру от плеч до талии. Его ворот, борта, подол украшались галуном и вышивкой золотыми нитками. Из-под платья были видны лишь отдельные части кафтанчика - это привело к тому, что он распался на отдельные части: нагрудник с застежками, нижние полочки на пояске, нарукавники, воротничок.
Важной частью традиционного праздничного костюма являлись нагрудные застежки ("æгънæджытæ"), которые пришивались на платье или кафтанчик.

Все, что касается приготовления и приема пищи, обставлено у осетин чрезвычайной обрядностью и даже таинственностью. Женщина, приготовляющая пищу, обязана предварительно вымыть чисто руки, будь это в десятый раз, засучить рукава и т. д., иначе ее приготовления никто не станет есть. Осетин никогда не приступит к пище, пока не воздаст должной благодарности Богу, своим святым и их помощникам. Из них он никого не должен оскорбить, а сказать каждому несколько горячих благодарственных слов. Таким образом, перед пищей и после нее совершается как бы целое богослужение с большою торжественностью и со строгим подразделением всех этих божественных сил по иерархическим степеням. Между стариками часто попадаются опытные и искусные молитвословы, которых молодежь всегда слушает с величайшим благоговением, с обнаженными головами, повторяя за каждой их фразой слово "Аммен" (аминь) и приготовляясь в будущем к такой же роли. Несмотря на такое уважение к пище, осетин относительно ее отличается необыкновенной умеренностью, воздержанием и выносливостью. Неумеренность и обжорство считается большим пороком. Малейший намек на страдания голода считается высшим бесстыдством, бессовестностью, почему осетин действительно стоически может переносить голод, не заявляя никому никогда об этом. Хорошо, что обычай отнесся к этому вопросу так разумно, обязав хозяина, с своей стороны, никогда не спрашивать гостей "хотят ли есть" (это признак величайшей скупости, недостойной человека), а подать все, чем богат, и просить настойчиво гостей покушать.

У осетин во многих селениях в новогоднюю ночь не ложатся до утра. Старики беседуют и трапезничают, молодежь играет на скрипке, сказывает сказания, так все семьи проводят праздничную ночь в веселье.
В одном из селений, где существовал подобный обычай, жил бедный человек. Бог его знает, почему в жизни этого бедняка не было счастья. Был он хорошим работником; не был ни склочником, ни пьяницей, никому не вредил, но и счастья у него не было ни в чем: был у него скот и пропал весь, кого волки загрызли, кого воры украли, кто от болезней пал, так и не осталось у него даже козлиного ушка; вдобавок дом его дважды горел. Потом умерла у него жена, оставив полный дом малолетних детей.
Хотел он жениться, но из-за детей не соглашалась идти за него, ни девица, ни вдова. Ну как же жить со столькими детишками без хозяйки, и что это за жизнь? Что делать такому человеку: трудиться ли по дому или зарабатывать на жизнь? А дети его, оставаясь без помощи старших, и вовсе измучились. Так бедняк совершенно опустился, и не было для него ни праздника, ни радости.
В канун Нового года соседи и просто добрые люди прислали ему гостинцев: кто кусок мяса, кто пироги, кто муку, кто нутряной жир, кто брагу или что другое. Накормил он детей и уложил спать. А сам, сидя у огня, затосковал о своей прежней жизни и вспоминал, что приходилось и ему хорошо и весело проводить эту ночь.