Отправился однажды Сосырыко на охоту в поле. Он видит, что нартов алдар, сын Хыза — Челахсартаг, засунув руки свои за пазуху, идет. Сосырыко взял свою подзорную трубу (касанцаст), направил на него и говорит про себя: «Что это значит, он нартов алдар и идет без оружия!». Когда он подошел к нему, то Сосырыко спросил его:
— Отчего ты, нартов алдар, идешь без оружия?
Тогда Хызы-фырт сказал Сосырыко:
— О Сосырыко, ты моя доля из чертей! Ты опять встретил меня, и я расскажу тебе мое бедствие. Нашел я в поле лань спавшую, и когда я направил на нее свой ардыстон, то все мои стрелы из ардыстона рассыпались и разлетелись по воздуху. После того вынул я меч свой, но и меч из рук моих исчез, и бог знает, куда он делся!

Услышав это, Сосырыко сказал:
— Сын Хыза, да будет беда долей твоей! Я боялся тебя, и ты мне опять попался! Я храбрее, — сказал Сосырыко, — а у тебя сердце не на месте, и поэтому у тебя и стрелы, и меч разлетелись по воздуху!

И после того Сосырыко отправился охотиться на лань. А лань та была такая лань, у которой вся шерсть была золотая. И она, продолжая жевать, лежала себе спокойно. Подошел Сосырыко к лани и направил на нее свой ардыстон — все стрелы из ардыстона разлетелись по воздуху. Тогда Сосырыко, выхватив свой меч, бросился в погоню за ланью и сказал ей:
— Ах ты уацайраджы фырт! Неужели ты не думаешь меня бояться и не думаешь скрыться от меня! Откуда у тебя столько смелости не бояться меня и не скрываться от меня?

После того лань выскочила с места и пустилась бежать к горам, где в черных горах вошла в черный железный галуан. Это была дочь Солнца, кан, воспитанница семи братьев-богатырей. Сосырыко вошел в уазæгдон, сел там, взял хуыйысæр и начал играть и говорить: «Я есть Сосырыко, мне нужно или драться, или кушать!».

Когда семь братьев-богатырей услышали игру Сосырыко, то они вышли к нему и напали на него и начали его резать своими большими мечами — но как бы удалось им зарезать Сосырыко! Пришли богатыри и сказали дочери Солнца, что Сосырыко им не поддался... Когда она это услышала, сказала им:
— Сосырыко — мой жених. Идите к нему и условьтесь с ним об ираде.
Пришли богатыри к Сосырыко и начали уславливаться об ираде. Они говорили ему:
— Ирад наш составляют три сотни сырдов и среди поля черный железный галуан, а на всех четырех углах галуана — листья Азаева дерева. Из сырдов одна сотня должна быть олени, другая — из породы горных туров, а затем остальная сотня из разных пород сырдов.

Услышав это, Сосырыко с поникшей головой вернулся назад, пришел к Сатане и сказал ей:
— Идет за меня замуж дочь Солнца, но где я найду ирад за нее три сотни сырдов, не говоря уж об остальном!
— Солнце ты мое, Сосырыко, — сказала Сатана. — Три сотни сырдов найти тебе нетрудно. Когда я попрошу у Афсати его трубу и ты затрубишь, то все сырды сами соберутся и наполнят весь галуан. Но Азаев лист можно найти только у мертвых, а на этом свете этого найти нельзя. Листья же Азаева дерева нужно просить у Барастра, и если умершая твоя жена Бедуха (бесподобная она была красавица), дочь Хызы-фырта Челахсартага, не успеет выпросить у Барастра, то ты на этом свете листа этого дерева не найдешь!

Сосырыко отправился к мертвым. Когда он приехал туда, к воротам железной стены, то сказал сторожившему:
— Отвори ворота!
Отвечал привратник:
— От бога для тебя, Сосырыко, нет еще повеления. — И привратник отворять ворота не согласился.
Сосырыко, силой разломав ворота, въехал к мертвым. Когда он вошел туда, то богатыри с большими копьями своими вышли к нему навстречу и начали на него бросаться, говоря:
— Да будет черным очаг твой, Сосырыко, мы искали тебя, куда тебе деваться от нас!

