Решая вопрос об этническом содержании племенного названия «аланы», мы придерживаемся положения об идентичности этого племенного названия с именам осов-ясов-асов, о принадлежности их к одному этноязыковому кругу. Ввиду этого необходимо остановиться на вопросе о соотношении этих этнонимов, чтобы решить - покрывают ли они друг друга, являясь идентичными, или же они обозначают отличные друг от друга этнические группы. Это тем более необходимо, что в существующей литературе по данному вопросу нет единой точки зрения, причем ряд исследователей отрицает даже, что они относились к одному и тому же народу.

Вопрос о соотношении между аланами и асами впервые был поднят В. де Сен-Мартеном.

Как уже отмечалось выше, Сен-Мартен считал алан и асов (ясов), полностью отождествляя последних с осетинами, двумя различными народами, несмотря на «общность происхождения, обладание общим именем асов, сходство языка и физического типа...».

В качестве одного из аргументов, якобы доказывающего отличие алан от асов, Сен-Мартен приводил сообщение арабского историка Масуди, который писал, что между царством алан и горами Кавказа «есть крепость и мост, перекинутый через громадную реку. Эта крепость называется крепостью Аллан». По мнению Сен-Мартена, это сообщение Масуди доказывает, что аланы «занимали только низменные районы бассейна Терека и Малки, но не горные долины Осетии...», так как, судя по смыслу, Масуди якобы отмечает отличие между аланами и асами, когда он «локализует алан ниже Дарьяльской крепости, т. е. севернее долин Осетии».

Дает ли это сообщение Масуди основание для подобного вывода?

Во-первых, необходимо отметить, что в эпоху феодализма совпадение политических границ с этническими вовсе не является обязательным, так как то или иное политическое образование племени или союза племен отнюдь не всегда включало в свой состав все родственные между собой племена. Поэтому, если даже допустить, что Масуди не включал горных асов в состав Алании, что само по себе не вытекает из данных арабского писателя, так как речь у него идет о степени распространения к югу, в район Дарьяльского прохода, политических границ Алании, тогда как основная масса алан-осетин находилась к западу от этого района, то это обстоятельство еще не может служить доказательством этнического отличия алан и асов.

Во-вторых, степень проникновения алан к югу, в район Дарьяльского прохода, в основном зависела от соотношения сил в этом районе. В частности, в период политического преобладания хазар в Закавказье и во время хазаро-арабских войн южная граница алан в районе Дарьяла не могла, естественно, оставаться постоянной, так как арабы упорно, стремились овладеть этим важным стратегическим пунктом, неоднократно совершая походы в Аланию именно через Дарьял. Эти походы против алан «имели целью предотвратить возможность хазарских набегов через Дарьяльский проход, который находился во владениях алан. Известно, что хазары стремились держать алан в своей власти и еще в 721/2 г. вели с ними войну».

Стремление арабов взять в свои руки контроль над Дарьяльским проходом достаточно четко прослеживается по арабским источникам (Баладзори, Якуби, Табари).

По сообщению Масуди, когда Маслама: Однако арабы, очевидно, не смогли полностью захватить контроль над Дарьяльским проходом, так как и после Мервана им приходилось вновь, овладевать крепостью алан. Вероятно, она не раз переходила из рук в руки. Так, например, источники сообщают, что при халифе Maнcype (754-775) его наместником в Армении Язидом ибн-Усейдом Сулеймийцем была взята Дарьяльская крепость. Баладзори пишет, что Язид завладел Баб-Аллан и разместил там гарнизон из солдат, записанных в списках.

Таким образом, во времена Масуди крепость определенно находилась в руках арабов и, следовательно, никак не могут находиться на территории, контролируемой аланами. Совершенно ясно, что ни о каком отличии алан от асов на основании данных Масуди говорить не приходится.

Сен-Мартен пытался опереться также на данные византийского писателя X века Константина Порфирородного, сведения которого он считал наиболее ярким показателем этнического отличия алан и асов.

Сен-Мартен аргументировал тем, что Константин Порфирородный в своем трактате «Об управлении Империей» помещает на границах Алании, с одной стороны, страну зихов, т. е. «приморских адыгов или черкесов», а с другой, - хазаров нижнего Дона. В то же время в своей книге «Церемонии византийского двора», отмечает Сен-Мартен, Константин Порфирородный одновременно называет Аланию и Асию, причем «первая имеет своего суверенного правителя, а вторая разделена между многими старейшинами, с которыми византийский двор поддерживал связь». На основании этих данных Сен-Мартен приходит к заключению, что «невозможно лучше обозначить современную Осетию, сегодня, как и тогда, разделенную между рядом мелких владетелей долин, которые никогда не признавали между собой центральной власти».

