Довольно суровая зима настала для нартов. Корма не было, большие их табуны падали от голода. Собрались они и говорили долго, как спасти им свои табуны, но не знали, каким образом помочь горю. Тогда бедовый Сырдон, сын Гатага, сказал:
— Уæ мае æлдæрттæ нарт! Уæ рын бахæрон æз! Ваши табуны трудно спасти от погибели, если вы их не угоните на те поля и степи около моря, где не держатся снег и холода. Но кто это из вас сможет? Урызмаг уже стар, а все остальные так горды, что они не подумают ни о чем. Я знаю, нарты, что если эти богатые степи не спасут ваши богатства, то вы пропадете. Выгоняйте свою скотину туда.
Собрались нарты; пришли туда Урызмаг, Челахсартаг — сын Хыза, Сайнаг-алдар, Хамыц, Сослан и Сосырыко. Когда все собрались, то нарты говорили:
— Будем бросать жребий, и кому выпадет жребий, тот и погонит нартовские табуны к богатым степям на берегу моря.

Бросать жребий пало на Сырдона. Он перевернул свою голую шапку, без покроя. Собрал халы у всех нартов и у Сосырыко. Сырдон не любил Сосырыко. Он взял жребий его и запрятал между своими пальцами, а остальные бросил все в шапку и начал мешать, и после того на третий раз вынул жребий Сосырыко и передал ему в руки. Собрал Сосырыко все большие нартовские табуны и погнал их к богатым степям на берега моря. Эти богатые степи принадлежали сыновьям Пара — богатырям, двум братьям: Мукаре и Бибыцу. Табуны Сосырыко пас там очень долго. Он однажды увидел, что из моря поднялись черная туча и туман. Сосырыко удивился и говорит себе: «Яраби, что это за туча, я такой темной тучи никогда не видел до сего». Туча стала приближаться и, наконец, около Сосырыко очутился Мукара, у него голова была величиной с русский стог сена. Он заревел так громко, что эхо разнеслось по всей земле, сказав:
Откуда у тебя такая сила, чтобы ты посмел пасти свои табуны на моей земле! Ты знаешь ли то, что я и воробью никогда не позволил пролететь по своей земле без позволения?
— Что уже мне-то делать? — отвечал Сосырыко, — Да съем я твои болезни, добрый муж! — говорил он. — Я человек невольный, голова моя несвободна, Я раб Сосырыко — его пастух и исполняю без отговорок его приказание. Если я не исполню приказание и волю Сосырыко, то он может меня убить. Но и ты убей меня, моя душа холопская, она ни для меня и ни для кого другого не очень дорога. Убей меня, добрый муж. Я не жалею свою душу, — продолжал Сосырыко говорить Мукаре.
— Так покажи мне игры Сосырыко! — сказал ему Мукара.
— Мало ли игр у Сосырыко, — говорил он. — Я его холоп и знаю все игры Сосырыко. Он у нартов первый муж. Если хочешь, то я тебе покажу, какие игры вижу у Сосырыко, — сказал он сам Мукаре.
— Ну так покажи! — говорил Мукара.

Занес Сосырыко мечом три раза Мукара; меч и волоска не тронул, а посыпались только из него искры огня.
— Будут ли еще игры Сосырыко? — спросил Мукара.
— Как же! И очень много, — ответил Сосырыко, — Видишь ли ты этот ардыстон, полный стрел? Я — пастух Сосырыко, — говорил он, — и упражняюсь с ним в игре таким образом: пускаю ему стрелы по одной в рот. Они ломаются и все кусками падают на землю.
— Ну, так пробуй и на мне, — сказал Мукара.

Сосырыко берет лук, наставляет на него стрелы и пускает их поодиночке в рот Мукаре.
— Да это еще не все, — говорит Сосырыко. — У Сосырыко еще много игр. Идет он на берег моря. Там он наносит целые большие деревья, разводит большие костры огня и накаливает в огне докрасна камни. Камни я беру из огня, бросаю ему в рот, и через задний проход он выбрасывает камни назад в таком же раскаленном состоянии, в каком я бросаю их ему в рот. Такие игры у моего алдара Сосырыко, я же его пастух,— говорил Сосырыко.

