Нарт Созырыко отправился на охоту. И напал на след ветвисторогого оленя.
Стал Созырыко идти по следу. Олень перебрался через Гумский перевал. По ту сторону Гумского перевала олень остановился на поляне. Такой красивый зверь охотнику ни разу еще не встречался, и, приблизившись к нему, Созырыко сказал себе: «Да пропади ты, Созырыко, если выстрелишь в этого оленя прежде, чем насмотришься на него». Только сорвались слова с уст Созырыко, как Гумский человек выстрелил в оленя. Олень повалился. Созырыко выскочил к нему и говорит:
— Что за собака, что за осел, оленя моего кто убил?
Гумский человек ему сказал:
— Нартовский муж, оленя нам бог обоим послал, поднимайся сюда и освежуем оленя.
Созырыко поднялся к нему. Оленя освежевали. Гумский человек подал Созырыко свой нож и сказал:
— Подели оленя, нартовский муж, как обычно делишь.

Однажды Сосрыко со своими родственниками отправился на охоту в дремучий лес. Там они охотились; наделали себе шалашей из козьих шкур. Однажды Сосрыко отправился один на охоту. Нашел он большого белого оленя, которому, по сложению и виду, не было подобных. Он подкрался к нему. И что же? Олень превратился в длиннозлатокосую женщину.
— Я красавица Агунда! Из-за тебя не вышла замуж, так как же ты хочешь убить меня? — сказала Агунда.
— Чего Агунде искать в дремучем лесу? Она ни ручки своей, ни ножки никому не показывает, — поглядеть на нее все жаждут! Чего ей здесь искать в дремучем лесу? Ты какая-нибудь беспутная сайтан; тебя никак нельзя отпустить живою!
— Уверяю тебя именем бога, который сотворил тебя, что я Агунда!
— Я тебе ни за что не поверю! — сказал Сосрыко.
— Было бы хорошо, если бы ты поверил, что я Агунда! Я сама пришла к тебе, ты обесчестил меня! Теперь же я заставлю испытать кое-что твоих милых сотоварищей, — сказала она и, взмахнув золотыми крылышками, исчезла.

Сосрыко кричал ей:
— Я предполагал, что ты не Агунда: воротись теперь!
— На такой зов я уже не вернусь, а вышлю Колесо Балсага к товарищам твоим, и ты тогда узнаешь, Агунда я, или нет! — Так, Агунда уже не вернулась, исчезла.

Сослан через несколько лет отправился в годичный балц. И вот однажды, когда наступил снова год в балц отправляться, он снова сел на коня и уехал в годичный балц, дома оставил одну свою старуху-мать.
Когда он уехал, нарты сказали:
— Неужели теперь мы не найдем средства, как бы заставить его страдать? Он, кажется, опять отправился в годичный балц — так мы в будущую субботу его мать живую сбросим в преисподнюю.
Таким образом, они все замыслили Сосланову мать живую отправить в преисподнюю.
Услыхав это, Сосланова мать начала плакать и стонать: «Кто бы теперь отправился к моему сыну, Сослану, в место его годового балца, и известил его об этом?» С такими вот словами она изготовила три соленые лепешки и подбежала к большому серому камню, находившемуся за аулом. Придя к нему, она села на него, поставила перед собой три соленые лепешки на тарелке и стала молиться богу: «Бог богов моих! Повели пролететь надо мной такой птице, которая полетела бы к месту годового балца моего сына Сослана». И когда она еще молилась, пролетел над ней ястреб, и, увидя его, Сосланова мать говорит ему:

Дочь Солнца пришла к Солнцу и пожаловалась:
— Сегодня меня обидел нарт Сослан.
Солнце очень рассердилось, оно позвало Колесо Барсага и велело ему:
— Мою дочь обидел нарт Сослан, пойди и отплати за нашу обиду.
Колесо Барсага сказало:
— Отплачу Сослану за вашу обиду. Только где мне его найти?
Солнце сказало:
— Я стану следить за ним, и, когда найду его в подходящем месте, скажу тебе.
Вот как-то раз нарт Сослан отправился в поход и уснул в одном месте. Увидело его Солнце спящим и сказало Колесу Барсага:
— Спит он в степи, так иди отплати за нашу обиду.
Колесо Барсага спустилось с небес на землю и покатилось. Приблизилось к Сослану и прокатилось по его голове. Колесо Барсага было из чистой стали, и от головы нарта Сослана посыпались искры. Крикнул вслед Колесу Сослан:
— Мерзкий прислужник, далеко тебе не уйти!

Коварный Сырдон, сын Гатага, поднялся к Колесу Малсага.
— Эй, мардза, Колесо Малсага, от тебя погибель Созырыко! Так прокатись по нему один раз.
— О, он отважный муж! Если однажды поймает меня, зубами загрызет. Не слажу я с ним.
Что было делать! И коварный Сырдон, сын Гатага, нанял Колесо Малсага за двенадцать коров. И тогда Колесо Малсага согласилось.
— А где мне его найти, где? Прокатиться-то я прокачусь.
— Каждый день он бывает на охоте в степи Зилахар. Есть у него там шалаш. После обеда Созырыко и его товарищи ложатся спать в шалаше. И ты по всем, кто в шалаше будет, прокатись без разбору, среди других и Созырыко окажется.
Созырыко с двенадцатью товарищами охотился в степи Зилахар.
— Идите в шалаш, отдохните, уже время обеда, а я еще похожу, — сказал Созырыко им.
Лежат они в шалаше, шестеро по одну сторону, шестеро — по другую, ногами друг к другу.
Пронеслось-промчалось Колесо Малсага, думая, что и Созырыко в шалаше. По всем двенадцати прокатилось и всем двенадцати ноги отрезало. Погибли все двенадцать.

