Хамиц отправился странствовать. На ночь он остановился в степи. На другой день, утром, он стал молиться:
— Боже, творец света! Устрой так, чтобы я добыл пленника или хоть немного скота. Потом стал он смотреть в подзорную трубу и увидел вдали всадника. Возрадовался Хамиц:
— Вот бог посылает мне пленника, которого не нужно будет и связывать,— говорит он.

Всадник этот — не выше седельной луки, глаза у него величиной с сито, брови — с лук, усы его колыхались поверх плеч. Конь всадника — величиной со скирду сена. Хамиц поехал к нему навстречу, и солнце еще не зашло, когда они приблизились друг к другу. Рассмотрев всадника, Хамиц сказал про себя: Затем всадник обратился к Хамицу:
— Да будет прям путь твой, старик!
— Да будет прямо дело твое! — отвечал тот.

Всадник спрашивает:
— Яраби, ты походишь на нарта!
— Похожу? Да, я нарт, — ответил Хамиц.
— Где же ты был и куда выехал? — спрашивает опять всадник.
— Выехал я в поле для наезда, поискать чего-нибудь, — сказал
Хамиц.
— Как же ты выехал? Ведь ты стар.
— Хоть я и стар, все-таки исполняю обычай наш, — ответил Хамиц.
Потом всадник говорит ему:
— Ну, так я пригожусь тебе как младший.
Вот они и отправились вместе. Дорогой, на одном месте, они были застигнуты темнотой.
— Остановимся здесь, — сказал Хамиц.
Они слезли с лошадей и расположились на берегу большой реки.
— Хорошо, — сказал всадник, — ты — старший, и я все буду исполнять, что ты прикажешь.
Невдалеке была небольшая балка. Вот незнакомый всадник и говорит:
— А жаль, если мы останемся эту ночь голодными. Впрочем, не хочешь ли — поди, выгоняй, а не то присядь.

Ну, известно, — нарты себя нигде не унизят, а потому Хамиц присел. Всадник пошел гнать и выгнал стадо оленей прямо на Хамица. Хамиц выстрелил, но не попал. Узнав о промахе Хамица, всадник схватил лук и пустил стрелу в бегущее стадо. С громом, сверкая, стрела пролетела мимо Хамица и вонзилась в бок одному оленю. Увидев ее, Хамиц, сняв шапку и перекрестившись, воскликнул:
— Что ты за ангел, за дух? Будь моим покровителем!

Всадник подошел к нему и спросил:
— Где ты?
— Я-то здесь! Да ничего не сделал — промахнулся, — отвечал Хамиц. — Мимо меня пролетело что-то с громом и сверканием так, что от грома я не мог ничего сообразить.

Всадник засмеялся и сказал:
— Это, должно быть, стрела моя пролетела.
Отправились они за стрелой. И что же? Всадник убил оленя величиной с дом, пригвоздивши его стрелой к дереву. Они подошли к оленю и стащили его к берегу большой реки. Затем всадник устроил Хамицу удобное сиденье и начал собирать дрова, не допуская Хамица дотронуться до чего-либо, говоря: «Ты старше, потому — сиди».

Хамиц печалился, что никого не убил. А всадник между тем, разведя огонь, стал на нем жарить шашлык. Приготовив шашлык, он подал его на башлыке Хамицу, который при этом сотворил молитву.
— Но я пощусь, — отговорился Хамиц и не стал есть.
— Что же ты с вечера не сказал мне, что постишься, если это на самом деле так, — говорил всадник, — ведь вот, около нас, большая река. — Он разделся, бросился в воду и оттуда стал выбрасывать на берег рыбу всякого сорта, какая только попадалась под руку. Повыбросив довольно много рыбы, он затем принялся жарить ее для Хамица, и Хамиц тогда нехотя должен быть есть.

Ночь они оба провели на этом месте. Утром, когда рассвело, всадник разделил пополам оленя и сказал Хамицу:
— Бери свою часть оленя; хоть ты и старший, но да не покажется тебе за стыд нести из того, что бог дал, поэтому, неси свою долю.
Хамиц взял свою долю. И так они отправились. Хамиц сказал:
— Да не покажется нахальным вопрос мой: ты из каких, каков твой род?
— Род мой не из самых лучших, но и не дрянь: зовут меня сыном Бцена — Ацеко, — говорит всадник.
— Что и ты и род твой не дрянь — я это сейчас узнал, — сказал Хамиц. Потом спросил его: — А что, вы не выдадите девушку за нарта?
— Да разве кто-нибудь не выдаст за тебя девушку? Отчего же не дать, — дадим, дадим! Вот выдадим за тебя мою сестру, — сказал всадник.

Таким образом, сын Бцена повел Хамица к себе домой. Когда они прибыли домой, всадник показывает Хамицу сестру свою. И не могла она не понравиться Хамицу! Затеяли они сватовство, и Хамиц сделался зятем всадника. Когда они сошлись, жених заплатил выкуп чистым золотом три тысячи монет сыну Бцена. Обо всем этом нарты ничего не знали.
— Отдал я тебе сестру, — говорит Ацеко, — теперь нужно тебе пробыть здесь один год.

