.
Меню
Главная
Археология
Этнология
Филология
Культура
Музыка
История
   Скифы
   Сарматы
   Аланы
Обычаи и традиции
Прочее

Дополнительно
Регистрация
Добавить новость
Непрочитанное
Статистика
Обратная связь
О проекте
Друзья сайта

Вход


Счетчики
Rambler's Top100
Реклама


Этносоциальные процессы в горной Осетии на рубеже двух тысячелетий
Этносоциальные процессы в горной Осетии на рубеже двух тысячелетийС давних времен представителей любого этноса интересовали вопросы: откуда данный народ пошел, кто были его предки, почему он так называется, каково его отношение к другим народам? Первоначально ответ на эти вопросы давали мифы о божественных и тотемных первопредках, на основе которых позже сложились родоплеменные сказания о легендарных и полуисторических первопришельцах в данную местность, положивших начало народу и давших ему свое имя. «Между жителями Кавказа,- писал по этому поводу В. С. Толстой,- полагают вообще, что наименования народов произошли от имени их родоначальников».

Самой ранней записью легенды о происхождении осетин является летописный рассказ Л. Мровели (XI в.). Хронист выделяет 3 периода в этнической истории Северного Кавказа. Первый охватывает время до середины I тысячелетия до н.э., I о. до появления пришельцев-скифов. Второй период-приход хазар, третий - появление Уобоса - отражение аланской волны ираноязычной ассимиляции. С этим процессом связывалось происхождение осетин. Леонтии четко отличал автохтонов Северного Кавказа («кавкасиан») от этнических преемников сарматов - алан, соответствующих овсам средневековых грузинских письменных источников. Недавно И. М. Мизиев безосновательно оспорил традиционную трактовку приведенного сообщения Л. Мровели. По его мнению, овсы (осы) летописи - грузинское искажение тюркского этнонима ас. Эта точка зрения кавказоведами была подвергнута жесткой и справедливой, на наш взгляд, критике. Со своей стороны укажем лишь, что источники, в которых он ищет аргументы для обоснования своей позиции, с овсами (осами) связывают ираноязычных алан, а не тюрков. Свод грузинских летописей «Картлис Цховреба» гуннские и родственные им тюркские общности именует «хазарами», а ираноязычные - «овсами».
Согласно сообщению Л. Мровели, Уобос занял «часть страны Кавкаса, к западу от реки Ломека до западных пределов гор. И поселился Уобос. Потомками его являются овсы. Это и есть Осети, что была частью (удела) Кавкаса». Уобос является стилизацией под греческий образец древнего названия осетин: древнегрузин. апс-и, абхаз, а-уапс. В абхазском этнониме ауапс «осетин» специалисты выделяют корень «пщ» - «рыжий, светлый». Т. е. абхазское ауапс восходит к форме ауапщь, буквально означающей «рыжие (светлые) - люди».

Обращает на себя внимание трактовка образования осетинских племен Л. Мровели. Автор представлял себе этот процесс как синтез автохтонных этнических образований, населявших часть «(удела) Кавкаса», и ираноязычных пришельцев. Аналогичная мысль красной нитью проходит через генеалогические рассказы осетин. Народная традиция в этом вопросе оказалась поразительно точной, ибо в настоящее время в научной литературе общепринятой стала точка зрения, согласно которой основу осетинского народа составили смешавшиеся с кавказскими племенами аланы. Исследователями установлено, что уже с VII-VI вв. до н.э. на северных склонах Центрального Кавказа местная Кобанская культура испытывала влияние ираноязычных скифов. Археологические находки и исследования Е. П. Алексеевой, Е. И. Крупнова, Б. В. Техова скифских бронзовых и железных предметов вооружения, конских сбруй, образцов звериного стиля и пр. в могильниках аулов Кумбулта, Галиат, у святилища Реком, в районе древней дороги через Мамисонский перевал, в Раче и т. д. свидетельствуют о контактах горских племен с выходцами из Передней Азии. В VI-V вв. до н.э. скифские элементы на Центральном Кавказе становятся настолько многочисленными, что налагают отпечаток на общий облик местной материальной культуры, придавая ей, по определению Е. И. Крупнова, «скифоидный» характер. Скифское влияние на Кобанскую культуру сохранялось в течение VI-V вв. до н. э. на всем Центральном Кавказе. Мощное взаимовлияние ираноязычных племен и местных культур предгорной зоны Центрального Предкавказья прослеживается по археологическим материалам III-I вв. до н.э. Недавно обнаруженные погребения сарматов у с. Куртат и в Моздокском районе СО ССР позволяют говорить о возможности их обитания здесь на раннем этапе. Изменения в формах погребений в начале н.э. отчасти связаны со смешением здесь различных племен. Вместе с тем следует отметить, что в зонах среднегорья и высокогорья сарматские памятники пока почти неизвестны