Идет Мукара к берегу моря — натаскал туда большие деревья, набросал их в кучи и развел костры. Накидал в костры большие камни. Камни раскалились. Берет Сосырыко раскаленные камни. А Мукара разинул рот, и Сосырыко бросает их туда. Богатырь раскаленные камни глотает и выбрасывает их через задний проход в таком же раскаленном виде, как красный огонь.
— Ну, укажи еще игру Сосырыкову, — сказал богатырь Мукара.
Отвечал сам Сосырыко:
У Сосырыко много игр. Но вот я укажу тебе еще одну его игру, — сказал он Мукаре. — Я холоп Сосырыко. Имею от бога такой курдиат, — говорил Сосырыко, указывая на большую гору, — что взойду вон на эту гору и оттуда буду спускать большие скалы на тебя; скалы будут падать тебе прямо на лоб и сыпаться под твоими но гахчи мелким песком. Вот такие игры у моего алдара Сосырыко, — говорил он сам Мукаре.

После этого Сосырыко направился на гору, и когда богатырь посмотрел на него и увидел, что у Сосырыко кривые ноги, то он заподозрил его, взял лук, наставил стрелу, а потом, подумавши, сказал:
— Да как же мне убить пастуха Сосырыко? Разве это для меня не будет делом постыдным? Что же после того скажут нарты? Скажут. что Мукара убил пастуха Сосырыкова. Нет, я не сделаю такого постыдного дела, — говорил Мукара.

Сосырыко взошел на гору, а богатырь стал у подошвы горы. Сосырыко спускает с горы большие скалы, они попадают прямо в лоб Мукеры и сыплются под его ногами мелким песком. Говорит Мукара:
— Спускайся теперь вниз, эта игра для меня очень легкая, забавная и давно мне известная.

Сосырыко спустился с горы вниз. Спросил, опять Мукара:
— Ну, скажи, — говорит он Сосырыко, — какие еще ты видел игры у твоего алдара Сосырыко?
— Я видел у него и такую игру, — сказал Сосырыко, — море образует семь слоев льда, и когда лед сильно укрепится на нем, то Сосырыко встает, выносит весь сплошной лед на своих плечах и приносит его к нартам, снимает лед с себя, и нартовская молодежь играет на нем, на льду, в бабки, — говорил Сосырыко.
— И это не дурная игра, — сказал богатырь. Он пошел и лег в море. Сосырыко взмолился, и море стало замерзать. Мукара лежит в море. Оно замерзло так сильно, что на богатыре образовалась семь слоев льда. Когда богатырь встал из моря, то лед рассыпался кусками. И тогда Сосырыко сказал:
— Не все Сосырыковы игры я успел рассказать. У него есть еще и такая игра. Бывало, когда на нем не держался лед, то я набрасываю на нею толстые слои морского камыша, взмолюсь богу, чтобы лед укрепился с камышом. Лед укреплялся и не сваливался с плеч Сосырыко. который потом его приносил к нартам на плечах, и нар-товская молодежь играла на этом льду в бабки, — говорил Сосырыко.

Пошел Мукара и лег в море. Набросал на него Сосырыко камыш, и тот сильно замерз. После того Сосырыко говорит богатырю:
— Ну, Мукара, поднимайся!

Тот поднялся, и показалась только его большая голова.
— А что ты не поднимаешься, разве не хочешь вставать? Поднимись сильнее! — сказал Сосырыко.

Мукара поднялся; нет силы и упал назад. Тогда Сосырыко говорил ему опять:
— А что ты не поднимаешься?
Тот отвечал:
— Нет у меня силы.
— Что ж ты думал, уацайраджы хъæбул! Куыдзы хъæбул! Ты не думал, что я Сосырыко. Знай же ты, что я есть тот самый Сосырыко!

И навел на него свой меч. Но Мукара дунул на Сосырыко, и меч у него из рук полетел за берег моря, как волосок от дуновения ветерка.
— Что делать? — сказал богатырь. — Я знал, что ты есть тот самый Сосырыко, но поздно теперь об этом говорить. — Потом Мукара сказал: — Мне смерти никакое оружие, кроме моего маленького ножичка, не произведет. А только моя смерть может наступить от этого ножичка, который я вынес в руках из утробы моей матери в день моего рождения. Теперь иди, — сказал он богатырю Сосырыко, — домой и возьми оттуда мой маленький нож и им убей меня.

