Когда новорожденному исполняется год, ему устраивают праздник. Ребенок пока не ходит, но может уже сидеть. Бывают и такие, кто начал ходить. В честь исполнения года пекут пироги, посреди комнаты расстилают войлок или что-нибудь другое и на него кладут всевозможные вещи и игрушки: перочинный нож, бумагу, газырь, патрон, пирожок, карандаш и прочее. Ребенка вносят и сажают среди всего этого. По тому, что из вещей он в первую очередь возьмет, заключают какова будет его специальность, когда он вырастет. Но если ребенок голоден, он, конечно же, сначала возьмет пирожок. Или ту из игрушек, которая нравилась ему больше других.
Когда ребенок берет какую-либо вещь, взрослые возносят молитву о том, чтобы выбор этот был счастливым. Они верят, что еще в утробе матери ему была предначертана выбранная вещь.

Религиозно-мифологический смысл. Ритуальная пища осетин в первую очередь включала престижный комплекс: выпечка - пироги с начинкой из свежего сыра; отварное мясо - обычно бычка, реже барана, из напитков - пиво. Приготовление ритуального стола являлось формой моделирования мифологического пространства и общения с высшими силами, к которым обращались с просьбами о ниспослании благодати во всех ее проявлениях.
Каждый переходный момент в жизни человека и общества (рождение, брак, смерть, смена сезонов года, конец недели и др.) воспринимался в традиционной культуре как конец одного временного цикла и начало другого. Конец цикла соотносится в мифологическом сознании с истощением всех жизненных сил и разрушением порядка, наступлением хаоса. В этот момент и совершался ритуал, призванный возродить мир. Через ритуал люди должны были повторить то, что некогда совершил Бог, сотворивший вселенную и разделивший ее на три части - верхний, средний и нижний мир.
Три части жертвенного животного (голова, шея, курдюк) собирались на столе в качестве модели упорядоченного мира. Та же идея составляет смысл трех ритуальных пирогов, которые символизировали три зоны мифологического пространства. Глава застолья, держа в руках чашу, наполненную пивом, произносил молитву, в которой рассказывал о том, как Бог сотворил мир, святых и людей.

Общественная жизнь осетин на протяжении веков регламентировалась традиционным или обычным (от слова "обычай") правом. Свод этих неписаных законов - "ирон æгъдæуттæ" ("осетинские обычаи") являлся полноценным кодексом правил общественной жизни. В нем были представлены не только права и обязанности человека в семье и гражданском обществе, но также нормы морали, правила поведения и приличия. "æгъдау" - обычай имел силу закона, нарушить который никто бы не отважился. Он передавался из поколения в поколение. Знание его являлось такой же необходимостью для осетина, как воздух, ибо забвение и неисполнение обычаев настраивало против него всех людей. Этнограф Н. Г. Берзенов писал в 1850 г.: "У осетин обычаи заменяют законы. Осетин никогда не нарушит обычая, утвержденного давностью, и осужденный приговором общества, без сопротивления склонится перед карающим обычаем, без ропота понесет наказание".
Ныхас. Управление селом и целым обществом происходило через народное собрание - ныхас. Ныхасом называлось и само место собраний. Некоторые из таких мест, например - в селениях Лац и Донифарс, назывались "нартовскими ныхасами", что говорит о древности этой формы общественного самоуправления.
На верховный ныхас большого общества собирались по делам особой важности или в момент чрезвычайных событий. Здесь решались вопросы объявления войны, заключения мира, отправки посольства и др.