Действительно, Константин Порфирородный в «Церемониях византийского двора» называет одновременно правителя Алании и архонтов Асии, «где находятся Каспийские ворота (Дарьяльское ущелье - Ю. Г.)». Однако, упоминание рядом алан и асов, как и в ряде других случаев, еще не является доказательством их этнического отличия. Предельно четкая локализация асов в районе Дарьяльского прохода, который являлся восточной границей алан (вспомним хотя бы Прокопия Кесарийского), показывает, что асы располагались на территории исторической Алании, граничившей на западе, по данным того же автора, с адыгами, а на севере - с Хазарией.

Принимая во внимание, что в этом произведении Константин Порфирородный касается исключительно политических образований, с которыми византийский двор поддерживал дипломатические связи, не останавливаясь на этнических вопросах, нам кажется, что он называет Асией восточную часть Алании, возможно сохранявшей в этот период некоторую автономию по отношению к центральной власти. Асия, как часть территории алан, могла управляться племенными вождями, находившимися в зависимости от верховного правителя Алании.

Поэтому различие между Аланией и Асией могло быть лишь различием между целым и частным. В связи с этим нельзя не вспомнить сообщения Ибн-Рустэ о том, что у алан, среди которых он насчитывал четыре племени, почет и власть принадлежит племени рухс-ас, т. е. светлым асам.

Как показывают источники, в IX-XII вв. Алания представляет собой типично раннефеодальное государственное образование с развитой иерархической лестницей. Например, грузинские источники того же времени упоминают овсских «царей» и овсских владетелей - тавадов.

«Матианэ-Картлиса» сообщает, что грузинский царь Баграт IV (1027-1072) вторым браком был женат на Борене, «дочери овсского царя, сестре Дорголеля». Далее источник говорит о том, что через несколько лет после свадьбы Дорголель с 40-тысячным войском осетин оказал помощь Баграту IV в его борьбе против ганджинского эмира Падлона, которая завершилась взятием Ганджи. После окончания войны «великий царь овсов Дорголель возымел желание навестить своего зятя, Баграта Севаста». Получив приглашение, царь овсов «вместе со всеми тавадами Овсетии с радостью двинулся в путь и через Абхазскую дорогу прибыл в Кутатиси (Кутаиси - Ю. Г.)».

А в «Истории Давида Строителя» сообщается, что Давид Строитель (1089 - 1125), заручившись поддержкой кипчакских ханов в деле перевода кипчакских войск с Северного Кавказа в Грузию, должен был добиться их пропуска через территорию Осетии. С этой целью, взяв с собой Георгия Чкондидели и мцигнобартухуцеса, Давид Строитель прибыл в Осетию. «И предстали перед ним цари Осетии и все владетели (тавады) их. И взяли заложников с обеих сторон, овсов и кипчаков, и так легко примирил (Давид) оба народа». Этот отрывок, нам, кажется, наглядно показывает феодальную структуру средневековой Осетии.

Учитывая вышесказанное, нам кажется, что архонты Асии представляли собой феодальных владетелей Алании (тавадов Овсети грузинских источников), на территории которых находились Дарьяльские ворота. При этом нельзя исключать и того, что термин Асия у Константина Порфирородного мог быть эквивалентом «Алании», так как византийская формула обращения - «архонты Асии» - по всей видимости, была переводом местного аланского (осетинского) феодального титула, означавшего приблизительно «владетели Осетии» (ср. осет. Асийы æлдæрттæ, груз, мтаварни Овсетиса).

Во всяком случае, упоминание Константином Порфирородным в одном перечне владетеля Алании и архонтов Асии ни в коей мере не может служить доказательством этнического отличия алан и асов. Дело в том, что перечисление в одном ряду Алании и Асии, как целого и его части, не является исключением в «Церемониях Византийского двора». Так, например, Константин Порфирородный отдельно называет верховного правителя Великой Армении, а также правителей Аспуракана или Воспуракана, Тарона и других армянских областей. Однако вряд ли на этом основании можно говорить об этническом различии воспураканцев и армян.