И Хамиц пробыл у них один год. К концу года сын Бцена снарядил сестру, сделал ей хорошую одежду и все необходимое. Сделав это, он сказал Хамицу:
— Прямой путь вам! Веди ее. Мы весьма обидчивы, а потому, если сестра услышит от кого бы то ни было обидное слово, позаботься доставить ее обратно домой, потому что, если она услышит обидное слово, она для тебя будет бесполезна.
— Хорошо, — сказал Хамиц и отправился.

Семью семь у невесты было прислужников и столько вещей, что их везли семь арб. Приехав домой в Нарт, Хамиц повел жену в седьмой этаж дома; посадил ее там и запретил ей сходить ниже.

Утром, когда Хамиц вышел в ныхас, все нарты удивились его одежде, говоря:
— Удивительная, странная одежда у Хамица!

Потом они узнали, что Хамиц женился и что таким образом нарядила его жена. Нарты сказали:
— Нам желательно было бы видеть ту, кто шьет такую одежду. А какого она склада и вида должна быть?

Но где же им могла представиться возможность видеть ее! К концу года жена Хамица забеременела. Между тем нарты не переставали удивляться ей. Был между ними бедовый Сирдон, и вот однажды, когда нарты, по обыкновению, удивлялись жене Хамица, Сирдон сказал им:
— Отчего бы нам и не увидеть ту, которой вы так удивляетесь?
— Нам нет возможности увидеть ту, и если уж приниматься за это дело, так принимайся ты, — сказали ему нарты.

Сирдон подметил низкие ходы и, когда отсутствовал Хамиц, пробрался через них и посмотрел на жену Хамица с высокого места. Он очень удивился и сказал:
— Ай, чтоб вы пропали, нарты! И кого только вы не называете красавицей! Величиной она не больше того, что откусишь от дичи, а задница волочится по кочкам. И ее-то называют красавицей!
Сирдон воротился в ныхас. Нарты спрашивают его:
— Ну что, Сирдон? Что видел?
— Я видел ее. Волочащая задницу по кочкам может ли быть у меня красавицей?!

Между тем Хамиц приехал из отлучки. Пришел он к жене, а жена не унимается:
— Отправь меня домой! — говорит она. — Пришел какой-то мужчина и, посмотрев на меня с вершины башни, начал хулить меня. Отправь меня теперь домой!
— Как же быть с тем, что в утробе твоей? — спросил Хамиц.
— Я найду средство, как мне быть, — сказала жена.
Хамиц повез ее домой.

— Да заплатит нам и за твои, и за мои грехи тот, кто стал меня хулить, — сказала жена, когда приехала домой. — Подставь спину, — сказала она Хамицу.

Хамиц подставил спину, жена плюнула ему на спину.
— Если бы ребенок был вскормлен моими сосцами, тогда и богу было бы нелегко с ним справиться: таков был бы этот ребенок! Но и теперь он будет любимцем божьим и будет притеснять нартов, — сказала она. Плюнув на спину Хамицу, она сказала: — Иди теперь домой!

Когда же Хамиц собрался ехать, жена сказала ему:
— Иди теперь. Плевок, который я тебе сделала на спину, будет расти. Люди будут смеяться над тобой, но ты не обращай на это внимания и не губи себя. Придешь к Сатане, и она по мере роста плевка будет считать месяцы его. Потом, когда наступит месяц рождения его, срок будет известен Сатане — и она призовет тогда тебя.

Вот наступает ночь рождения Батраза — так звали сына Хамица. Сатана зовет к себе Хамица.
— Завтра — день рождения ребенка, и нужно приготовиться. Взойдем на седьмой этаж, а в нижнем наполним семь котлов водой.
Сатана повела Хамица на седьмой этаж и взяла с собой булатный нож. В то время, когда они взобрались на седьмой этаж, нарты, сидя в ныхасе, говорили:
— Вон Сатана вынимает у Хамица то, что нужно вынуть.

Был тогда там же и Сирдон.
— Подождите немного, — сказал он нартам. — Это «нужное вынуть» скоро узнают дома ваши, когда оно прыгнет к вам с верхушки башни. Вы узнаете тогда, что это: нужное ли вынуть или же что другое. Само оно вынет кого-нибудь из вас.

Сатана между тем начала таскать воду и наполнила ею семь пивных котлов. Сирдон же, должно быть, уже приготовился дать имя ребенку. Сатана булатным ножом проколола спину Хамица, и вот из спины выпрыгнул ребенок и, воспламенив все семь этажей, бросился вниз. Семь котлов не удержали его, и он по самые колени ушел в землю. Ребенок вскричал:
— Воды! Булат мой перемешается с черным железом: скорее мне воды!

Сатана сбежала к воде с десятью ведрами, а черт не дает ей воды, требуя удовлетворить его. Она побыла с ним и тогда только смогла принести воды и облить ею ребенка. Ребенок после этого выскочил из земли, а Сирдон так назвал его:
— Здравствуй, сын славного Хамица — Батраз!
Батраз ответил:
— Живи хорошо, сын Гатага, проныра Сирдон!
Так родился Батраз.