Фундаментом общественной жизни осетин были общинные отношения. Осетинская община - сложный социальный организм, основанный на территориальных связях. Соседские сельские общины, в которых осуществлялась хозяйственная деятельность, входили в общественно-политическое объединение - гражданскую общину. Союзы гражданских общин, сложившиеся в пределах определенной территории, называют горными обществами - хорошо известны, например, Алагирское, Куртатинское, Дигорское, Кударское, Ксанское и др. осетинские общества позднего средневековья.
Сельские общины. Члены сельской общины были связаны тесной соседской солидарностью и общей собственностью на пастбища и лесные угодья. Сельская община регулировала проведение коллективных хозяйственных работ - ирригацию, строительство мостов и дорог, устанавливала правила пользования лесом и порядок пастьбы скота на общественном пастбище.
Для общинной жизни характерны разные формы хозяйственного объединения соседей ("цæдис"). Чаще всего несколько дворов, не имевших достаточно рабочего скота, объединялись для пахоты ("галæмбал"). Совместный труд был удобен потому, что для эффективного использования плуга необходимо несколько пар быков и не менее пяти работников.

Все, что касается приготовления и приема пищи, обставлено у осетин чрезвычайной обрядностью и даже таинственностью. Женщина, приготовляющая пищу, обязана предварительно вымыть чисто руки, будь это в десятый раз, засучить рукава и т. д., иначе ее приготовления никто не станет есть. Осетин никогда не приступит к пище, пока не воздаст должной благодарности Богу, своим святым и их помощникам. Из них он никого не должен оскорбить, а сказать каждому несколько горячих благодарственных слов. Таким образом, перед пищей и после нее совершается как бы целое богослужение с большою торжественностью и со строгим подразделением всех этих божественных сил по иерархическим степеням. Между стариками часто попадаются опытные и искусные молитвословы, которых молодежь всегда слушает с величайшим благоговением, с обнаженными головами, повторяя за каждой их фразой слово "Аммен" (аминь) и приготовляясь в будущем к такой же роли. Несмотря на такое уважение к пище, осетин относительно ее отличается необыкновенной умеренностью, воздержанием и выносливостью. Неумеренность и обжорство считается большим пороком. Малейший намек на страдания голода считается высшим бесстыдством, бессовестностью, почему осетин действительно стоически может переносить голод, не заявляя никому никогда об этом. Хорошо, что обычай отнесся к этому вопросу так разумно, обязав хозяина, с своей стороны, никогда не спрашивать гостей "хотят ли есть" (это признак величайшей скупости, недостойной человека), а подать все, чем богат, и просить настойчиво гостей покушать.

Организация поселений. Поселения в горах и на равнине у осетин называются "хъæу". Это слово служило обозначением, как для поселений городского типа, так и для сел. Решающее значение при выборе места поселения имели соображения безопасности и обороны, близость водных источников и другие хозяйственные интересы.
Село делилось на кварталы - "сых". Несколько сел составляли территориально-политическое объединение - гражданскую общину. Например, в составе Цимитинской гражданской общины, расположенной в Куртатинском ущелье, было четыре селения: Цимити, Харисджын, Кадат и Урыкау. Заключая между собой союз, гражданские общины образовывали большие общества. В Куртатинское общество входили несколько таких общин: Куртатинская, Цимитинская, Лац, Кора, Хилак.
Гражданские общины имели свой комплекс святилищ - как правило, их было семь. Переселяясь на новое место, осетины "переносили с собой и святилище" - "дзуар хастой". Для этого они брали с собой из основного святилища горсть земли и какой-нибудь предмет (стрелу, колокольчик). Новое место, где не было святилища, считалось вместилищем темных сил, и для того, чтобы оно стало пригодным для жизни, его нужно было "освятить", поручить его покровительству высших сил.

Охота. Охота - одно из древнейших занятий человечества, красочно описанное в нартовских сказаниях и других произведениях устного народного творчества. Покровителем охоты и хозяином лесных зверей у осетин является Афсати. В посвященном ему стихотворении Коста Хетагуров пишет:
Фсатийæ зæронддæр Дауджытæм кæм и? Хæхтæй дæр бæрзонддæр Чиу, уый йæ фæци.
(Старше Афсати Кто из небожителей? Самая высокая гора И та досталась ему.)
Наилучшим новогодним пожеланием семье было следующее:
Уæ лæг саг амара, Уæ ус тыр ныййара!
(Пусть ваш муж убьет оленя, Пусть ваша жена родит богатыря!)
Охота в осетинском языке обозначается словом "цуан", охотиться - "цуаны цæуы", охотник - "цуанон".
Охотой занимались в свободное от полевых работ время, она являлась некоторым подспорьем в хозяйстве горца. Имена знаменитых охотников были хорошо известны среди осетин. Объектом охоты являлись в основном туры, косули, кабаны, олени, медведи. На пернатую дичь было не принято охотиться.