Интенсивность этногенетических процессов не следует преувеличивать. Начальной точкой формирования новой этнической общности в результате переселения выступал не столько сам момент миграции, сколько, как подчеркивает Ю. В. Бромлей, тот период, когда между переселенцами и автохтонным населением начиналось взаимодействие, в ходе которого у них появлялись общие характерные черты. Такой период в истории формирования осетинского народа связан появлением на рубеже двух эр на Кавказе алан. В первой половине I тысячелетия они вступили в контакт с местным населением и стали продвигаться в горные районы.

Первоначально аланы освоили предгорные зоны. На территории Дигории археологи открыли множество аланских захоронении, относящихся к V в. Аланские памятники VIII-XII вв. отмечены в Кора-Урсдоне, Галиате, на р. Урсдон, у слияния рек Скуммидон и Суардон и т. д. По сообщению Анания Ширакаци (VII в.), Западная Осетия была населена ас (аш) - дигорами; к востоку от «дигор» жили собственно аланы. Они занимали область «Ардоз Кавказских гор». Впервые этот топоним упомянул Мовсес Хоренаци (V в.) в рассказе об аланской царевне Сати- ник, вышедшей замуж за царя Армении Арташеса. Вскоре после свадьбы умер отец Сатиник и править должен был ее брат, но трон захватил его противник. Арташес послал полководца Смбата «с войском на землю Аланов на помощь брату Сатиник.

Смбат опустошил землю его врагов, которых в большом множестве отвел в плен в Арташет». Царь приказал пленных поселить на юго-восточной стороне Масиса, дав этой местности «название Артаза», ибо «земля, откуда переведены пленные, до сего времени называется Артазом». Армянские авторы со времен Мовсеса Хоренаци Артаз (Ардоз) считали исконной территорией некоторых аланских племен на Северном Кавказе. Этимологическое значение Ардоз - «поляна, равнина». В. Ф. Миллер связывал местность Ардоз с Владикавказской равниной. А. В. Гадло конкретизировал эту точку зрения: «Ардоз Кавказских гор» - это район низменности, орошаемый Тереком, до его поворота на северо-восток, ниже впадения р. Сунжи.

Продвижение овсов в горы приходится на середину I тысячелетия. Согласно Джуаншеру (XI в.), после похода Вахтанга Горгасала на Северный Кавказ в середине V в. «цари овсетские бежали и скрылись в крепостях Кавказа. Вышли оттуда послы и заключили мир». Вероятно, здесь имеется ввиду какой-то отголосок освоения аланами горной зоны Дарьяла. Появление в горах новой группы ираноязычных мигрантов вызвало потребность этнической дифференциации населения. Наименование одной группы (ас-дигор) образовано из объединения ее первичного этнонима (ас, аси) и наименования автохтонной кавказоязычной общности, территорию которой она заняла (дигорон). За второй группой закрепился этноним, позднее ставший самоназванием восточной части осетин - ирон.

Основная масса раннесредневековых аланских памятников в Центральной и Восточной Осетии и в ближайших ущельях приходится на VII-IX вв. Хотя встречаются памятники и более раннего периода. Можно указать на городища и могильники у Эльхотово, Брута, Заманкула и Зильги, датируемые первой половиной I тысячелетия.

В VIII-IX вв. на Северном Кавказе устанавливается хазарская доминанта. Менее всего давление степняков испытали восточные и центральные районы Алании: Терско-Сунженское междуречье, бассейн Малки-Терека, междуречье Малки и Кумы. Здесь сохранились аланские поселения, основанные в предшествующий период, и возникли новые. К западу от Аргуна в VIII-X вв. наблюдается даже усиление алано-овской общности, что выразилось в дальнейшей экспансии алан-овсов из предгорий в ущелья Центрального Кавказа. В VIII в. катакомбные могильники появляются у слияния Шар-Аргуна и Чатты-Аргуна, в Ассинском, Джераховском и Дарьяльском ущельях, в верховьях рек Гизельдон, Ардон и Урух. Оседание кочевников (тюрков) и стабилизация их угодий лишали алан возможности расширения своей производственной базы за счет равнины и вынуждали осваивать высокогорье. Особенностью этой миграции было то, что она нигде не привела к тотальному исчезновению аборигенных групп. Наряду с аланскими могильниками, а нередко и в непосредственной близости от них, в течение VIII-IX вв. существовали могильники, характерные для культуры горных обществ. Так, каменные ящики известны в верховьях Аргуна, в районе Дарьяла, в верховьях Гизельдона, Фиагдона, Ардона и Уруха. Поскольку аланский политический союз формировался на полиэтнической основе, продвижение алан-овсов (носителей катакомбного обряда), в горы нельзя рассматривать как вторжение извне. Это была постепенная внутренняя миграция с разными последствиями. В одних случаях мигранты сохранили свою этническую чистоту, другие растворились в среде автохтонных групп, третьи - ассимилировали последних. Взаимная ассимиляция алан и аборигенов в горной зоне нашла отражение в появлении в IX X вв. новых форм погребального сооружения. Это подземные и полуподземные склепы. «Одновременное появление в разных частях Центрального Кавказа однотипных погребальных сооружении может рассматриваться как свидетельство образования и границах Алании VIII-X вв. единой культурно-этнической общности».

