В музыкально-исторической науке духовые инструменты принято считать самыми древними. Их отдаленные предки (всевозможные дудки, сигнальные звуковые орудия, свистульки из рога, кости, раковины и т.п.), добытые археологами, восходят к эпохе палеолита. Многолетнее и глубокое изучение обширного археологического материала позволило выдающемуся немецкому исследователю Курту Заксу (I) предложить следующую последовательность возникновения основных видов духовых инструментов:
I. Эпоха позднего палеолита (35-10 тыс. лет назад) -
Флейта
Труба;
Труба-раковина.
2. Мезолит и эпоха неолита (10-5 тыс. лет назад) -
Флейта с игровыми отверстиями; Флейта Пана; Поперечная флейта; Поперечная труба; Дудки с одинарным язычком; Носовая флейта; Металлическая труба; Дудки с двойным язычком.
Предложенная К.Заксом последовательность возникновения основных видов духовых инструментов позволила советскому инструментоведу С.Я.Левину утверждать, что «уже в условиях первобытного общества наметились три основные доныне существующие разновидности духового инструментария, различимые по принципу звукообразования: флейтовые, язычковые, мундштучные». В современном нструментоведении они объединяются в виде подгрупп в одну общую группу «духовые инструменты».

В творческом наследии К.Л.Хетагурова басни занимают особое место. Хотя в данном жанре им написано не так много (всего 12 по списку Скифирона), он по праву считается родоначальником осетинской басни. Многие талантливые осетинские поэты пробовали свое перо в басенном жанре, но никто из них не достиг высоты и мастерства Коста Хетагурова.
Каждый поэт обращается к басне по-своему. Например, виднейший французский поэт Жан де Лафонтен (1621-1695) написал свои первые басни, когда ему было 47 лет. (В этом возрасте К.Л.Хетагуров завершил свой жизненный путь)! И.А.Крылов стал обретать форму в 19 лет; его первые опыты привлекли внимание читающей публики. И Лафонтен, и Крылов работали, образно говоря, на вспаханном поле - у них были предшественники и современники, создавшие замечательные басни.
Лафонтен превзошел своих предшественников в этом жанре и завоевал репутацию самого известного из пишущих на французском языке. Позже он стал образцом для подражания.

В поэтическом творчестве Коста Хетагурова обращает на себя внимание целый цикл произведении, которые можно объединить под общим названием «Стихотворения-посвящения». К ним, прежде всего, следует отнести такие, как «Памяти А.Н.Плещеева», «Перед памятником», «На смерть М.З.Кипиани», «Памяти А.Н.Островского», «Памяти П.И.Чайковского», «На смерть Шумафа Тутаюка», «Памяти Я.М.Неверова», «Памяти А.С.Грибоедова», «Памяти М.Ю.Лермонтова».
Интересен арсенал языковых средств каждого из них: в одних превалируют слова, заимствованные поэтом из стилистического пласта книжной лексики русского языка, имеющего, как известно, высокую, торжественную окрашенность и придающего тем самым повествованию патетическое звучание, в других же - удельный вес таких слов незначителен, а больше в них слов нейтральных, без какой-либо особой эмоционально-экспрессивной окрашенности. Что же касается разговорных и просторечных слов, то случаи их использования в этих стихотворениях единичны.

Одной из важных сторон общественно- публицистической деятельности Коста Хетагурова является его педагогико-просветительская работа. Будучи прогрессивным мыслителем-материалистом, Хетагуров был убежден, что воспитание и образование - первооснова общественного благосостояния. Хорошее воспитание предопределяет процветание общества, дурное же - его неудачи. Воспитание как категория общественная должно быть народным; лишь народ и народность придают воспитанию политическую заостренность, общественную актуальность.
Великие педагоги и писатели К.Ушинский, Л.Толстой, И.Чавчавадзе, К.Хетагуров считали первоочередной задачей просветить массы трудового народа, открывать народные школы. Хетагуров считал их основание - главным средством пробуждения осетинского народа, средством его интеллектуального и духовного воспитания. Революционер-демократ ратовал за пробуждение самосознания осетинского народа, он мечтал о том, чтобы добрые семена знаний воодушевляли угнетенных собраться на благородные дела. На протяжении всей жизни поэт интересовался состоянием просвещения, сущностью школьной работы. Он непосредственно знакомился с работой в школах, изучал их историю, посещал собрания педагогов, писал рецензии на учебники, писал статьи о народном образовании.

Проблема национальной специфики оригинального произведения и его перевыражения на другой язык оставалась до последнего времени недостаточно разработанной. "Принципы и нормативы в этой области, - свидетельствовал видный теоретик В.Россельс, - не разработаны, конкретные решения противоречивы, а иной раз и просто неверны".
Действительно, важность самой проблемы, без решения которой невозможно судить об адекватности, полноценности перевода художественных произведений, сделалась одной из важных в теории и практике художественного перевода. Она затрагивалась в монографических исследованиях и статьях отечественных и зарубежных авторов: К.Чуковского, А.Федорова, И.Кашкина, Г.Гачечиладзе, О.Кундзича, В.Россельса, Г.Гачева, Ю.Левина, И.Левого, А.Поповича, Э.Кари, Ж.Мунена и др.
На протяжении последних лет функция художественного перевода активизировалась: он признан важной и составной частью сравнительного литературоведения. "Мы не хотим сказать, - замечает в этой связи словацкий ученый Д.Дюришин, - что перевод эвфемистически обходится в компаративной практике. Напротив, любая сколько-нибудь основательная систематическая работа сравнительного характера включает в себя и рассмотрение перевода, хотя нередко довольно упрощенное и прямолинейное.