Сосырыко не обратил на них внимания, поехал себе дальше. Вышло к нему целое войско казаков, и они тоже стали бросаться на него с угрозами:
— Куда теперь тебе деваться, ты попался нам и не вырвешься от
нас!

Он не обратил и на них внимания, поехал опять дальше и встретил целую толпу солдат, которая также угрожала ему.

Когда Сосырыко все это увидел, то он сказал:
— О единый бог! Все, что кажется, чудом и чему можно удивиться, я встречаю у мертвых, а на белом свете ничего нет дивного! — И когда он поехал оттуда, то увидел мужа и жену, спавших на воловьей коже, которая была для них недостаточной постелью, и они вырывали кожу один у другого из рук.

Надивившись много, Сосырыко отправился еще дальше. Смотрит Сосырыко и видит, что муж и жена спят на заячьем меху, который для них оказался с избытком. Он опять много удивлялся и говорил:
— О единый бог! Все дивное встречается у мертвых, а в земном царстве нет ничего удивительного! — Поехал он еще дальше.

Видит Сосырыко: собака-сука лежит за дверьми, и у нее из живота щенки визжат. Много надивился Сосырыко и этому.

Отправившись оттуда, видит опять Сосырыко: на берегу большого оврага мешок и торбочка обмеривают друг друга. Мешок наполнялся доверху, а торбочка оставалась наполовину пустой.

Поехал Сосырыко дальше. Видит он озеро, подъехал к нему, а озеро было полно лягушками.

Поехал он дальше и видит: из свиной кожи арчи и из сафьяна дзабыр под деревом спорят. Арчи из свиной кожи взобрался на самый верх дерева, а дзабыр из сафьяна остался под деревом.

Оттуда Сосырыко отправился дальше и приехал к мертвым фамилии нартов Бората. Перед ними стояли лучшие всех сортов кушанья и разные напитки. Но мертвые к ним не прикасались и смотрели на них глазами, не трогая их руками. Между ними лежало без головы туловище его жены, дочери Хызы-фырта Челахсартага — Бедухи.

Когда Сосырыко увидел туловище своей жены без головы, то он спросил мертвых:
— Отчего туловище моей жены лежит между вами без головы? Я приехал ведь к мертвым собственно для нее, чтобы увидеться с ней!

Отвечали ему мертвые:
— Голова сейчас же придет сюда. — Правда, голова Бедухи пришла и сейчас же пристала к туловищу. Когда они увидели друг друга, то много радовались, а после того жена сказала Сосырыко:
— К мертвым никому нет дороги, откуда же ты успел приехать сюда?

Отвечал Сосырыко:
— Идет за меня замуж дочь Солнца, и просят у меня ирад: три сотни сырдов и чтобы поставить в степи железный черный галуан, чтобы на всех углах галуана были поставлены листья дерева Аза.
Бедуха пошла к богу мертвых Барастру и выпросила у него лист дерева Аза.

Потом Сосырыко сказал своей жене:
— Бедуха, все дивное и все, что кажется амбисондом, я встретил у мертвых, в земном царстве такого дивного ничего нет. И потому эти амбисонды я хочу тебе рассказать. Приехал я к воротам мертвых, и сторож меня внутрь не пускал. Я разбил ворота и силой вошел к мертвым. Когда я проехал немного от ворот, то большая толпа богатырей бросилась на меня с копьями в руках, угрожая такими словами: «Да будет черным очаг твой, Сосырыко!».

Ответила ему Бедуха:
— Нечего тебе удивляться этому! Они все те богатыри, которых ты отправил своими руками к мертвым.
— После того большая толпа казаков двинулась ко мне, — говорит Сосырыко.
— Нечего и тому удивляться, — сказала опять жена, — все они также твоими руками побиты и отправлены к мертвым.
— Такая же большая толпа солдат выходила ко мне навстречу, — говорил Сосырыко.
— И это толпа тех, которых ты бил своими руками, и она пришла к мертвым, — отвечала Бедуха. — И если им сегодня не удастся тебе отомстить, то все-таки, когда ты умрешь, они будут тебя тревожить.

Продолжал Сосырыко.
— Муж и жена спали на большой воловьей коже, но кожи недоставало им для постели, и каждый из них вырывал кожу один из рук другого. Что бы это значило? — спросил Сосырыко.

