Развитие процесса феодализации в Алании сопровождалось укреплением царской власти, и, как следствие, - увеличение дружины государя. Строительство в это период ряда укреплений на стратегически важных направлениях, для которых требовались довольно большие гарнизоны, а также постоянная угроза вторжения мобильных конниц арабов и хазар, требовали создания регулярных воинских подразделений. Подобное войско начинает формироваться в VIII-IX в.в., однако, особой силы оно не представляет. Вместе с тем, под началом различных аланских феодалов продолжают находиться сильные дружины. Аланы утрачивают черты народа-войска. Появление на вооружении сабли с палашом и создание системы фехтования в конном и пешем строю на долгие века отделило профессиональных воинов от остальных масс населения. Впрочем, и последние продолжали носить оружие, так, судя по археологическим материалам, практически каждый взрослый мужчина был вооружен небольшим боевым топориком, не требовавшим особого мастерства в обращении.

О появлении в Алании новой военной структуры косвенно может свидетельствовать то, что походы в этот период совершаются уже, как сообщает Феофан Византиец (709 г.) «не из-за денег», а «из любви» к византийскому императору (5, с.44). Создание в стране сети крупных городов требовало содержания в них гарнизонов. Существование последних подтверждается упоминанием в хронике «Дербент-наме» должности коменданта гарнизона в стране Ирхана (Ихран), в которой исследователи видят Аланию (253, с. 103). Аланские гарнизоны располагаются и в крепостях на территории соседних держав, как это имело место с крепостью Бухлоон (Букулюс), перешедшей в руки алан между 662-666 г.г. (295, с.98). На создание регулярного войска указывает и создание системы знаков воинского отличия, которую археологи видят в мужских амулетах, носившихся на груди, широко бытовавших в VII-IX в.в. (272.1, с. 120; 294, с. 185). Если в 725 г., как сообщает Ал-Якуби, арабы во главе с Джаррахом, вторгшись в Аланию, смогли обложить ее население подушной податью (253, с. 108), то это указывает на то, что подобный налог платился аланскому государю и раньше. Он и мог служить источником содержания регулярной армии.

С IX в., как видно по археологическим материалам, среди части аланских профессиональных воинов распространяется такое украшение конского оголовья, как начельник с султаном. Поскольку он встречается в погребениях с наиболее полным и богатым комплексом вооружения, и бытует до первой половины XIII в. - времени исчезновения регулярного войска, на наш взгляд, является правомочным вывод о принадлежности воинов с подобным конским украшением к элитарным регулярным армейским соединениям - к царской гвардии. С другой стороны, начельник мог служить маркирующим признаком офицерского ранга.

Г.Е. Афанасьев, исследовавший социальное развитие донских алан, получил следующие процентные соотношения предметов вооружения и конского снаряжения в мужских погребениях: конские начельники - 1,54% погребений, остатки конского оголовья - 9,28%, стремена - 10,77%, наконечники стрел - 10,77%, сабли (мечи, палаши) - 10,77%, боевые топоры - 43,85%, тесла-мотыжки - 40,00%, фурнитура поясных наборов - 53,08% (188, с.133-134). На основании этих данных исследователь выводит следующую структуру первичной аланской военной организации, состоящую из двух рангов. В первый входит предводитель, возглавляющий оба ранга (сотник) и 10 человек десятников. Второй ранг состоит из двух групп воинов - высшей (36 чел.) и низшей (68 чел.) (188, с. 142). Подобный взгляд па военную организацию неправомочен, поскольку трудно представить себе войско, состоящее из отдельных кучек в виде хорошо вооруженного всадника, вокруг которого сгрудилась его десятка пехотинцев, имеющих только топорики и мотыжки. Поэтому профессиональные воины составляют лишь 10,77% мужского населения и представляют собой всадников, вооруженных длинным клинковым оружием (мечом, палашом, саблей) и луком со стрелами. Иногда отсутствие клинкового оружия компенсировалось наличием копья, которое благодаря сужению пера наконечника с этого времени начинает напоминать пику. Именитые воины и гвардейцы (1,54%) имеют, как правило, полный набор вооружения, в котором присутствуют и булавы, имеющие в этот период вид палицы, и боевые топорики в виде двулезвийных экземпляров и топоров-чеканов, реже применялись топоры-клевцы, метательные ножи и мотыжки-пальстабы. Поскольку аланы были, прежде всего, конными воинами, широкое распространение в их среде стремян привело к полному изменению комплекса вооружения: меч уступает место новым типам клинкового оружия - палашу и вскоре вытеснившей его сабле. Кинжал в свою очередь замещается боевым ножом и топором, функционально дополнявшими друг друга. В связи с широким развитием земельной фортификации, неотъемлемой частью экипировки воинов становиться мотыжка-пальстаб, которая с успехом могла применяться и в бою. Попытки приспособить трехлопастные наконечники для пробивания кольчатого доспеха привели к появлению наконечников стрел с боевой головкой трехгранной в верхней и трехлопастной в нижней частях, ставших господствующими в этот период. Вместе с тем, к IX в. намечается тенденция специализации стрел, т.е. снабжение их наконечниками различной формы, получившая развития только в последующее время. Среди доспехов прочно утверждается кольчуга, а голову защищают шлема различной конструкции: это и кожаные на металлическом каркасе, и пластинчатые шлема с наносником и кольчужной бармицей. Разнообразна и форма щитов, наряду со щитами неправильной формы широкое распространение получают круглые рондаши (диаметром 70см). В это же период появляются каплевидные и небольшие кулачные щиты. Начинает развиваться традиция украшения конского снаряжения, набравшая силу к IX в. Оголовье коня украшается различными бляшками, упряжь - подвесками и бубенчиками, седло - накладными пластинками. Стремена отличаются разнообразием форм, среди которых преобладают арочные и восьмерковидные экземпляры.