Доказывая отличие алан от асов, Сен-Мартен пытался опереться также на «Географию Грузии» (Описание царства Грузинского) Вахушти Багратиони, утверждая на основании данных Географии, что грузины якобы «всегда отличали Аланети от Осети, т. е. страну алан от страны асов». Однако Аланети, которую упоминает Вахушти, является не более чем реминисценцией исторической Алании. Поэтому о языке и этнической принадлежности ее жителей у Вахушти не сказано ничего. Свидетельством этого является локализация Алании грузинским географом западнее Сванетии и к северу от Мегрелии (Бедии), т. е. на территории, которая вплоть до XIII-XIV вв. была заселена осетинами-аланами, и насыщенное богатыми фактами описание современной ему Осетии.

Что же касается самого названия Алании, то оно является скорее всего отражением негрузинской литературной традиции, так как грузинские источники называли осетин овсами (осами), а страну их О(в)сети, никогда не употребляя названия алан и Алании.

Единственным исключением в этом отношении является, кажется, упоминание имени алан в источнике XIII в. - «История и восхваление венценосцев».

В этом произведении говорится, что царь Георгий III, отец знаменитой Тамары, после смерти царицы Бурдуханы, когда миновало время печали, снова предался «развлечениям, охотился, как было принято, по горам и долам и держал в повиновении восток и север. Ему приносили дары и братались с ним цари греческие, алеманские в Иерусалиме, римские, индийские и китайские, султаны же хварасанские, вавилонские, шамские, египетские и иконийские служили ему, a за ними - скифы, хазары, аланы, хорезмийцы с хорезм-шахом, бейрутцы, абиссинцы, арабы, мидяне, эламиты, жители Междуречья и всяк язык, и род от востока до запада».

Из этого отрывка совершенно ясно вытекает, что имя алан в «Истории и восхвалении венценосцев» является чисто литературным термином, не имеющим под собой никакого реального содержания.

Еще более неясным является другое свидетельство этого источника:

Очевидно, как и у Вахушти, имя алан здесь является отражением негрузинской литературной традиции, возможно, византийской. Зная, вероятно, о частом упоминании имени алан у византийских писателей, автор «Истории и восхваления венценосцев» и назвал Абхазию страной алан.

Ясно, что упоминание алан в «Истории и восхвалении венценосцев» и в «Описании царства грузинского» Вахушти не может служить доказательством отличия алан от асов (осов) в грузинских источниках. Если бы грузинское название осетин - овси (оси) не являлось эквивалентом имени алан, то совершенно непонятно, чем объяснить тот факт, что даже в период наивысшего расцвета Алании в IX - XII вв., когда Алания представляла собой крупнейшую политическую единицу на Северном Кавказе, грузинские источники называют на Северном Кавказе не алан и Аланию, а овсов (осов) и Осети. Утверждение Сен-Мартена об отличии алан и асов в грузинских источниках не соответствует действительности.

Таким образом, ни один из аргументов, приводимых Сен-Мартеном, не может служить доказательством этнического отличия алан и асов. Основной же ошибкой Сен-Мартена является то, что отождествляя асов-ясов-осов с осетинами, он в то же время рассматривал имя алан как собирательное название, якобы покрывавшее собой чуть ли не все разноязычные племена Северного Кавказа. Это положение, ,как было показано в предыдущей главе, не подкрепляется показаниями письменных источников.

Ряд других исследователей в той или иной мере также отрицали идентичность алан и асов, принадлежность этих этнических наименований к одной этнической группе - предкам осетин. К их числу следует отнести Н. Я. Марра, Б. Е. Деген-Ковалевского, М. И. Артамонова и других.

Точка зрения, отрицающая принадлежность алан и асов-осов и даже их принадлежность к одному этноязыковому кругу, наиболее полно выражена В. А. Кузнецовым, причем наиболее ярко это проявляется в решении им вопроса об этнической принадлежности осов-асов Северного Кавказа.

Соглашаясь с тем, что этнический термин грузинских источников овсы (осы) был связан с этнонимом «асы» и что «этим этническим наименованием покрывались (в грузинских источниках) только племена центральной части Северного Кавказа», В. А. Кузнецов в то же время утверждает, что на Северном Кавказе существовало большое племенное объединение, связанное с именем «асы», ядром которого «были племена абаза (предки современных абазин), которые в древности были «значительно многочисленнее, чем сейчас». И буквально на этой же странице говорится, что в эпоху раннего средневековья на Северном Кавказе существовало два больших племенных союза, составлявших историческую Аланию, причем основой западного племенного союза, связанного с этнонимом асы, были якобы «предки современных адыгов, абазин и отчасти осетин».