Сосырыко пошел в дом Мукары. А дом его был на острове моря. Ножичек находился у входа над дверьми на верхнем косяке, и был устроен ножичек таким образом, что он убивал всякого входившего вовнутрь дома, кроме своих богатырей.

Когда же Сосырыко подошел к дверям, то он взял деревянную запорку, поставил ее на голову и вошел в двери. В это время ножичек соскочил с косяка вниз и раздвоил большую запорку над головой Сосырыко. Схватил Сосырыко ножичек руками и сказал:
— О фыдæбоны кард. Хотел ты убить меня.

Он взял ножичек, пришел к Мукаре, и, как только Сосырыко дотронулся до богатыря этим ножичком, слетела у него голова с плеч, и Мукара пал мертвым. Сказал при последнем своем издыхании:
— Из моего позвоночного столба вытяни мозг. Он будет для тебя такой крепкий астæубос, что никогда не разорвется.

Сосырыко вытянул из позвоночного столба богатыря мозг, пошел в лес, обвил мозгом большущее дерево, стоявшее на корнях, и оно раздвоилось. Обвил другое дерево, и оно раздвоилось. Обвил третье, и оно раздвоилось. Обвил опять и четвертое дерево, но мозг потерял свою ядовитую силу, не мог повредить дерево. И тогда Сосырыко из мозга сделал себе астæубос.

После того другой брат богатыря, Бибыц, пришел к Сосырыко, заревел громким голосом, эхо которого разносилось по всем краям земли, и сказал:
— Откуда у тебя такая большая сила, что ты смеешь без позволения пасти на моей земле свои табуны? Ты знаешь ли то, что я и воробью никогда не позволял пролетать по моей земле без позволения? Ах ты, уацайраг! — говорил он.
— Что делать? Да съем я твои болезни, добрый муж, — отвечал Сосырыко. — Я человек несвободный. Я холоп — пастух Сосырыко, и голова моя несвободна, что ему угодно, то он и прикажет, если я не буду делать, то он меня убьет. Мне все одинаково, убей ты меня, моя кровь недорога, добрый муж, — да съем я твои болезни — продолжал опять Сосырыко.
И после того богатырь его спросил:
— Не видел ли ты брата моего Мукару?
— Как не видел, — отвечал Сосырыко. — Я показал ему Сосырыковы игры, и он после того пошел прямо домой.

Обратился и Бибыц к Сосырыко с просьбой показать ему игры.

Сосырыко начал опять с Бибыцем делать все то, что он делал с Мукарой. Когда же Бибыц кончил более сильное, чем брат его Мукара, все, что делал с ним Сосырыко, то он лег в море. Сосырыко опять взмолился:
— О бог богов! Укрепи на нем так сильно всю морскую воду, чтобы образовался на этом богатыре Бибыце в семь сплошных слоев лед!
Утром богатырь поднялся с моря со льдом на плечах со всего моря и принес к нартам лед. Сбросил его там — молодые нарты играли на нем в бабки. Бибыц изнасиловал всех молодых нартовских чиндзов и красивых девиц. В это время сын Урызмага был для любовного провождения времени у жены Бибыца — дочери Солнца, и когда он оттуда возвращался, то встретился на дороге с богатырем, который спросил сына Урызмага — Крым-Султана:
— Откуда ты едешь и куда?
Тот отвечает:
— Еду к нартам Бората.
Тогда Бибыц сказал:
— Так ты не забудь сказать Сосырыко, что я, Бибыц, изнасиловал всех нартовских молодых невесток и красивых девиц.

Сын Урызмага тогда сказал:
— Ах ты, уацайраг Бибыц! Если так, то я целую неделю наслаждался прелестями твоей красивой жены — дочери Солнца, взял у нее твой маленький кинжал, который ты вынес из утробы твоей матери в день твоего рождения и от которого только и может произойти твоя смерть.

После того Крым-Султан и Бибыц бросились друг на друга, и Крым-Султан заколол богатыря стальным кинжалом, и он умер. Сын же Урызмага приехал к нартам со всем богатством Бибыца и его женой.