Незаслуженно забытых имен в осетинской историографии немало. Особенно это касается священнослужителей - пастырей народа в прямом смысле слова. Одним из таких видных церковных деятелей был Епископ Владикавказский Иосиф, в мире - Иван Иванович Чепиговский. Сегодня мало кто знает, какую славную страницу вписал в наше прошлое этот человек. А если вспоминают о нем, то исключительно в узких кругах.
Иван Чепиговский родился в 1821 г. в с. Ивановка Днепровского уезда. За его плечами многие годы учебы в Херсоне /семинария/ и Киеве /духовная академия/. Впервые Иван Иванович увидел красоты Кавказа в 1847 г., когда после окончания вышеназванной академии был командирован в Тифлис на должность инспектора и учителя в местное духовное училище.

Этнографическое наследие Коста неоднократно становилось предметом специального исследования. Но изучая вклад Коста в развитие этнологии осетин литературоведы, историки и этнологи ограничивались разбором его очерка «Особа» и констатацией элементов патриархального быта в поэтических произведениях. Такой подход правомерен лишь с позиций традиционной науки, главным предметом исследования которой считались архаичные аспекты культуры. Долгое время в этнологии традиционность и патриархальность трактовались как непосредственное выражение, основной элемент этнического начала общественной жизни. Сложившаяся ситуация способствовала обстоятельному историко-этнологическому изучению архаических институтов в доклассовых и раннеклассовых обществах Северного Кавказа, но на долгие годы оставила в тени многие фундаментальные проблемы общественного строя и быта на рубеже XIX - XX веков. В осетиноведческих работах тоже изучались традиционные институты, воспроизводилась патриархальность крестьянской жизни и вовсе не затрагивались или рассматривались очень бегло проблемы, связанные с трансформацией традиционной культуры и быта в результате развития капиталистических отношений и проведения ряда административных реформ во второй половине XIX века.

Различные народные эпосы в своем развитии проходят несколько разновременных стадий: от отдельной песни, созданной непосредственно по следам исторического события до цельной, органической эпопеи. Вопрос жанровой эволюции героического эпоса впервые был поднят в гомеровской критике Ф.Вольфом, затем перенесен К.Лахманом на германский эпос. К старофранцузскому эпосу взгляды К.Лахмана применили Гастон Парис и Леон Готье. Это, так называемая, "теория кантилен" или теория Вольфа - Лахмана: эпопея возникает из отдельных кантилен, нанизанных друг на друга как главы одного повествования; из редакционного свода безымянных песен. Андреас Хойслер, крупнейший представитель теории эпоса в Германии начала XX века, на материале германского эпоса, показал, что большие эпопеи возникают за счет разбухания одного и того же сюжета. По наблюдению А.Хойслера, сюжетные рамки сохраняются, но меняется стилистическое качество эпического сюжета» Причину этого А.Хойслер видит в переходе от устной традиции к письменной, во влиянии литературных образцов. А.Н.Веселовский, признавая теорию кантилен, не принимает теорию сводов. Он говорит о спевах, и, в отличие от своих предшественников, не отрицает их фольклорного происхождения.

Эта заметка написана лет двенадцать назад, но затерялась среди моих бумаг. Теперь я решил познакомить с ней читателя: возможно, представит интерес для исследователей творчества Коста Хетагурова.
Переведенное на многие языки стихотворение Коста Хетагурова "Мать сирот" хорошо известно читателю, его изучают в школах, достаточно всестороннему и скрупулезному анализу подверглось оно критиками и литературоведами. Но, пожалуй, глубже всех проник в суть хетагуровского шедевра академик П. Н. Берков. Он назвал его окутанным тайной, менее других произведений Коста поддающимся анализу. Несмотря на это, ученый выдвинул смелую и весьма правдоподобную гипотезу: может быть, Коста в своем стихотворении хотел выразить мысль, что осетины, подобно сиротам, жаждут духовной пищи на родном языке, а поэт, т.е. сам Коста, пишет на русском языке и, словно мать сирот, вместо вкусной похлебки тешит их сладкими грезами, другими словами, может, великий Коста считал себя матерью сирот.

История народов Кавказа многосложна и поучительна. Тесное переплетение этнических, культурно-бытовых явлений и процессов определили интерес исследователей к этому региону. События и факты, имевшие место здесь в отдаленные времена, продолжают привлекать внимание потомков. В условиях ограниченности письменных источников заметную роль начинает играть фольклор, он сохранил интересные фрагменты неписаной истории повседневности, в том числе и сюжеты о взаимоотношениях соседних народов. Следовало бы подробнее остановиться на значимости исторического фольклора, однако наличие емкой статьи проф. В. И. Абаева "Осетинская традиционная героическая песня" позволяет непосредственно перейти к теме.
Специфика взаимосвязей грузин и осетин нашла свое отражение в героической песне о набеге жителей горной Дигории на одно из селений в Раче. Существует несколько вариантов текста, представленного песнями и преданиями, известно несколько записей, сделанных в дигорском ущелье в 1904, 1909, 1922, 1940 годах и позже, фиксация была осуществлена М. Тугановым, Г. Базиевым, К. Казбековым со слов известных сказителей Маза Будтути, Татаркана Туйганти, Бекира и Дзахо Хамицати. Фольклорист Т.Д. Хамицаева записала вариант текста в 1961 г.