Резкое отличие осетинского языка от языков других народов Северного Кавказа породило на первых парах самые различные теории происхождения носителей этого языка. Гюльденштедт, например, путешествовавший по Кавказу в 1770 и 1773 годах, придерживался точки зрения о половецком происхождении осетин. Основываясь на сходстве некоторых осетинских имен с половецкими, он считал осетин остатками половцев, бежавших, якобы, после поражения в войне с русскими в 1110 году на Дону в горы Кавказа. Это мнение не имело под собой никакого научного обоснования и, естественно, не получило дальнейшего развития.
Гакстгаузен, не отрицая идентичности алан и осетин, в те же время утверждал, что осетины происходят от готских и других германских племен, разбитых гуннами и укрывшихся в горах Кавказа. По его мнению, готы, укрывшиеся в горах Кавказа, подчинили себе «первоначальных кавказских жителей, осетинов и аланов», заимствовали их язык и образовали вместе с ними новый народ.
Теория германского происхождения осетин, выдвинутая Гакстгаузеном, базировалась на сходстве некоторых осетинских слов с немецкими, что объясняется принадлежностью обоих языков к индоевропейским, а также на сходстве ряда предметов домашнего обихода и некоторых осетинских обычаев с древнегерманскими. Эти факторы, не являющиеся этническими показателями, не могли, конечно, служить доказательством германского происхождения осетин. Однако рецидивы этой теории проявлялись и в более позднее время, например у К. Гана и ряда фашистских историков.

Верования древних народов, связанные с зеркалом, отличаются полисемантичостью. Использование зеркала в свадебной обрядности засвидетельствовано у разных народов, в том числе у индоиранцев.
Д. С. Раевский рассмотрел ряд иконографических скифских текстов, на которых изображалась женщина с зеркалом в руке, и пришел к выводу, что зеркало было одним из атрибутов скифского царского свадебного обряда.
Зеркало использовалось в брачной обрядности индийцев, иранцев, таджиков и других народов для скрепления союза между невестой и женихом. В Осетии еще в XX в. зеркало являлось важным ритуальным предметом на свадьбе.

Благородство и достоинство являются основополагающими понятиями средневековой морали. Особенную актуальность они приобретают на начальном этапе формирования феодальной иерархии, когда высшее сословие наряду с экономическими преимуществами утверждает представления о своем нравственном превосходстве. Другой важнейший период - это разложение феодальных отношений, когда «третье сословие» провозглашало независимость благородства и достоинства индивида от происхождения.
Уникальность ситуации, сложившейся в Осетии в XIX в. заключается в том, что уровень социально-экономического развития осетинских обществ был неодинаков, а посему в них существовали различные представления об этих социально-этических категориях. С другой стороны, в результате влияния России и вовлечения этого небольшого по территории и численности этноса в ее политическую и экономическую орбиту, Осетия от дофеодальных и раннефеодальных отношений переходила к капиталистическим, что не могло не оказать заметного влияния на психологию осетин.

Важнейшим аспектом общественного сознания осетин XIX века были коллективные представления отдельных обществ о своем происхождении. Исследование данного аспекта позволяет выявить традиционные генеалогические структуры в общественном сознании осетин XIX века и их зависимость от уровня социально-экономического развития.
Основными источниками для реконструкции традиционных генеалогических структур в общественном сознании осетин XIX века являются генеалогические и исторические предания (жанр несказочной фольклорной прозы) и генеалогические схемы, содержащиеся в документальных источниках XIX в., исходивших от осетинских фамилий и отдельных лиц для обоснования своих личных, сословных и поземельных прав.

Сословная структура осетин в дореформенный период привлекала внимание всех исследователей истории феодальной Осетии. Сложившись в условиях горного хозяйства (земледельческо-скотоводческий комплекс), она отражала специфику развития раннефеодальных отношений в определенных природно-географических условиях. Каждое общество (Алагирское, Куртатинское, Тагаурское и Дигорское) имело свои особенности развития и общественного устройства, поэтому часто одни и те же социальные понятия несли на себе различную семантическую нагрузку. Синхронное исследование генетически общих, т.е. образовавшихся путем переселения из Алагирского - Куртатинского и Тагаурского обществ, является ярким тому примером.