Отвечала Бедуха:
— Это потому, что они — муж и жена — не любили друг друга на белом свете, и здесь, среди мертвых, они остались теми же, какими были при жизни своей.
— Муж и жена спали на заячьем меху, — говорил Сосырыко, — и меха хватило им для постели с избытком. А что это значит? — спросил он.
— Отчего это тебе кажется дивным? — отвечала Бедуха. — Они — муж и жена — на белом свете много любили друг друга, и здесь, у мертвых, они тоже любят друг друга.
— Но что это за диво такое? — сказал Сосырыко. — У собаки-суки визжали из живота ее щенки, а сама она смирнехонько лежала.
— Это вот что означает, — сказала Бедуха, — настанет такое время, когда ребенок только лишь выйдет из утробы своей матери, как сейчас же примет на себя право распоряжаться.
— Но что означает это? — спросил опять Сосырыко свою жену. — На берегу большого оврага мешок и торбочка обмеривали друг друга. Мешок наполнялся доверху и ссыпался, а торбочка оставалась наполовину пустой.
— Не по правде нарты называли тебя хорошим мужем, — сказала жена Сосырыко. — Это нисколько не удивительно, — говорила она. — Настанет такое время, когда мальчик будет есть больше мужчины.
— Проехал я через озеро, наполненное лягушками, — говорил Сосырыко, — и когда я въехал в самое озеро, то вывел оттуда за собой всех лягушек на зеленую траву, и они все обратились в людей. Что б это значило? — спросил Сосырыко свою жену Бедуху и продолжал: — Когда я вывел за собой всех лягушек, то они мне говорили: «Сосырыко, мы твои люди!» Но я им отвечал: «У меня нет людей», — и удивляясь, поехал от них.
Тогда Бедуха сказала:
— Это адское озеро. Все это люди, которые кончили жизнь свою от твоих рук, — тут и богатыри, и сильные люди. Тебе, Сосырыко, от бога даровано, сколько ты пожелаешь, столько и выведешь за собой из ада грешных людей, — сколько ты побил людей, столько же ты на белом свете сделал добра людям.
— Арчи из свиной кожи и дзабыр из сафьяна спорили под деревом. Каждый из них старался взобраться на дерево. Арчи взобрался на самый верх дерева, а дзабыр из сафьяна остался внизу под деревом. А что это означает? — спросил Сосырыко свою жену.

Отвечала Бедуха:
— Это то, что придет такое время, когда гяур будет очень силен и победит всех. Арчи означает гяура, — продолжала она, — и потому ему удалось взобраться на самый верх дерева.

Спросил опять Сосырыко свою жену Бедуху:
— Перед мертвыми стояли все те кушанья и напитки, которые бог сотворил лучшими под собой, но мертвые не прикасались к ним, не трогали даже руками и говорили мне:

Тогда Бедуха сказала опять:
— Ах, ах, жаль, что нарты назвали тебя не по правде лучшим мужем! Как ты не знаешь того, что с этими кушаньями и напитками Сатана посвятила нам, всем мертвым Бората, и собак и кошек. Она это сделала затем, чтобы узнать правду твою, успеешь ли ты прийти к нам, в Царство мертвых, и чтобы ты сам видел своими глазами всю правду посвящения нечистых животных с лучшими кушаньями и напитками.
— Хорошо, — сказал Сосырыко, — я теперь все понял, но не понимаю еще одного: что же это значило, что голова твоя не была на твоем туловище? Это меня сильно удивило.
— Опять я тебе говорю, наш муж, — отвечала Бедуха,— нарты обманулись, что они называли тебя между собой хорз лагом — лучшим мужем. Как же ты и этого еще не знаешь? Когда ты бываешь в большом бою, то я обращаюсь в кучу туч и тумана над твоей головой и защищаю тебя от сильных лучей солнца. Хотя я сама живу здесь, в Царстве мертвых, но успеваю охранять тебя и в Земном царстве, — продолжала Бедуха. — Когда все люди подвергаются невыносимым лучам солнца и зною, а в это время ходит над тобой туча, которая защищает тебя, то эта туча не настоящая бывает туча, а это я, твоя верная голова.

