Если до XII в. аланская фортификационная концепция испытывала значительное влияние со стороны Византии, то с на чалом феодальной раздробленности и господством монголов ситуация коренным образом меняется. Раньше крепости являли собой, в первую очередь, опорные базы для оборонительно-наступательных полевых операций и, соответственно, располагались, как правило, на высотах, пусть и господствующих над местностью, но допускающих беспрепятственный подход (238, с.568).

В горной пограничной части Алании, наряду с крепостями, получает распространения еще один вид фортификационных сооружений - это заградительные стены. О существовании стены с железной дверью, с железной стеной перегораживавшей Дарьяльское ущелье в I в. до н.э. сообщает Страбон (352, с.65). Дополнительные сведения об этом укреплении, получившем название Cumania, имеются и у Плиния (352, 1996, с.65). Однако наибольшая активность в строительстве подобных сооружений, по мнению исследователей, приходится на VI-VIII вв. и связывается с ирано-византийскими и арабо-хазарскими войнами (352, с.65). Так грузинские летописи сообщают о возведении в Алании персами целой системы таких укреплений: «проникли они к кавказцам и соорудили они себе врата Осетии, одни большие врата - в собственно Осетии и четверо врат - в Двалети, и одни - в Пергуане Дурзукетском, а тех горцев поставили гомардами (охраной)» (294, с.55-56).

Оборонительные сооружения на отвесных скалах, подобные ласточкиным гнездам, являются замечательными памятниками позднесредневековой фортификации. Даже глядя на крепость в упор можно ее не заметить, поскольку ее каменные кладки сливаются с нагромождениями скал; а взять ее приступом практически невозможно ввиду того, что добраться до укреплений невозможно без специальной подготовки и снаряжения. Благодаря этому подобные фортификационные сооружения великолепно сохранились до наших дней. Но в свою очередь, отсюда вытекала слабая изученность, поскольку графическая и фотографическая фиксации не давали наглядного представления об укреплении.

Первая попытка выделения этой категории аланских оборонительных сооружений из числа архитектурных памятников Северного Кавказа была предпринята сравнительно недавно. До этого времени подобные фортификационные комплексы интерпретировались как крепости, рядовые укрепления, общесельские форпосты или убежища. В.М. Батчаевым были сформулированы следующие положения, отличающие горные замки от вышеперечисленных сооружений:

Как справедливо было подмечено исследователями, из всех населенных пунктов, связанных с аланами, в письменных источниках чаще всего упоминается знаменитая крепость в Дарьяльском ущелье (325, с.132).
С момента появления алан на Кавказе они тесно связаны с Дарьяльским укреплением, носившим название «Железные ворота» (294, с.14). Иосиф Флавий (37 - около 100г. н.э.), повествуя о нападении алан в 72г. на Мидию, пишет: «они (аланы - С.А.) вступили в переговоры с царем ирканцев (иберов - Кузнецов В.А.), ибо он владел проходом, который царь Александр запер Железными воротами. И когда тот открыл им доступ, аланы, напав огромной массой на ничего не подозревавших мидян, стали опустошать ... страну» (44, т.1, с.54).

Помимо укрепленных поселений в средневековой Алании широко практикуется строительство фортификационных сооружений на стратегически важных участках на границах с соседними народами. Особенно хорошо это можно проследить на примере горной зоны Осетии, где рельеф местности благоприятствовал созданию системы подобных укреплений. К сожалению, крепостные сооружения до наших дней дошли в плохой сохранности и практически не исследовались. Однако их внешний вид заставляет думать, что твердыни типа Зарамагского утеса и Верхне-Садонского мыса являлись серьезным препятствием для противника.

Подобно «земляным» городищам равнины, укрепленным аланским поселениям предгорий и гор Центрального Предкавказья свойственна та же систематичность (групповая) в расположении, зрительная связь между поселениями, небольшие их размеры, использование естественно укрепленных мысов и останцов (в небольшой степени обжитых уже в позднесарматское время) (277, с.84). Но в отличие от первых, для изготовления фортификационных сооружений употреблялся камень, из которого строили крепостные стены, иногда дополнявшиеся башнями (обычно квадратными в плане), а изредка и рвами, вырубленными в скале. Большая часть поселений возникла в VI-VII вв. на естественно укрепленных мысах в виде небольших двухчастных родовых поселков, состоящих из цитадели площадью 200-400 м, укрепленной каменной стеной мощностью в 2,5-4 м с двух-трех частной башней с внутренней стороны, рядом жилых сооружений и находящимся за стеной цитадели загоном для скота (площадью около 1500-2000 кв. м) дополнительно укрепленными каменной стеной (277, с.84). Как правило, оборонительные сооружения строились только с той стороны, которая не была защищена самой природой: так городища, расположенные на мысах, имели оборонительные сооружения с напольной стороны (Адиюхское (Табл.LXXXI, 1), Кызыл-Калинское (Табл.LXXXI, 2), Учкульское и др.).

Слабая изученность средневековых аланских городищ (291, с.72) не дает нам в полной мере осветить этот вопрос, однако, постараемся сделать это, насколько позволяют материалы.
Поселения конца 1V-V вв. обычно не имеют оборонительных сооружений, но расположены в таких местах, которые имеют надежные естественные укрепления, - на высоких мысах в долинах рек (например, Карт-Джуртское и Гилячское поселения) или даже на плоскогорьях водоразделов (Тамгацикское и Кызыл-Калинское) (54, с. 125).

Фортификация определяет собой науку об укреплении. Способы возведения и сами формы отдельных фортификационных построек, согласуясь с одной стороны с уровнем развития техники, с другой должны были применяться к боевым требованиям, и вот здесь-то на фортификационную форму особое влияние оказывало военное дело, военное искусство. В конечном результате фортификация, будучи с одной стороны отраслью техники, а с другой - военного искусства, всегда отражала на себе как политическое и экономическое, так и военное состояние государства (как то: численность армии и способы ее действия в бою, т.е. тактика войск, и развитие средств поражения) (391, с.7).

Этот период характеризуется господством на Северном Кавказе монголо-татарских орд, наложившим свой отпечаток на военное искусство алан. Серьезнейшие изменения претерпевает стратегия. Если в первом столкновении с монгольским экспедиционным корпусом Субэдэй-богатура и Джебе-Нойона в 1222 г. аланы использовали стратегическую концепцию предыдущего периода как то: привлечение союзников (кипчаков) и всех своих сил в одном из приграничных укрепленных пунктов для проведения одного решающего сражения с целью недопущения противника на основную территорию страны. Однако, как это известно, это оказалось неэффективно против монголов, ловко играющих на противоречиях между союзниками, добившихся распада алано - кипчакской коалиции и разгромивших бывших соратников по отдельности. Вероятно, с этим поражением следует связывать упадок центральной власти в Алании и начало феодальной раздробленности, которую описывает в 1235 г. католический миссионер Юлиан: «столько местечек, столько князей, из которых никто не считает себя подчиненным другому. Здесь постоянная война князя с князем, местечка с местечком: во время пахания все люди одного местечка, вооруженные, вместе отправляются на поле, вместе косят и то на смежном пространстве и вообще, выходя за пределы своего местечка для рубки дров, или для какой бы то ни было работы, идут все вместе и вооруженные, а в малом числе не могут никак выйти безопасно из своих местечек, зачем бы то ни было (1, с.33).