Но время ожесточенных арабо-хазарских войн в первой половине VIII в. аланские поселения в Дарьяльском проходе (Орджоникидзевское городище, поселения в Ларсе, Чми, Тарском), оказались на пути арабских воинов. Сначала ал-Джаррах в 724/5 г. совершил «поход против ворот Алана», затем Маслама в 727/8 г. двинулся «против турок, захватил у них ворота Алана и столкнулся с хаканом». Особенно сильный удар по дарьяльским аланам нанес арабский полководец Мерван в 736/7 г.; он «пришел в ущелье Баб-аль-Алан, все убивая». Однако материалы аланских могильников свидетельствуют о непрекращающейся жизни в Дарьяле в VIII в. С IX-X вв. начинается отток алан на равнину, хотя это не означает, что их вообще не осталось в ущельях Центрального Кавказа. Так, на правом возвышенном берегу Терека южнее г. Орджоникидзе выявлено 4 небольших неукрепленных поселения. Все они дают средневековый материал не позднее XV в. К югу от с. Балта открыто поселение X-XII вв. По свидетельству Масуди, Ибн-Рустэ, Гардизи, Дарьяльский проход контролировался аланами, а вход в него запирал «аланский замок», или крепость, именуемая «аланскими воротами». Она располагалась на вершине горы, у подошвы которой проходила дорога; 1000 человек по очереди охраняли ее днем и ночью.
Спорным оказался вопрос о времени появления алан в Уалладжире. Некоторые авторы отрицают факт локализации алан в ущельях Центральной Осетии до XV в. Например, В. Н. Гамрекели не признавал идентичность средневековых туальцев и осетин. Вот один из его аргументов: Вахушти в отношении современных себе осетин (начало XVIII в.) термин «двалы» употреблял параллельно с термином «осетины». Следовательно, делал вывод В. Н. Гамрекели, историческая традиция продолжала различать двалов и осетин. Но если следовать такой логике, то в XVIII в. никакого отношения к осетинам не имели также иронцы и дигорцы, т. к. данные этнические названия употреблялись наряду с термином «осетины».

Нельзя согласиться и с другим положением В. Н. Гамрекели, по которому аланы до XV в. не проживали в ущельях Центрального Кавказа, и поэтому двалы до этого времени не были с ними знакомы. В данном случае игнорируются сведения средневековых авторов и данные археологии. Источник VII в. «Ахшаацуйц», локализуя алан на Северном Кавказе, различал основные компоненты алано-овского этноса, включая двалов (645, с. 12). «Армянская география» упоминает о двалах в форме «дуалк». Л. Мровели дважды сообщает о Двалетии, и оба раза в связи с овсами. Это обстоятельство, резонно отмечает Г. В. Цулая, свидетельствует о тесном контакте двалов «с древне-осетинскими племенами, оказавшими несомненное влияние на их генезис». «Мученичество Николая Двали» (XIV в.) выводит героя повествования из с. Цай в верховьях р. М. Лиахвы. Грузинский исследователь И. Кипшидзе считал этот памятник интересным источником о прошлом «одного из осетинских племен - двалов». Тождество двалов и осетин по

данным языка доказал Г. С. Ахвледиани. Причем, переход двалов с севера на юг он относил к рубежу двух эр.
О появлении алан в Уалладжире в раннем средневековье свидетельствует археологический материал. В. А. Кузнецов и В. Х. Тменов в Алагирском ущелье исследовали катакомбный могильник VIII- IX вв. В Архонском ущелье Е. Г. Пчелина еще в 1928 г. произвела раскопки 17 катакомб, датируемых ею IV-VII вв. Аланские захоронения отмечены по всему участку с названием Бурсарта «желтоголовые», т. е. «блондины». В связи с топонимом представляет интерес легенда о племени «Бур дурта» (желтые камни), обитавшем некогда («очень давно») в Куртатинском ущелье и переселившимся «в направлении к Трусовскому ущелью». Наконец, Р. Г. Дзаттиаты у с. Едыс Южной Осетии исследовал аланский катакомбный могильник VI-IX вв. Возможно, аланы были наняты для охранной службы на трассе торгового и военного пути, шедшего через перевал Кадласан - своеобразного «дублера» Крестового перевала.