Она у Барастра выпросила листья Азаева дерева, расковала у коня Сосырыко подковы, перековала их задом наперед и сказала Сосырыко:
— Если ты приехал к мертвым, то это потому, что у тебя такая большая сила. Но бог никому из уст своих не дает волю прийти раз к мертвым и опять от них возвратиться на верх земли — на белый свет. И тебе также нельзя вернуться назад, коль скоро ты пришел к мертвым. Теперь же, пока ты не придешь домой, какие б ты ни нашел сокровища и богатства на дороге, ты даже не оглянись на них и езжай прямо по дороге.

Когда Сосырыко выехал от мертвых и они узнали об этом, то все погнались за ним фадис. Но когда они заметили следы подков задом наперед перекованных ног коня Сосырыко, то мертвые сказали: «Этот след идет прямо к нам», — и разошлись по своим местам.

Сосырыко, приехав к воротам мертвых, сказал привратнику у ворот:
— Отвори ворота!
Но тот ему ответил:
— Сосырыко, если уж ты пришел в Царство мертвых, то отсюда возвращаться нельзя.

Тогда Сосырыко ударил плетью своего стальнокопытного коня несколько раз, разбил ворота Царства мертвых и силой выехал оттуда. Проезжая по дороге, Сосырыко нашел золотые деньги, целую кучу, но он не взял их.

Едет дальше и опять находит на дороге золотой лисий хвост. Опять Сосырыко не поднял и золотой лисий хвост. Едет Сосырыко и видит на дороге старую шапку. Когда он увидел шапку, то стал раскаиваться, говоря себе: — И Сосырыко поднял старую шапку, говоря: «И эта шапка пригодится для наших молодых невесток подметать мельницы».

В эту шапку обратился сын Гатага гады Сырдон. А потом Сыр- дон вошел в сердце Сосырыко и его коня. Никому не известно было из всех людей на земле, чем бы можно было причинить смерть Сосырыко и его коню, потому что они были бессмертны.

Привел Сосырыко своего коня в дремучий лес и начал спрашивать коня, как он может ему причинить смерть. Конь ничего не отвечал. Тогда Сосырыко очень сильно рассердился, выхватил большущее дерево с корнями и стал размельчать дерево о голову своего коня. Тогда конь Сосырыко говорит:
— Да не простит тебе бог, Сосырыко! Моя смерть будет от подкопытьев моих! Это моя смерть! — отвечал конь Сосырыко.

Потом Сосырыко сказал:
— А моя смерть может произойти только от моих ног, потому что ноги мои из черного простого железа, а остальные части тела из чистого черного булата — стали. И пока Барсагово Колесо не прокатится и не отрежет у меня ног, другой смерти я не подвержен, и смерть моя может быть только от Барсагова Колеса.

После того Сырдон выскочил из кармана Сосырыко и бросился к чертям вызвать их в фадис. Черти из-под земли начали обстреливать коня Сосырыко и убили его из-под копыт. Конь Сосырыко сказал:
— Я убит, но ты сними мою кожу и сделай из нее бурдюк и наполни его соломой. И тогда я постараюсь привезти тебя домой.

Сосырыко так и сделал. Когда Сырдон услышал слова коня Сосырыко, то побежал под землю к чертям и сердито сказал им:
— Эй вы, черти, вы, ослы! Закаливайте концы своих стрел докрасна, как огонь, и стреляйте так.

Начали черти закаливать концы своих стрел сильно, как огонь, и пускать на верх земли свои стрелы. Стрелы попали в живот коня, вспыхнула солома, и вся кожа Сосырыкова коня сгорела. Пришел Сосырыко пешком в свой хадзар-дом. Сосырыко берет волшебное кольцо Сатаны, обводит им большой круг в стене, где воздвигнут был черный железный галуан, на углах которого он прикрепил листья Азаева дерева. Сатана выпросила у Афсати его трубу, и когда Сосырыко затрубил в нее, то галуан наполнился тремя сотнями сырдов. Одна сотня оленей, другая — туров, а третья — разных пород диких животных. Семь братьев-богатырей отдали свою хъан, дочь Солнца, замуж за Сосырыко.

После того однажды Сосырыко отправился с двенадцатью товарищами-амцегами на охоту, после трех дней своей женитьбы. Сосырыко пошел сам охотиться, а своих двенадцать амцегов оставил в своем шалаше. Барсагово Колесо, откуда ни возьмись, налетело на них и разрезало им всем ноги. Когда вечером Сосырыко пришел, то спро-сил своих товарищей:
— Что случилось с вами?

