Судя по достаточно ограниченному числу памятников черногоровского и новочеркасского типов на Северном Кавказе, кочевое население предскифского периода (IX-1-й пол. VIII вв. до н.э.) было немногочисленным. В погребениях протомеотского населения появляется обряд вытянутого на спине трупоположения и южная ориентировка покойного. Такая смена обряда была характерна и для степной зоны. Преимущественно на спине начинают хоронить мужчин, прежде всего, представителей, более высокого ранга - всадников, а затем пеших воинов. Появление нового обряда вполне закономерно отражает влияние кочевников, которые, судя по данным антропологии, непосредственно проникают в местную кавказскую среду. В памятниках протомеотского населения начинает фиксироваться обряд погребения с хозяином шкуры коня, набитой соломой или травой, с головой и конечностями, головы коня с бронзовой сбруей или только сбруи. В VII в. до н.э. данный обряд затухает, что связывают с прекращением киммерийских походов и ассимиляцией киммерийцев местным населением.

Выделение киммерийской археологической культуры на Северном Кавказе, как отличной от собственно скифской, сталкивается со многими трудностями. Попытки определения присутствия киммерийцев на Северном Кавказе основываются, в первую очередь, на фиксации инноваций в памятниках автохтонного населения за счет различного рода контактов и прямой инфильтрации в их среду кочевников. По мнению некоторых исследователей, с киммерийцами следует связать черногоровские или новочеркасские памятники, появление оленных камней, широкое распространение всадничества, культа коня, отдельных компонентов материальной культуры, переднеазиагский импорт, появление кладов с деталями упряжи колесниц и погребений колесничих.
Погребения черногоровского типа не встречаются восточнее излучины Терека. На Северном Кавказе известно лишь около десятка таких погребений. В Закавказье известно только два примера находки новочеркасской предметики. Черногоровские же материалы полностью отсутствуют. За интенсификацией связей между Колхидой (мегрельский и, особенно, бзыбский варианты) и западным вариантом кобанской культуры в кон. VIII-нач. VII вв. до н.э. некоторые исследователи предположительно усматривают последствия киммерийских походов. Картографирование ряда находок (в первую очередь, «пекторалей») рассматривается как указание на основные маршруты через перевалы Клухорский, Донгуз-Орунбаши, Гебийӕфцӕг, Гуырдзиӕфцӕг. Использование этих маршрутов осуществлялось и в последующие времена. Другие исследователи категорически отрицают факт присутствия киммерийцев в Центральном Предкавказье, как и в других районах, в которых представлены находки черногоровского и новочеркасского типов.

Исследователи, исходя из сообщения Геродота об изгнании киммерийцев скифами из Северного Причерноморья, считали логичным отражением тех исторических событий изменения в археологической картине. Соответственно вопросы идентификации исторических киммерийцев и скифов с определенной археологической культурой были включены в общую проблематику заключительного периода бронзового века степей Евразии. В ходе своих поисков ученые связывали с киммерийцами или скифами кобанскую, протомеотскую, срубную, катакомбную, сабатиновскую, белозерскую культуры и т.д. Особое внимание уделялось миграциям, контактам и влиянию катакомбного, срубного, сабатиновского и белозерского населения на местное северокавказское, переживанию позднесрубных традиций, становлению кочевого хозяйства и появлению всадничества как инноваций, принесенных с востока. Однако указанные гипотезы на сегодняшний день в своем большинстве либо не нашли научного подтверждения, либо не получили общего признания у специалистов. Дискуссия по вопросам генезиса киммерийской и скифской археологических культур остается достаточно острой. Важное место в ней, например, занимают вопросы соответствующей атрибуции черногоровско-камышевахских и новочеркасских групп памятников.