Снятие фаты (хызисæн) - один из центральных свадебных ритуалов в доме жениха.
Как отмечают исследователи, обычай покрывания невесты фатой имел двойственную природу. С одной стороны, это было необходимым предохранительным средством от вредоносной силы, исходящей от лиминального существа, с другой, - это был оберег самой невесты от внешних враждебных сил.
В традиционном жилище данный ритуал происходил в хадзаре - помещении, где находился очаг. Хадзар, как известно, делился на две части: правую (мужскую) и левую (женскую). Согласно Б. П. Гатиеву, шафер подводил молодую в западный угол, на женскую половину, где находился украшенный рогами домашних животных священный столб, называемый Сæрызæд. Став перед ним с невестой, шафер произносил следующую молитву:

Свадебные действия и обряды можно условно разделить на три части, относящиеся к предсвадебному периоду, собственно свадьбе и послесвадебному периоду.
Предсвадебный период включал выбор невесты, сватовство, заключение брачного договора, утверждение жениха в статусе зятя (сиахсдзыд) и подготовку к свадьбе.
Сама свадьба состояла из ряда действий и обрядов, происходивших в доме жениха (чындз-хаст) и в доме невесты (чызгæрвыст). В доме жениха готовили свадебный поезд, отправляли его. В доме невесты шла подготовка к приему свиты жениха и свадебному пиру. После свадебного пира и обряда одевания невесты происходило прощание последней с домашним очагом. Свадебный поезд привозил невесту в дом жениха. Ее приобщали к домашнему очагу, совершался обряд угощения свекрови и старших женщин смесью меда и масла из чаши, которую невеста привозила с собой. Другой важнейший обряд - это снятие фаты. В доме жениха устраивался свадебный пир.
Из послесвадебных обрядов можно выделить скрывание молодоженов и вывод невесты к воде.

На рубеже восьмидесятых и девяностых годов XX столетия, когда Осетия, наконец, очнулась от наваждения денационализации, началось постепенное возвращение к идеям и целям национальной культуры. Осетинская гуманитарная традиция была все еще жива благодаря безупречному примеру Васо Абаева и стойкости не смирявшихся литераторов и ученых. А на долю поколения, пришедшего в осетиноведение в эпоху перемен, пришлась непростая задача - после полувекового идеологического перерыва вернуться в изменившийся контекст мирового гуманитарного знания.
Валентина Солтановна Газданова была самой младшей в этнологической фракции «нового поколения». В 1987 г. она с отличием окончила исторический факультет Северо-Осетинского государственного университета, начала работать в Республиканском лицее искусств, в 1990 г. перешла в Северо-Осетинский институт гуманитарных и социальных исследований, поступила учиться в аспирантуру московского Института этнологии и антропологии Российской академии наук и в 1995 г. защитила кандидатскую диссертацию на тему «Традиционные социальные институты в общественном сознании осетин XIX в.».
Она не вдруг нашла свой путь, свои темы в осетиноведении. Она не сразу обнаружила и само осетиноведение в сплетенной для других целей паутине учебных программ советского исторического образования. Открытую, умную и талантливую студентку приглашали специализироваться по нескольким кафедрам истории и общественных наук, ее первые ученические работы были посвящены сюжетам, весьма далеким от осетинской истории и культуры. Лишь на последнем курсе университета, выбирая тему дипломного сочинения, Валя решительно отбросила прежние увлечения - выбор в пользу традиционной культуры осетин был сделан окончательно и бесповоротно. Ей пытались помешать, уговаривали заняться чем-то другим, «более надежным и перспективным». Не сломали, не уговорили: в трудных обстоятельствах ей всегда помогали сильный характер и происхождение.

Многие народы Азии обладают ритуальными предметами, в которых отразилась космограмма Вселенной. Один из них - мандала - важнейший предмет буддийского и в особенности ламаистского культа, геометрическая символика коей отражала структуру Вселенной, являясь как бы своеобразной энциклопедией буддийских и добуддийских представлений о мироздании. Практическое применение мандалы было разнообразно: от жертвенного блюда до одноразовых мандал, рисовавшихся на земле и по окончании обряда уничтожавшихся.
Общий вид мандалы таков: круг вписан в квадрат, вписанный в свою очередь в круг. Внутренний круг схематически выглядит как восьми-лепестковый лотос. Иногда это не восемь лепестков, а восемь сегментов, на которые круг поделен расходящимися из центра лучами-радиусами. Смысл геометрической символики мандалы восходит к весьма отдаленным по времени символам природы: круг к знакам солнца, квадрат - земли, треугольники - гор и плодородия.
«Ригведа» - священная книга ведических ариев, памятник древнеиндийской культуры, сформировавшейся ко второму тыс. до н.э. - состоит из десяти частей, называемых мандатами, поскольку «Веда» - это священное знание, а «Ригведа» - веда гимнов, включавших в себя вся сумму знаний о человеке, окружающем мире (богах, демонах, космосе, ритуале, социальном устройстве, этических ценностях и проч.). Т.Я. Елизаренкова отмечает, что «мандала» буквально означает «диск», «круг».

Мандала является одним из центральных символов этнической культуры осетин и присутствует на всех ее уровнях, в архитектуре, хореографии, визуальных изображениях, ритуальной пище, тем самым оказывая огромное положительное воздействие на психику, как отдельного человека, так и на психологию этноса в целом.
Важнейшим элементом в системе этнической культуры является пища. Пищу принято делить на повсед невную и ритуальную. Последняя имеет, как правило, глубокий знаковый характер.
Неотъемлемым атрибутом при обращении осетин к Создателю и высшим силам являются три пирога - символы трехмастной структуры мироздания, воплощения Солнца, богов и Земли.
В погребальной и поминальной обрядности используется два пирога, что означает нахождение тела умершего в земле, а души - с богами. Отсутствует символ среднего мира - Солнце.