Эволюция религиозной системы алан давно уже привлекает внимание специалистов. Эта проблема имеет важное значение в изучении прошлого любого народа. Ведь единой общечеловеческой религии нет и не было. У каждого народа своя религия, свои обряды, своя «вера». Недаром на протяжении многих веков в народном быту вероисповедная принадлежность человека рассматривалась как признак этнической принадлежности. О человеке чужой национальности спрашивали, какой он «веры». В религиозной системе алан, динамически развивавшейся во времени, автора данной статьи интересует ее социальная функция. В принципе, любая религия - социальное явление, одна из форм общественного сознания, одна из форм «идеологических» отношений между людьми. Религия - не столько отношение человека к богу или богам, сколько отношение людей друг к другу - по поводу представлений о боге или богах. Надо согласиться с С.А.Токаревым в том, что и для чисто научного понимания религии и ее истории важнее всего не изучение имен духов и богов, не описание культовых обрядов, даже не догматическое содержание той или иной религиозной системы; нет, важнее всего изучение социальной функции религии.

В юридической жизни осетин присяга - ард - занимает одно из самых видных мест в ряду тех действий, совокупность которых составляет собственно обычное право осетин. Это, во-первых, потому, что она была единственным целесообразным и простым юридическим институтом, способным, не разжигая страстей народа в его и без того анархической жизни, погашать юридические действия характера уголовного и гражданского; во-вторых, потому, что она приобрела большую популярность в жизни осетин, регулированной обычаем, такую популярность, что в самом сознании народа она долго и долго жила, и теперь не без борьбы уступит юридическую арену действию новых судебных реформ, и, в-третьих, по своей оригинальности, как образчик правовой нормы в сфере юридических понятий и представлений осетин. Вот почему мне кажется, что присяга по обычному праву осетин имеет большой интерес и заслуживает особенного внимания.

До настоящего времени в осетинской топонимии встречается значительное количество необъяснимых географических названий. Столь же велико в ней, пожалуй, количество труднопереводимых или имеющих несколько противоречивых значений топонимов. К их числу, несомненно, следует отнести название селений Нар (Нарӕ), известных в Туалгоме и Дигории. По подсчетам А.Дз.Цагаевой, только на территории Северной Осетии топонимы с элементами нар и близким к нему мар встречаются более 30 раз. Приведем только некоторые из них: Биснар, Дзыхънар, Нарсара, Нарыкъатӕ, Нары ӕфцӕг, Нары хуссар, Нары / Наридон и др. Аналогичные топонимы зафиксированы также в Южной Осетии и горных районах Грузии, населенных осетинами, - Наруан, Наруаны цӕгат, Цъунар и т.д. Элемент нар присутствует в североосетинских топонимах Наргъ, Наргъ и ком, Къухынаргъ, Ададжы наргь и т.п., причем основу этих названий - наргъ - А.Дз. Цагаева считает необъяснимой.

Пореформенная история России и ее окраин богата такими массовыми источниками, как переписи населения, посемейные списки, экономические обследования крестьянских хозяйств. Обычно они используются при изучении проблем экономики, истории, социологии, и гораздо реже - в этнографических исследованиях. Традиционный источник этнографической науки - полевой материал - при всей яркости и эмоциональности, к сожалению, имеет тенденцию к иссяканию и не всегда оказывается достаточно репрезентативным. Основной источниковой базой многих этнографических проблем становятся письменные источники. Новейшие исследования в области источниковедения выделяют как актуальную задачу разработки средств повышения информативности массовых источников, извлечения из них скрытой, структурной информации.

Настоящей публикацией мы намерены привлечь внимание исследователей к вопросу о древности истоков арийской культуры на Центральном Кавказе. Мы рассматриваем иконографии особого рода на парадном оружии. Вопрос специфический. Коротко его можно сформулировать так: каково смысловое содержание осетинской символики, орнамента, других знаков и их систем. К сожалению, у нас мало работ семиотического характера, в то время как они имеют значение для этнической идентификации элементов культуры.
От древности нам не досталось письменных источников. Но если исходить из информативности богатейшего изобразительного наследия, накопленного на сегодня археологией и этнографией, можно многое прояснить, если иметь в виду, что традиционная письменность является далеко не единственным способом передачи информации.