В свете изложенного закономерным представляется вывод В. А. Кузнецова о том, что во время создания фресок Нузальской церкви (конец XIII в.) «Территория Двалетии-Туалгома была уже заселена осетинским населением, ассимиляционный процесс к этому времени, вероятно, был завершен».

Аланы, очевидно, осуществляли контроль над перевальными дорогами Алагирского общества. В Касарском ущелье недалеко от Нузала находилась таможенная застава «Зылын дуар» (кривые ворота). Она представляла собой комплекс заградительных сооружений, подпорных стен и боевой башни. К домонгольскому времени относятся остатки заградительной стены в местечке Галфандаг. На правом берегу р. Ардон располагалась таможенная застава Чырамад, контролировавшая древний торговый путь в Грузию. Этот путь играл важную роль в связях севера и юга Кавказа. Интересно, что здесь найден серебряный сасанидский кубок; по предположению Е. Г. Пчелиной и В. А. Кузнецова, он вполне мог сюда попасть в качестве пошлины за проезд через заставу. Заслуживает внимания тот факт, что название аула Нузал в арабском языке имеет несколько значении и среди них - «налог для содержания проезжающих государственных чиновников», «остановка на станции или в гостинице». Не следует игнорировать и утверждение устной традиции о нузальской «резиденции» царя алан. Все вместе взятое позволяет предположить возможность пребывания в Алагирском ущелье представителей аланской верхушки. Организация контроля над горными проходами и сбора пошлин предполагают присутствие здесь посланцев царской администрации в период централизованного государства. После распада Алании контроль мог осуществляться какой-либо родственной группой. Повышенное внимание феодалов к данному району объясняется и наличием немалых запасов благородных металлов. По Нузальской надписи: «Золотой и серебряной руды имеем столько же довольно, как воды». Это подтверждается и раннесредневековыми источниками. Дагестанская хроника «Дербенд-наме» в пределах Ирхана «в районе Т-р-к (большая река, город)» упоминает месторождение серебра, а в отдельных списках - и золота. Шапух Багратуни (XI в.) в описании страны алан рассказывает: «Эта страна очень богата и обильна. Там находится много золота...» Разработку садонских рудников специалисты относят в далекую древность. Наличие богатых источников обусловило раннее обособление кузнечного дела от других видов ремесла; оно стояло на значительной высоте и пользовалось большим почетом.
Интенсивность взаимодействия между аланскими и кавказскими племенами специалистами оценивается по-разному. Недостаточный учет местного кавказского субстрата в этом процессе привел в некоторых случаях к тому, что аланы практически отождествлялись с осетинами. С другой стороны, утверждения некоторых антропологов о том, что осетины являются типичным кавкассионским типом, в свете последних исследований, не представляются столь безоговорочными, как прежде. Данные краниологии, подчеркивает А. В. Шевченко, пока не дают оснований делать вывод об этногенезе осетин.

Важнейшим этническим определителем является язык; осетинский относится к иранской языковой семье. Но в него вошел и кавказский элемент. Причем, как отмечает В. И. Абаев, «в осетинском языке кавказский элемент занимает особое место не, только по количеству — понятие количества бывает здесь