Они отвечали:
— Какое-то неизвестное колесо покатилось на нас и отрезало нам ноги.
— А, — сказал Сосырыко, — это не кто другой, как Барсагово Колесо. — И отправился искать его по полям и степям.

Смотрит Сосырыко и видит: Барсагово Колесо катится по степям. Он погнался за ним. Колесо повернулось к лесу. Сосырыко кричит чинаре:
— Эй, чинара, останови Барсагово Колесо!
— Да как же мне остановить Барсагово Колесо? — говорит чинара. — Не ты ли, Сосырыко, изрубил мои корни и ветки!
Тогда Сосырыко проклял его:
— Чинара, будь для работы людям не трудным деревом!

Оттого чинара и добывается без большого труда.

Барсагово Колесо покатилось дальше. Говорит опять Сосырыко:
— Эй, ольха, останови Барсагово Колесо!
Отвечает ольха:
— Да, да, как же, остановлю я Барсагово Колесо! Не ты ли, Сосырыко, довел меня до бедности и малого развития!

Сказал Сосырыко:
— Так будь же хуже и малоценнее всех пород деревьев!
Оттого стала ольха малоценнее всех деревьев.
Покатилось Барсагово Колесо дальше. Сосырыко говорит березе:
— Эй, береза, останови Барсагово Колесо своими ветвями!
Береза распустила свои широкие ветки и зацепила Барсагово Колесо своими ветвями. Прискакал Сосырыко к березе и говорит березе:
— Да будь лучшим деревом между всеми породами деревьев и будь любима людьми.

Оттого березу очень любят люди и стараются разводить ее.
Когда Сосырыко подоспел к Барсагову Колесу на расстояние выстрела, то пустил по нему стрелу и у Колеса выбил одну спицу дандаг, другим выстрелом выбил вторую спицу, третьим выстрелом — третью. А после того Сосырыко бросился к нему с обнаженным мечом своим в руках и раздробил Колесо на куски. Затащил его к нартам, и нарты двенадцать лет таскали на Барсаговом Колесе навоз для удобрения своих полей.

После того Барсагово Колесо дало богом клятву, говоря:
— Отпусти меня, Сосырыко, я убью хозяина своего Барсага.
Отпустил Сосырыко Барсагово Колесо. Когда Барсагово Колесо
пошло по аулу, то сын Гатага Сырдон стал перед ним чиндзом и спросил его:
— Куда ты идешь, Барсагово Колесо?
Отвечало Барсагово Колесо:
— Иду убивать своего хозяина!
— Для чего ты убиваешь его? — спросил Сырдон. — Ведь он из лучших мужей нартовских!
— Заставил меня Сосырыко принять клятву богом, чтобы убил Барсага, — говорило Колесо.
Тогда Сырдон сказал Колесу:
— Ты не обмани и бога данной присягой, не обмани и Сосырыко данным ему обещанием, но сделай так: не убивай Барсага, а отрежь у него на десяти пальцах рук и десяти пальцах ног концы, и тогда Барсаг вновь сделает тебя еще лучше того, каким ты был.

Но Барсагово Колесо не послушалось Сырдона, Колесо покатилось, а Сырдон скрылся.

Опять Сырдон, обратившись в старую бабу, встретил Барсагово Колесо в самой середине аула и спросил:
— Куда это ты катишься, Барсагово Колесо?
— Иду убивать своего хозяина Барсага,— сказало Колесо.
— Ах, для чего ты его убиваешь? Он один из лучших мужей среди нартов, — отвечал Сырдон. — Не убивай его, — сказал Сырдон, — но отрежь ему на десяти пальцах рук и на десяти пальцах ног концы, и ты тогда не нарушишь клятву, данную богу, не обманешь и Сосырыко.