Не удивительно, что при таком подходе к решению этой проблемы, ничего, собственно, не остается, как говорить, что этнонимы аланы и асы обычно употреблялись и «в собирательном значении безотносительно к племенной принадлежности».

Для подкрепления своих положений, В. А. Кузнецов пытается опереться на ряд конкретных свидетельств средневековых авторов. Поэтому мы позволим себе остановиться на разборе аргументов, приводимых им для доказательства своих положений.

В. А. Кузнецов утверждает, например, что «совершенно определенно отличает алан от асов арабский географ XIV в. Абульфеда». В качестве аргумента он приводит следующую выдержку из труда арабского географа:

Однако этот отрывок по существу вырван из контекста и не дает возможности составить цельное представление о нарисованной арабским географом картине расселения народов Кавказа. Вот что пишет Абульфеда: Как видно из вышеприведенного рассказа, не приходится говорить о том, что Абульфеда «совершенно определенно отличает алан от асов на Кавказе». Это утверждение тем более неверно, что у того же Абульфеды мы находим указание на то, что в Крыму «обитал народ Ас или Аланы». Последнее обстоятельство, независимо от достоверности утверждение Абульфеды о тюркской принадлежности алан и асов, совершенно определенно указывает на то, что для арабского географа аланы и асы этнически не отличались друг от друга, различаясь лишь своими племенными названиями. Интересно также отметить, что Абульфеда четко отличает алан-осов от адыгов (кашагов), помещая кашагов (адыгов) между абхазцами и аланами, так что асы оказываются к востоку от алан, вблизи «Ворота Ворот», т. е. Дарьяльского ущелья.

Маркварт также полагал, что Абульфеда отличал алан от асов, указывая, однако при этом, что здесь под асами «следует подразумевать возвратившихся в степи алан, в отличие от алан на Кавказе».

Что же касается указания арабского географа на тюркскую якобы принадлежность алан и асов, то необходимо иметь в виду тот факт, что Абульфеда называет тюрками и русских, т. е. этнический термин тюрки носит у него довольно таки расплывчатый характер. Поэтому попытка некоторых исследователей видеть в асах и аланах Абульфеды тюркоязычных балкарцев и карачаевцев нам представляется неубедительной. Итальянский путешественник Арк. Ламберти еще в XVII B. отличает алан от карачаевцев, называя в качестве ближайших соседей Колхиды сванов, абхазцев, алан, черкесов, зихов и карачаевцев, и указывает, что язык карачаевцев тюркский.

Не может служить доказательством отличия алан от асов и упоминание их рядом друг с другом знаменитым ученым средневековья ал-Бируни (974-1048). Бируни пишет, что в результате изменения течения Аму-Дарьи, она затопила много областей, жители которых переселились на берег Каспийского моря: «Это род аланов и асов и язык их теперь смешанный из хорезмийского и печенежского» (перевод С. Волина).

Однако Т. Зеки-Валиди, впервые опубликовавший вступление к «Тахдид нихайат ал-амакин», где находится этот отрывок, переводит аланы-асы, а не аланы и асы. Такой же перевод содержится у Л. Згусты и Я. Харматта. Но если даже согласиться с тем, что в разбираемом нами отрывке говорится - «это род аланов и асов», то и в этом случае речь идет об одном роде или племени, выступающем под двумя названиями, а не о двух родах. Характерно, что С. Волин в дальнейшем говорит об аланах-асах, полностью идентифицируя их. Это тем более вероятно, что Бируни говорит о языке, а не языках алан-асов.

В качестве аргумента, якобы подтверждающего отличие алан от асов, В. А. Кузнецов приводит также сведения о расселении народов Восточной Европы, вошедших в западные владения монголов, которые содержатся на китайской карте 1331 г. Эти владения монголов, пишет В. А. Кузнецов, состояли «из стран: Булиар (Булгар), Саркесы (черкесы), Алань-Асы (аланы и асы), Киньча (кипчаки)». Но на этой карте аланы и асы значатся как одно владение (Алань-Асы), выступающее под двумя названиями, а не как два различных народа. Поэтому нет никаких оснований переводить Алань-Асы как аланы и асы, а не как аланы-асы.