трудно применимо - сколько по интимности и глубине вскрывающихся связей. Кавказский элемент вошел в осетинский не просто как внешнее влияние - подобно тюркскому, арабскому и др., а как самостоятельный структурный фактор... Кавказская языковая среда наложила отпечаток на все стороны осетинского языка: на фонетику, морфологию, синтаксис, лексику, семантику, идиоматику». Участие кавказского компонента в этногенезе осетин подтверждается материалами топонимики, фольклора, археологии и др. Таким образом, в происхождении осетинского народа соединились, говоря словами В. И. Абаева, две линии преемственности. Одна - идущая от ираноязычных племен, другая - от кавказского субстрата.
Важными являются мысли В. И. Абаева о времени и степени интенсивности взаимодействия кавказского субстрата с аланской средой. Часть алан, отмечает исследователь, «непосредственными потомками которых являются современные осетины, очень рано обосновались в горах Центрального и Западного Кавказа и лишь частично принимали участие в дальнейших передвижениях и походах своих братьев, оставшихся на равнине. Историю алан приходится строить на различии исторических судеб двух групп этого народа: горных алан и алан равнинных». Этот вывод особенно важен при изучении социальной истории алан, ибо на равнине и в горах генезис классового общества протекал неодинаковыми темпами и отличался своеобразием.
Интересен вопрос о социальных последствиях контактов алан с местным населением. Как известно, перемещение какой-либо этнической общности на новую территорию нередко приводило к столкновению с уже обитавшей здесь ранее общностью. Такое столкновение могло завершиться завоеванием (или подчинением) автохтонного населения пришельцами. В социальном плане последствия завоевания могли иметь троякий характер: 1) пришельцы навязывают побежденным свой способ производства, 2) победители оставляют без изменений способ производства коренного населения, довольствуясь данью; 3) происходит взаимодействие двух способов производства - завоевателей и побежденных, в ходе которого возникает новый способ производства.

В середине I тысячелетия аланы переживали стадию военной демократии. Из сословных групп можно выделить «алдаров» (военных предводителей) и «уацайрагов» (пленников). Название войска в осетинском «аысад» также унаследовано от древних времен. Вероятно, этим же термином обозначалась рядовая часть населения. В заключительную фазу эпохи военной демократии она получила новое название - хуматтаг «простой (человек)». По В. И. Абаеву, последний термин заимствован из древнерусского кмет «земский ратник, поселянин».

Племена Центрального Кавказа в то время находились примерно на одинаковой ступени общественной организации, хотя в развитии производительных сил, по-видимому, определенные различия имелись. Результатом контактов названых этносоциальных организмов (ЭСО) являлось установление даннических отношений, определенное изменение темпов классообразования в горной зоне. Археологические материалы горной полосы Осетии VI-IX вв. указывают на имущественное расслоение и социальную стратификацию в среде местного населения. Инвентарь могильников неодинаков по своему составу. Так, из 9 исследованных С. С. Куссаевой катакомб в с. Балта, меч обнаружен только в одной. Из 27 катакомб с. Чми мечи находились лишь в двух. В одном из погребений у с. Лац среди разнообразного инвентаря найдены топор, стрелы, меч с деревянными ножнами, покрытыми тончайшими ажурными золотыми полосками.

Богатством погребального инвентаря отличается ряд захоронений VI-IX вв. в Дигорском обществе. В Галиатском могильнике первой половины VIII в. обнаружены сабля, копье, колчан со стрелами, наконечники стрел, ножи, предметы украшения, седло и целый костяк лошади. У с. Хазнидон расположен катакомбный могильник V-VIII вв. Здесь же грунтовое погребение, что указывает на одновременность совершаемых захоронений в катакомбах и грунтовых могильниках. По резонному предположению В. А. Кузнецова, взрослые захоронения в грунтовых ямах и, как правило, без вещей - скорее всего, принадлежали рабам (хотя, на наш взгляд, могли принадлежать и кавдасардам). Детские погребения в ямах обоснованно связываются с незаконнорожденными детьми - кавдасардами.

Приведенные памятники, оставленные аланами, свидетельствуют об имущественной дифференциации и социальной стратификации в нагорной полосе Осетии VI-IX вв. Судя по тем же источникам, социальную верхушку составляли аланы.

В IX-X вв., как отмечалось выше, начинается отток алан на равнину. В X в. аланы, по сообщению Масуди, какое-то время не владели даже стратегически важным «Аланским замком». Отход в предгорья, отмечает А. В. Гадло, представлял не вытеснение иноплеменников аборигенами, а захват аланской верхушкой наиболее удобных земель, расположенных на коренной алано-овскои территории предгорий. Процесс реэмиграции алан на равнину сопровождался в горах ростом влияния местной автохтонной знати. В целом, в отличие от равнины, горные районы отставали в общественном развитии. Одной из особенностей средневековой истории Северного Кавказа является сосуществование различных типов социально-политической организации, асинхронность процесса формирования классов и государства.

при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна
Автор: Humarty   

Популярное

Поиск

Опрос

Через поисковую систему
По ссылке
По совету знакомых
Через каталог
Другое



Календарь
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Архив
Сентябрь 2015 (3)
Август 2015 (2)
Июль 2015 (7)
Июнь 2015 (10)
Май 2015 (9)
Апрель 2015 (4)

Реклама