Колесо опять не послушалось Сырдона и покатилось дальше, а Сырдон скрылся. Когда Колесо дошло до конца аула, то Сырдон превратился в дряхлого старика, стал перед ним и спросил:
— Да будет прям путь твой, Барсагово Колесо! Куда ты спешишь!
Колесо отвечало:
— Иду убивать своего хозяина Барсага.
— Не убивай его, — сказал ему Сырдон, — он лучший между нартовскими мужами! Ты лучше отрежь ему на десяти пальцах рук и на десяти пальцах ног концы, и ты тогда не нарушишь и клятву перед богом и не обманешь Сосырыко. Тогда Барсаг сделает тебя еще лучше, чем ты был прежде, — говорил Сырдон, превративший себя в дряхлого старика.

После того Колесо говорит себе: Таким образом, Колесо покатилось на небо и отрезало у Барсага концы пальцев на руках и ногах. (Оттого и у нас пальцы после того стали короче один другого, говорил рассказчик этого сказания, который свои слова подтверждает преданием.)

Барсаг свое Колесо сделал лучше прежнего. Отправился как-то Сосырыко на охоту. Вечером он посмотрел на море и увидел там свет наподобие восковой свечи. Увидев свет, Сосырыко с удивлением пошел к морю, и когда он посмотрел, то увидел, что свет происходит от соска дочери Солнца Азаухан, такой сильный свет разливался от ее груди. Когда Сосырыко увидел девицу Азаухан, то повернулся от нее назад, а она ему в это время говорит:
— Не убегай, Сосырыко, будет тебе дурно!
Обратился к ней Сосырыко и говорит:
— Я подобных тебе с полными грудями видел много. Ты, верно, думаешь, что можешь завлечь меня к себе, чтобы я стал любить тебя. Не думай и не ожидай этого от Сосырыко, — говорил он.

Обиженная такими словами, дочь Солнца полетела на небо. Сосырыко продолжал охотиться. Дочь Солнца Азаухан наняла Барсагово Колесо за двенадцать коров стельных. Однажды Сосырыко подкрадывался к оленю — в это время Барсагово Колесо налетело на него и снесло у Сосырыко железные его ноги. Когда Колесо снесло у Сосырыко ноги, то он лежал в изнеможении в степи, и в это время пролетает над его головой ворон. Он сказал ему:
— Эй ты, ворон! Полети и передай Бората, что у Сосырыко Барсагово Колесо снесло ноги, и чтобы они спешили ко мне на помощь!
Отвечает ворон:
— Да, да, как же! Когда я налетал на падаль, то ты мне не давал наедаться ею и обстреливал меня! — Улетел ворон.
Тогда Сосырыко проклял ворона:
— Будь ты ненавистной птицей людям!
Оттого ворон всем людям ненавистен.
Налетает ласточка. Сосырыко говорит:
— Эй ты, ласточка! Полети к Бората, будь карганаг и скажи им, что у Сосырыко Барсагово Колесо снесло его железные ноги и чтобы они спешили ко мне на помощь!

Отвечала ласточка:
— Конечно, конечно, буду я карганаг: когда мочил меня дождь, то ты меня сохранял и прятал или в кармане, или же за пазухой своей; когда же я прилетала в ваш хадзар, то ты меня брал, гладил по голове, забрасывал в свой хлебный закром, и я насыщалась там. Как же мне не быть для карганаг к Бората и нартам! Я никогда не забуду твоей доброты, Сосырыко, — сказала ласточка и полетела карганаг.

Тогда Сосырыко сказал:
— Да будь, ласточка, навсегда любима людьми!
Оттого-то ласточка любима людьми, говорит предание.
Когда нарты узнали карганаг, то сыновья Сосырыко, Кайтар и Битар, начали гоняться по степям за Барсаговым Колесом — не хотели оставлять его на земле. Некуда было деваться Колесу, и оно бросилось в море. Взмолился Битар:
— О бог богов! — говорит он, — пока я отомщу Барсагову Колесу за кровь своего отца, до того чтобы кит служил у меня конем! — Битар вошел в море и до сего времени живет там. Он еще не отомстил за кровь своего отца Сосырыко и до сих пор.
А Кайтар взмолился:
— О бог богов! Обрати меня в окаменелость до тех пор, пока Барсагово Колесо из моря не выйдет на землю! А когда Барсагово Колесо выйдет из моря на землю, то обрати меня в то самое состояние, в котором я был! — Таким образом Кайтар превратился со своим конем в окаменелость и теперь находится на берегу моря камен-ным болваном с конем.