В письме неизвестного хазарского еврея X в. говорится, что царь хазар заключил союз с царем алан, так как царство алан было «сильнее и крепче всех народов, которые жили вокруг нас (хазаров - Ю. Г.). Но во дни царя Вениамина поднялись все народы на хазар и стеснили их по совету царя Македонского. И пришли воевать царь Асии и турок... и Пайнила и Македона; только царь алан был подмогою... Эти цари все воевали против страны хазар, а аланский царь пошел на их землю и нанес им поражение, от которого нет поправления». На основании этого отрывка В. А. Кузнецов делает вы вод, что «аланы и асы не только противопоставлены друг другу, но и ведут борьбу между собой».

По мнению М. И. Артамонова, в изложенном сообщении Кембриджского анонима «пайнил», несомненно, означает печенегов, «турку» - гузов или узов, именуемых в русской летописи торками, а «асии», по всей вероятности, представляют асов или ясов, также неоднократно упоминаемых летописью». При этом М. И. Артамонов связывает «асиев» анонима с носителями салтовской культуры.

В. А. Мошин относит царствование Вениамина ко второй половине IX в., М И. Артамонов - к 913/14 гг.

Если верно предложенное М. И. Артамоновым отождествление, то на основании письма неизвестного хазарского еврея X в. следует признать, что в царствование хазарского царя Вениамина аланы воевали с гузами (торками), печенегами, с донскими ясами и, что очень важно, с Византийской империей (царь Македона) и нанесли им поражение. Если бы этот факт действительно имел место, то маловероятно, чтобы столь крупное предприятие алан, в период, достаточно освещенный письменными источниками, не нашло отражение в свидетельствах современников. Между тем ни Ибн-Рустэ (если верна периодизация В. А. Мошина), ни Масуди или Абу эль-Касим, ни Константин Порфирородный, ни словом не упоминают об этом. Особенно большое сомнение вызывает содержащееся в письме утверждение о войне алан в рассматриваемое время с Византийской империей. Все это заставляет с большой осторожностью отнестись как к аутентичности содержащихся в письме сведений, так и к отождествлению «асиев» письма с ясами.

К вышеизложенному следует добавить и то, что даже факт войны между северокавказскими аланами и донскими асами, если таковой когда-нибудь имел место, сам по себе отнюдь не может еще служить доказательством этнического отличия алан и асов. История почти любой страны, как Северного Кавказа, так и Закавказья, в эпоху средневековья достаточно полна примерами междоусобных воин и столкновений родственных племен. На основании вышесказанного становится ясно, что письмо хазарского еврея X в. не может служить доказательством этнического отличия алан и асов. Таким образом, аргументы, приводимые В. А. Кузнецовым, основанные на вырванных из контекста предложениях и неверной интерпретации письменных источников, не могут служить доказательством этнического отличия алан и асов.

В научной литературе по вопросу о соотношении этих терминов существует и другая точка зрения.

В. Минорский, например, полагает, что этнонимы «аланы» и «асы» относятся к одному и тому же народу, а именно - к предкам современных осетин. Причину двойного наименования аланы (асы) он считает неясной и пишет, что: К взглядам Минорского близка точка зрения Л. Г. Нечаевой. По ее мнению, «основной массив алан, расположенный в донецких, кубанских и присунженских степях был раздроблен, по крайней мере, на две большие группы, имевшие, возможно, свои особые самоназвания асов и алан, в результате чего это племя в разных источниках выступает то под одним, то под другим именем». X. Шельд считает, что именем алан обозначалась восточная часть осетинского народа, и именем асов, ясов, осов - западная.

С другой стороны, 3. Н. Ванеев склоняется к убеждению «в идентичности средневековых алан, овсов грузинских летописей, ясов русских летописей и асов других источников». В. И. Абаев, не останавливаясь специально на этом вопросе, пишет, что перекрестное сопоставление исторических сведений из грузинских, армянских, византийских, латинских, арабских, русских (летописных) источников не оставляет сомнения в том, что «под названием осов, ясов, языгов, алан скрывался один и тот же народ».

Конечно, только на основании сведений отдельных авторов трудно составить точное представление о соотношении и характере терминов аланы и осы-ясы-асы. Поэтому необходимо привлечь, желательно, все относящиеся к этому вопросу источники и рассмотреть как упоминание вместе этих племенных названий, так и характер этнонима осы-ясы-асы в грузинских, древнерусских и восточных источниках. Но предварительно, нам кажется, необходимо ответить на следующий вопрос - может ли вообще факт упоминания рядом друг с другом алан и асов служить доказательством их этнического отличия? Это тем более необходимо, что подобные факты часто встречаются в средневековых источниках, в особенности в восточных.

Для правильного ответа на этот вопрос следует иметь в виду два обстоятельства.