Орнамент. В Осетии орнамент ("нывæфтыд") был одним из наиболее распространенных видов художественного творчества. Орнаментами украшали культовые строения, жилье, одежду, домашнюю утварь, надгробные памятники.
В основе осетинского орнамента лежали обычно растительные, геометрические или зоологические мотивы. Формы орнамента позволяют проследить преемственность с древних времен, начиная с Кобанской культуры. На скифских, средневековых аланских и поздних осетинских орнаментах имеются похожие изображения Богини Матери, мирового древа, фарна и др.
Орнаменты выполняли эстетическую (украшение), информационную и магическую функции.
Особенно распространена была в Осетии резьба по дереву. В этом отношении большой интерес представляют памятники деревянного зодчества культового комплекса Реком.
Из поколения в поколение осетины передавали ритуальные пивные чаши с резным узором. Богато украшался орнаментом центральный опорный столб в доме, деревянная мебель - например, кресло ("къæлæтджын") для старшего в семье, диван, стулья и др.

Пути сообщения. Окруженные высокими скалами и глубокими ущельями, обитая на гребнях гор, осетины могли общаться между собой, передвигаться из села в село только по пешеходным тропам. "Общая ширина тропы, служившей главным путем сообщения, - писал в XIX в. чиновник-землеустроитель М. 3. Кипиани, - равняется диаметру лошадиного копыта. В некоторых местах на ней не могут разъехаться даже два встречных всадника".
Наиболее опасны были тропы на перевалах через горные хребты. Но прежде чем добраться до перевала, предстояло преодолеть тяжелый крутой подъем. По этим тропам поддерживалось сообщение между различными селами, обществами и ущельями Северной Осетии, а также с другими странами Кавказа.
На территории Осетии 15 основных перевалов с 18 перевальными маршрутами, основная часть их перерезает Главный Кавказский хребет. Из перевальных дорог, которыми аланы-осетины пользовались издревле, следует назвать дороги, шедшие по Дарьяльскому, Алагирскому и Дигорскому ущельям. Значение этих дорог было подлинно историческим и выходило далеко за рамки внутренних интересов Осетии.

Устное народное творчество осетин включает в себя многочисленные сказки, эпические сказания, предания, легенды, песни, притчи, пословицы, поговорки и загадки. Созданные на протяжении веков, они передавались из поколения в поколение. Для каждого осетина, независимо от его положения в обществе и благосостояния, возможность присутствовать при исполнении эпических сказаний и других произведений фольклора была радостным, волнующим событием. Один из путешественников, попавший когда-то в бедный крестьянский дом, написал с удивлением: "Часто целые длинные зимние вечера в темной сакле, вокруг чадящего очага проводят они в безмолвном наслаждении, слушая старого сказочника или песенника".
Сказитель. Особая роль в сохранении и развитии осетинского фольклора принадлежала сказителю. «Кадæггæнæг» - так осетины называли исполнителя эпических сказаний. Это мужское занятие было сродни функциям священнослужителя. Ученые сравнивают сказывание эпических песен с культовым действием, вводившим слушателей в мифологическое время и пространство, мир предков и героев. Коста Хетагуров писал: "Игра на двух - и двенадцатиструнном фандыре (род скрипки и арфы) и длинные повествования под их аккомпанемент были исключительной привилегией наиболее даровитых мужчин".
Сказители не только сохраняли и передавали эпическую традицию следующим поколениям, они творчески перерабатывали ее, создавали новые произведения. В обществе сказители пользовались высоким уважением. Они исполняли свои произведения на народных собраниях, семейных и общественных праздниках. Между сказителями устраивались состязания на лучшее исполнение нартовских сказаний.