— Несмотря на то, что Сосырыко остался без ног, он все-таки не хотел умирать и идти к мертвым.

Собрались лучшие нарты: там был Сайнаг-алдар, Хызы-фырт Челахсартаг, Чанты-хан и все другие лучшие нартовские мужи. Приходили к Сосырыко также лучшие разные мужи из Мертвого царства и просили его, чтобы он умер и шел к мертвым, но он все не соглашался и не слушал их. Не хотел умирать и не хотел идти к мертвым. Наконец, пришел к Сосырыко цадисы гал и сказал ему:
— Я должен быть в раю, иди со мной в рай! Я буду в раю потому, что бывал всегда цадисы галом. С утра до вечера я работал. На шее моей лежало больше тяжестей чем на шее бывшего со мной на работе хозяйского быка. Хозяин хорошо кормил своего быка, а меня как цадисы гала, не накормив, ночью загонял голодным в хлев. Днем выводил меня на работу, и когда я уставал от тяжелой работы, то он бил меня и колотил меня палкой по бокам. Оттого я должен быть в раю. Иди со мной! — Продолжал говорить Сосырыко цадисы гал.
— У тебя чесалась шея, и потому ты работал у людей, — сказал Сосырыко.— Как же мне идти с тобой в рай, когда ты бык!

Пришел к Сосырыко бедный муж и сказал ему:
— Я не был хорошим мужем, но был бедным человеком. В один день я поехал на быках в лес, встретились со мной три гордых надменных всадника-наездника (бараг) и изрубили меня. Меня, изрубленного, они положили на арбу мою. Когда я умирал, то говорил бедной моей матери, чтобы она в три вечера под пятницы сделала по мне сабатизар и чтобы она с собой принесла ко мне в могилу мое оружие. Когда мать моя выносила ко мне три сабатизара по вечерам пятницы, то эти три надменных наездника нарочно в это время проезжали около кладбищ-могил и насыщали себя кушаньями и напитками, а после того начинали спорить между собой. Один из них говорил: «Сыты мы моим трудом!» — «Нет, — говорил другой, — не твоим, а моим трудом». Таким образом, они все спорили между собой. Когда я вышел из терпения, то выбросил свои надмогильные плиты — доски, вскочил из своей могилы, захватил свое оружие, висевшее на надмогильном цырте, и убил их, всех трех наездников. Если хочешь идти со мной в рай, то иди! — сказал бедный муж Сосырыко. — Таким образом отомстил я за кровь свою этим трем гордым наездникам.

После того Сосырыко пошел к мертвым в рай. У Сосырыко был белый его нежный конь. Сырдон по утрам из аула выходил с плачем, побивал себе голову палкой, продолжал говорить:
— О Сосырыко, о Сосырыко, с кем я буду теперь жить, когда тебя нет в живых! Пропал я, Сосырыко! Потерян я! Разрушился мой дом! Как мой дом разрушился! — И потом он выводил любимого белого коня Сосырыко; седлая его, он подкладывал под седло на спину коня терновую колючку и таким образом садился на него. Кровь струями лилась из-под седла со спины коня — так приезжал Сырдон на кладбище к Сосырыко. Приехав к кладбищу Сосырыко, Сырдон начинал джигитовать на его коне и приговаривать:
— Ну что мне еще желать лучше того, Сосырыко, как твоей смерти! Я этому очень радуюсь! — говорил Сырдон. И после того садился на могильную плиту, делал там невежливости и спускал туда нечистоты своего испражнения.

Таким образом, Сырдон не переставал каждый день выезжать из аула нартов с плачем, с рыданием, с побоями палкой по голове. Приезжая на белом коне Сосырыко, из-под седла которого лилась струями кровь, к кладбищу его, он джигитовал и приговаривал:
— А что, Сосырыко? Мог ли я видеть большую радость, чем твоя смерть!

Такими поступками и поведением своим Сырдон наскучил Сосырыко. И когда все это стало ему невыносимо, то он из Царства мертвых направил свою стрелу прямо на самый верх своего кладбища. И однажды, когда Сырдон стал производить то же самое, что он делал ежедневно, то Сосырыко пустил вверх свою стрелу. Стрела вошла в самую макушку головы Сырдона, и он упал мертвым на землю. Таким образом, Сосырыко отомстил Сырдону за обиду.