Во-первых, упоминание одной и той же этнической группы в одном и том же источнике под несколькими наименованиями, из которых одно племя, как правило, выступает в качестве объединяющего начала, дающего, в конечном счете, свое имя всему народу, является довольно частым явлением.

Так, например, итальянец Плано Карпини (XIII в.), один из основателей монашеского ордена францисканцев, который по поручению папы Иннокентия IV совершил поездку в ставку Великого хана, сообщает, что с юга к Комании (Кумании) «прилегают аланы, чиркасы, хозары, Греция и Константинополь, также земля Иберов, кахи, брутахии, которые слывут иудеями - они бреют голову, - также земля цикков (зихов), георгианов и арменов и земля турков». Однако вряд ли кто-нибудь из исследователей на основании этих данных стал бы делать вывод об этническом различии иберов, кахов и георгианов. Точно так же, Гильом Рубрук, посетивший Монголию в середине XIII в. по поручению французского короля Людовика IX, в описании своего путешествия упоминает Иверию, «которая есть область Георгии», т. е. Грузии, затем называет отдельно иверов, горы Георгианов, кургов (очевидно - грузин «гурджов»), «именуемых нами Георгианами» и в конце отождествляет иверов и георгианов.

Примером параллельного упоминания этнически родственных племен может служить и одно интересное свидетельство анонимного автора «Истории и восхваления венценосцев» (XIII в.) Последний, рассказывая о смотре, устроенном царицей Тамарой и Давидом-Сосланом, пишет, что когда они выступили из Тбилиси, то направили им навстречу «овсов и новых кипчаков, а после них - эров и кахов, затем картвелов, а затем - месхов и торельцев, шавшов - кларджов-таойцев; затем - сомхитаров; затем - абхазов и сванов-мегрелов-гурийцев вместе с рачинцами-такверцами-маргуетцами...».

Ясно, что упоминание в одном списке кахов, гурийцев, мегрелов, картвелов и месхов, так же как рачинцев, такверцев и маргуетцев, не может служить доказательством их различной этнической принадлежности.

Во-вторых, обилие этнической номенклатуры представляет собой вполне закономерное явление в условиях племенной раздробленности и соседства с различными этноязыковыми группами. Так, на Кавказе каждое племя имело до полдюжины и более названий. Например, «осетин» у грузин назывался оси (овси), у сванов - сав, у абхазов - уапс, у чеченцев - хир, у балкарцев - дюгер и таулу (горцы), у кабардинцев - кушха (горцы). Подобную картину дает этнонимика почти любой части света. Весьма характерны названия осетин в устах чеченцев - хир (ир, ироны) и балкарцев - дюгер (дигор). Эти названия совершенно ясно свидетельствуют о том, что балкарцы и чеченцы названия ближайших к ним осетинских племен переносили на всех осетин, т. е. название ближайшего к ним племени как бы олицетворяло весь народ.

Нелишне также заметить, что еще в XIX в. осетины в официальных документах и описаниях путешественников фигурировали не только под названиями иронов, дигорцев и двалов, соответствовавшими трем основным подразделениям осетинского народа, но и тагаурцев, куртатинцев и алагирцев, что вытекало из условий жизни отдельными обществами. Однако вряд ли кому-нибудь придет в голову на этом основании противопоставлять друг другу эти территориально-этнические названия. Поэтому упоминание рядом алан и асов в восточных источниках XIII-XIV вв. отнюдь не может служить доказательством их этнического различия.

С другой стороны, чтобы правильно оценить, например, факт упоминания рядом алан и асов в восточных источниках XIII - XIV вв., следует иметь в виду и то, что в период, предшествующий эпохе татаро-монгольских нашествий, аланы обитали не только в центральной части Северного Кавказа, но и в других районах, в частности в низовьях Волги, где имя их сохранилось в названии Астрахани, бывшей в 60-х годах VIII в. ставкой аланского военачальника (Астархан), стоявшего во главе наемной гвардии хазарского кагана. О пребывании алан в низовьях Волги свидетельствуют и письменные источники. Гильом Рубрук, рассказывая о своем путешествии в Сарай, сообщает, что Этилия (Волга) разделяется ниже на три больших и четыре малых рукава. «При среднем рукаве находится город, по имени Суммеркент, не имеющий стен; но когда река разливается, город окружается водой. Раньше, чем взять его, татары стояли под ним 8 лет. А жили в нем Аланы и Сарацины» (очевидно, какое-то племя, исповедующее ислам).










Хронист

Страна Восходящего Солнца