Остальное мужское боеспособное население страны (около 40% мужчин) привлекалось к боевым действиям в качестве пешего ополчения только в экстренных случаях. Их вооружение отличалось дешевизной, простотой в изготовлении и владении. Оно состояло из кожаного и войлочного защитного снаряжения, деревянных щитов, пращ, боевых ножей, боевых топоров, дубин и мотыжек-пальстабов, игравших роль саперной лопатки. Изредка на вооружении находились лук со стрелами, кистени (получившие распространение в основном среди салтовских алан), булавы. Для этого периода известны женские погребения с оружием, воинскими поясами, сбруей и лошадьми, хотя профессиональные воительницы, имеющие длинное клинковое оружие единичны (121, с.278).

Вряд ли правомочно говорить о делении на рода войск в аланской армии. Регулярная армия, да и дружины феодалов состояла из всадников, которые в случае надобности могли сражаться в пешем строю. С другой стороны часть войска, составляющая гарнизоны крепостей и городов, состояла исключительно из пехотинцев. Что касается ополчения, то оно главным образом было представлено пехотинцами, хотя имеющие лошадей могли формировать легкую кавалерию. В это период завершается процесс замены тяжелой конницы средневооруженной, отличавшейся наличием у всадника подвижного металлического доспеха и способностью вести маневренный рукопашный бой в любом строю.

Что касается дисциплины в аланском войске, то о ней можно судить по сообщениям византийских авторов (208, с. 148-149) и Нартскому эпосу. Аланский профессиональный воин это Индивидуальный боец с болезненно острым чувством собственного достоинства. В военном деле - вооружении, мастерстве и храбрости он равен любому из других профессионалов, вплоть до правителя. Поэтому в бою он зависит только сам от себя, воспринимая любой приказ, как урон чести и выделиться, быть первым, может, только показав свою храбрость и мастерство (201, с. 111). В какой-то мере это находит отражение и в сообщении Товма Арцруни (IX-X вв), описывающего «горы Кавказские, в которых живут разноязычные народы, разделяющиеся на 72 племени. Пребывают они без предводителя и кто, что захочет, то для него и закон» (2, вып. 3, с.21).

Говоря о численности аланских войск, следует отметить, что в VII в. Иоанн Мамиконян сообщал о вторжении в Армению войска «царя северян» в количестве 58 тысяч (2, вып. 2, с.25). Шапух Багратуни (IX в.) описывает разгром аланами 70 тысячного арабского корпуса (2, вып.2, с.43), а грузинские летописи (Матиане Картлиса) сообщают, как в 851 г. аланам удалось отбить нашествие громадного арабского войска численностью 120 тысяч воинов (28, с.30). Только на Салтовском могильнике насчитывается около 30 тысяч катакомб (295, с.162), т.е. около 80 тысяч погребенных, из которых 14 тысяч профессиональные воины и 16 тысяч - ополчение. Таким образом, реальная численность аланских войск вместе с ополчением колебалась в этот период в районе 60 тысяч. Собственно же регулярная армия могла составлять 10 тысяч. Подтверждением тому, что реальное войско было небольшим, может служить свидетельство Аль-Баладзари (IX в.) о восстании против арабов алан и дагестанцев, на подавление которого прибыло всего 8 тысяч воинов (343, с.52).

Основным источником финансирования военной организации в этот период становятся налоги, собираемые с населения. Кроме того, новым источником становятся таможенные сборы, благодаря изменению трассы «Великого шелкового пути», которая с началом ирано-византийской войны стала проходить через Аланию (295, с.95-96). Наемничество, хотя и не с тем размахом, продолжает иметь место, особенно в отношении Византии, с которой у Алании установились тесные контакты. О кратковременной форме наемничества сообщает Феофан Византиец (709 г.) в рассказе о том, как император Юстиниан оруженосца Леона «послал в Аланию с деньгами, чтобы возбудить алан против Авазгии, Лазики и Иверии» (5, с.43). В отличие от этой формы наемничества государственного уровня, стационарное наемничество все больше приобретает индивидуальные черты, становясь уделом небольших отрядов искателей приключений. Исходя из сообщения Феофана о том, что аланы «вторглись в Авазгию и взяли многих пленных» (5, 43-44), можно говорить о сохранении и этой статьи дохода.

Сланов А.А. Военное дело Алан I-XV вв.