В степи Зилахар, на Площади игр собрались все молодые нарты, устроили они симд на этой площади. Из молодых нартов лучшим в симде был Сослан. Как на земле был ловок прославленный нарт в пляске, так и на плечах молодых нартов.
— Ну, а теперь испытаем наши стрелы!

Поставили мишень, принялись стрелять. Среди молодых нартов могло ли не быть метких стрелков, но лучше Сослана никто не стрелял: после каждого выстрела стрела Сослана, вонзалась в одно и то же место.

Стадо буйволов отдыхало на берегу моря.
— Еще и силу нашу испытаем, — сказали молодые нарты. — Пойдемте на берег моря, сейчас скоту время отдыхать.

Пошли. Из стада вытаскивали буйвола, кто-либо из молодых нартов хватал его за рога, пытаясь перебросить через море. Так они состязались, но никто не смог перебросить буйвола на другой берег моря.

Тогда нарт Сослан, схватил за рога самого крупного буйвола в стаде, бросил через море: буйвол очутился на другом его берегу.

Так нарт Сослан на Площади игр победил нартовскую молодежь.

«Никого не осталось на нартовской земле, с кем бы я мог помериться силой, — говорил себе Сослан, вернувшись, домой после игр — Пойду-ка я искать по земле, с кем мне померяться силой».
И нарт Сослан как подобает, подготовился к балцу.

Однажды рано утром сел он на коня и отправился на поиски силы. Ехал он, ехал. Сколько ехал, кто знает, но вот подъехал к какому-то большому морю.

«Пойду берегом этого моря, — говорит сам себе Сослан, — может, встречу кого-нибудь». Пустил коня своим шагом; проехал немного, смотрит: вон в море три мужа рыбу ловят; крючки у них — целые лемехи, лески — веревки от плуга, удилища — целые деревья.
— Наловить вам много! — говорит им Сослан.
— Живи славно, горный дзигло! — отвечали ему рыбаки, — Куда путь держишь?
— Ищу с кем померяться силой! — отвечал нарт Сослан.
— Видишь вон те овраги, — говорит один из рыбаков, — иди прямо туда. К вечеру повстречаются тебе там могучие люди, тогда и сможешь испытать свою силу.

Отправился Сослан в указанное место, а рыбаки продолжали свое дело. Солнце уже закатилось, когда Сослан прибыл к назначенному месту. Прибыл он, а то как же! Смотрит: а там — женщина, один клык у нее над небесами, другой клык под небесами, а в щелях меж зубов ласточки гнезда вьют.
— Да будет хорошим твой вечер, частица моей матери! — сказал нарт Сослан.

— Если бы не сказал «частица моей матери», я бы тобой свои ржавые зубы смазала, — сказала женщина, — но теперь ты мой гость и да пребудешь в походе живым-здоровым! Откуда едешь и что ищешь?
— Я еду из нартовской земли, — сказал нарт Сослан, — ищу, с кем помериться силой. На нашей земле никого сильнее меня не оказалось.
— Э-ге! Не вздумай заикнуться об этом: мои сыновья пошли рыбу ловить, вечером они должны вернуться, и, если застанут тебя здесь, от нарта Сослана и костей не останется: съедят тебя! Поешь пока чего-нибудь, отдохни, а там я придумаю, как спасти тебя от моих сыновей.

Накрыла она ему фынг. До еды ли было нарту Сослану! После того, как он поел, женщина схватила и сунула его вместе с конем за пазуху.

Тут и рыбаки пришли.
— Нана, уф-уф-уф! От тебя аллон-биллоном разит! — сказали ей сыновья.
— В походы ходите вы, всюду бродите вы, а аллон-биллоном, оказывается, от меня разит? Чтоб вашими радостями мать нарадовалась.
— Нана, ты нам зубы не заговаривай, пахнет от тебя аллон-биллоном; отдай нам его и мы полакомимся: давно мы не пробовали человечье мясо.
— Помолчите, а то получите! — сказала женщина. — Или забыли, какая у меня тяжелая рука?!

Рыбаки притихли. Мать дала им ужин; поели, легли спать, и стены дома сразу же задрожали от их храпа.

В полночь женщина вытащила, Сослана вместе с конем из-за пазухи, положила его на ладонь и говорит:
Частица моего гостя! Дуну на тебя и окажешься ты там, куда тебе самому месяц пришлось бы ехать, но, когда мои сыновья проснутся и узнают, что ты убегаешь, они станут тебя преследовать. Один из них по запаху чует, второй через семь оврагов одним прыжком перепрыгивает, третий — соколом летит. Еще раз тебе говорю: дуну на тебя — и окажешься там, куда тебе самому месяц пришлось бы ехать, а там — твое мужество и ты сам. Больше ничем не смогу тебе помочь.
После этого женщина дунула, и Сослана унесло.