Урызмаг, Хамыц и Созырыко надумали идти в балц, каждый из них взял с собой еще и младшего. Уже выехали из села, как вдруг вспомнили:
— Эх, был бы с нами еще и Сырдон, балц будет долгим, а он человек веселый!
Одного из младших звали Кеца, он и говорит:
— Если подождете меня здесь, я его сейчас приведу!
— Подождем, — отвечали ему.
Кеца повернул коня, подскакал к дому Сырдона и зовет его, где ты, мол, Сырдон.
— Здесь я, — отвечал тот.
— Достойнейшие из нартов отправились в поход, хотят, чтобы и ты с ними был.
Сырдон говорит:
— Как мне ехать, нет у меня коня.
Кеца ему говорит:
Как, ведь тот-то и тот-то там за младших, я тоже в их числе, разве наши кони — не кони? Где ты будешь пешим, мы — на коне, где мы на коне, ты — пешим, так и будем ехать. Охочий до балцев муж подоткнул полы своей одежды и пустился следом за нартами. Догнали нартов, стали идти вместе. Так шли два дня, потом Сырдон сказал:

Созырыко пошел к родственникам матери в Чецау и там обучился каким-то хитростям стал сильнее, чем прежде. А когда вернулся оттуда, сила его выросла еще больше. Тем, с кем играл, — кому руку отрубал, кому ухо отрубал, кому нос отрубал, так вот и увечил людей. А однажды и Урызмагу передал такие слова: — В пятницу твой черед играть.
А Урызмаг очень уж стар стал, совсем ходить не мог и говорить не мог, и беспокойство им овладело: «До такой старости дожил, но ни глаза не лишился, ни руки не лишился, а теперь этот божий проказник от меня не отстанет, и если к мертвым без рук, без ног пойду, стыдно будет перед мертвыми».
У нартов умирал один мужчина. Урызмаг пошел к нему и попросил умирающего:
— Богом заклинаю, мертвыми заклинаю, когда попадешь в Страну мертвых, у меня там безымянный сын есть, и ты ему скажи так: «Если сможешь, в ночь под пятницу навести меня».
Мужчина умер и попал в Страну мертвых, мертвые его окружили, как, мол, там моя семья, мой род спрашивали.

Нартовская Ахсина в коротком бешмете стирала на берегу реки белье. А по другому берегу шел пастух, и Ахсина поворачивалась к нему то одной стороной, то другой. Соблазнился он ею, но приблизиться к ней не мог и тогда взмолился богу:
— О боже, что изойдет из меня, пусть превратится в гулаки фардуг.
И превратилось оно в бусинку, и метнул он ее, пусть хоть она достигнет Ахсины. Ахсина же быстро отстранилась, и бусинка упала рядом. Подняла ее Ахсина, швырнула а попала она на Сос-камень, и вошла в него душа. Взяла Ахсина камень, в белье, завернув, принесла и спрятала в подвале и начала считать дни. Когда наступил срок, то поднялась она к Курдалагону и заставила его поклясться, что он никому не расскажет о том деле, о котором она его попросит. Поклялся он ей, и тогда сказала ему Ахсина:
— В такой-то день приди с молотом и наковальней и разбей камень, в нем есть душа, и ты вскрой камень так, чтобы не повредить ее.
Разбил он камень и тайно приставил к нему кормилицу, женщину из кумиягов. И ни Ахсина его не видит, ни Сослан ее. Сколько раз приходила к нему кормилица, столько раз он говорил:
— Недостает мне чего-то.

Женой нарта Уархага была Дзерасса, дочь Донбеттыров. У Дзерассы было двое сыновей — Хамыц и Урызмаг. Хамыц и Урызмаг отправились в балц.
Старому Уархагу захотелось пить, и он говорит Дзерассе:
— Ступай к реке и принеси мне холодной воды, а то теплой я не утолю жажду.
Дзерасса взяла два ведра, пришла к реке, но тут появился Донбеттыр Гета. Он говорит Дзерассе:
— Не получишь воды, если не дашь мне своего согласия.
Дзерасса вернулась обратно с пустыми ведрами. Прошло немного времени, и Дзерасса опять пошла по воду. Гета и в этот раз был там, мутил воду. Говорит он Дзерассе:
— Не дашь мне своего согласия, буду вот так мутить воду.
Вернулась Дзерасса и во второй раз — как же иначе! Чуть позже
она опять пошла по воду.

Однажды нарт Сослан отправился на охоту. Долго ходил он, но ничего не встретил. Тогда он взмолился богу и сказал:
— О боже, до сегодняшнего дня ты меня очень любил и ни разу меня не обесславил, что же теперь случилось! Прошу тебя, сделай так, чтобы не вернулся я к нартам с пустыми руками.
Долго думал Сослан, а потом решил: проведаю-ка я еще крепости Черной горы. Когда он взошел на вершину крепостей, что на Черной горе, то посмотрел в свою подзорную трубу и нигде, на всем свете, не видно было никакого зверя, но ниже в ущелье увидел он облачко величиной со шкурку руно ягненка. Облачко расползлось по всему ущелью и накрыло Черную гору Сослана, окутала такая мгла, что он уже не видел ног своих, когда смотрел на них, и сказал:
— О боже, если не гибель моя наступила, то что же это за туман, ведь я даже ног своих не вижу и не знаю, в какую сторону мне направиться?
Долго думал, Сослан, а потом сам себе сказал: «Дай-ка спущусь л вниз, к выходу из ущелья, может быть, попаду на звериную тропу».