Наутро рыбаки проснулись, и тот, который по запаху чуял, говорит:
— Наш горный дзигло убегает, его запах бьет мне в ноздри!

Три брата бросились за нартом Сосланом, а то, как же! Один из них, тот, что по запаху чуял, дорогу показывает, другой соколом летит, третий через семь оврагов одним прыжком перепрыгивает. Бегут за ним, преследуют. Растерялся нарт Сослан, когда издали почувствовал за собой погоню. И прославленный конь его — чтоб остался он без наследника! — будто на месте топчется, хоть и бьет его Сослан, не жалеет.

Приближаются три брата к нарту Сослану. Вдруг увидел нарт Сослан: один человек, одноглазый и однорукий, на буйволиной упряжке рогожи везет. Сидит на рогожах и погоняет буйволов.
— Твой я гость здесь и на том свете! — сказал, Сослан везущему рогожу. — Как только догонят меня, я погиб!
— Да будешь божьим гостем! Помогу тебе, чем смогу, — сказал человек. Остановил буйволов, слез с арбы и спрятал, Сослана вместе с конем между рогожами. Сам же взобрался на арбу и, покрикивая, погнал своих двух буйволов.
— Не видел ли горную пташку? — спрашивают одноглазого три брата.
— Нет, никого не видел.
— Этим ты от нас не отделаешься, — и встали они перед буйволами.
— Отпустили бы меня моей дорогой, — говорит им одноглазый, однорукий человек.
— Отдавай нам быстро нашу горную пташку, не то и тебе не уйти подобру-поздорову! — сказали рыбаки.
— Грех ваш да падет на вас же! — сказал везущий рогожи и спрыгнул с арбы (спрыгнул, как же иначе!), схватил трех братьев, подмял их под себя, придавил коленом.
— Где ты, Сослан! Давай веревку, свяжем их за шеи.
Еле-еле слез Сослан с арбы, подал ему веревку: одноглазый, однорукий дунул на веревку, и веревка расползлась.
— Такая веревка не годится, — сказал человек, вырвал один волосок из паха и связал трех братьев за шеи.

Связанными остались три брата посреди широкой степи. Сослан и однорукий человек привязали коня к арбе, сами взобрались на рогожи и едут своей дорогой. Едут, едут, и спрашивает однорукий Сослана:
— Где ты ходил-бродил и что искал один в балце?
— Ищу сильнее сильного, — сказал нарт Сослан. — Однажды мы, молодые нарты, испытывали свою силу на берегу моря. Буйвола пытались перебросить через море, но только мне удалось бросить буйвола на другой берег моря. После этого поверил я в себя и отправился из дому испытать свою силу, а что из этого вышло, ты и сам видел! Спасибо тебе, только благодаря тебе я спасся, а иначе не ступила бы больше моя нога на нартовскую землю.
— Сослан, в нашем краю даже месячные младенцы перебрасывают самых больших буйволов через море, и все же мы не так самоуверенны. Расскажу тебе притчу из своей жизни. Было нас семь братьев, я самый младший среди них, и отец наш все еще был крепок, как олень. Вот как-то пошли мы в поход. Ходили-бродили много дней, но никого и ничего не встретили. Как-то после обеда окутало нас облако, и стало моросить. Мы, восьмером с конями, искали, где бы укрыться. Смотрим: в одном месте пещера. Вошли в пещеру, расположились в ней. Чуть позлее увидели, один пастух гонит стадо мимо пещеры. Да выпадут на его долю страдания! Козел свернул в нашу сторону и стал тереться боком о пещеру. Пещера наша зашаталась, стала раскачиваться, будто люлька. Лошадиным черепом оказалась наша пещера. Пастух кричит на козла: «Дзагас, дзагас!» Да где там! Не обращает козел на него внимания, продолжает тереться. Пастух разозлился и устремился в нашу сторону. Козел бросился бежать, пастух же сунул палку в глазницу лошадиного черепа, поднял и швырнул. Череп полетел и, ударившись о рога того злосчастного козла, раскололся. Кони, люди — все мы разлетелись кто куда. Как же иначе! Пастух набросился на нас. Погиб мой отец, погибли мои шестеро братьев, у меня он тоже оторвал руку, и так бросил меня — побежал к своим козлам. Глаз же мой вытек, когда он сунул палку в глазницу черепа. Вот тебе наша история. С тех пор никогда больше не искал я, с кем бы померяться силой, и тем, кто меня любит, тоже советовал, чтобы не искали они сильнее сильного.

Однорукий прибыл в свое село, нарт Сослан же двинулся дальше, к себе домой.