Вышел Урызмаг на нартовский ныхас, опираясь на две палки, и сказал трем фамилиям Нартов:
— С юности до старости никогда не жалел я для вас своего ума, теперь же нет вам от меня больше пользы, и сделайте мне из плотного чугуна гроб, положите туда и в море киньте: нельзя меня хоронить на нартовском кладбище.
Младшие сказали:
— Не будет во главе нас мудрого наставника Урызмага, так и жизни для нас не будет. — И не послушались его.
Во второй раз к ним вышел Урызмаг и снова сказал:
— Зачем вы меня мучаете? Сделайте мне гроб и в море бросьте!
Делать нечего, делают нарты из трех фамилий ему чугунный гроб, с каждого дома по паре быков запрягают, отвозят Урызмага и в большое море бросают.
Подняло море гроб кверху и стало нести. Вот на берегу Черного моря у малика Черноморского мельницы остановились. Пригнала ночью вода гроб к запруде.
Наутро пришли люди к мельницам и вытащили гроб. Открывают крышку, и вот лежит там старик. Спрашивают его:
— Откуда ты родом? Что тебя принесло?

Знаменитый нарт Елахсардтон жил в крепости Гори, и была у него красавица-дочь по имени Агунда. И внушил бог Сослану любовь к этой девушке, и стал он ее сватать. По очереди он посылал сватами лучших нартов, но Елахсардтон не давал ему точного ответа. Тогда это стало казаться Сослану обидным, и он заставил глашатая прокричать: «Сослан, собирает против крепости Гори войска, и теперь тот дом, из которого не выйдет человек в его войско, будет оштрафован рабом в шесть четвертей!».
Войска стали собираться, и набралось их столько, что и числа им не счесть. А табунщик их был единственным мужчиной в доме, и не было у него такого, кого бы он мог послать, кроме мальчика, что родился в эту ночь, чем он и был озабочен: «Идти на войну, но что мне делать со скотом нартов? Идти мне пасти стадо, но — штраф Сослана; откуда я достану раба в шесть четвертей?» Так он и промучился всю ночь. А к рассвету обратился к родителям мальчик:
— Отец, чего ты беспокоишься? Я отправлюсь в войско Сослана.
А отец ему сказал:
— Если бы ты, Зимайхуа, мог у меня идти в войско, то Арзамайхуа не был бы несчастным!

Когда снежнобородый Урызмаг пришел в глубокую дряхлость и перестал участвовать в наездах нартовских, то он только тем развлекал себя, что выходил на нартовский ныхас и целый день слушал рассказы и смотрел, как стреляет нартовская молодежь. Урызмаг под старость стал посмешищем нартов, молодежь стала плевать на него и обтирать об него грязь своих стрел. Наскучили Урызмагу насмешки нартов. С досадой приходит он к своей жене Сатане и говорит ей:
— Я был главой нартов, водил их во все наезды, а теперь я состарился и одряхлел. В наездах с нартами я не участвую, сижу по целым дням в ныхасе, и нарты надо мной смеются. Желал бы я видеть свою смерть, но бог мне ее не дает.
— Да что ты так сильно горюешь и досадуешь, — сказала Сатана, — ведь есть же поговорка: и камень стареет, и дерево стареет. Ты в свое время жил между нартами мужем, а теперь дошел до старости. Что тебе горевать и тужить, что ты живешь так много, наш старый муж, — сказала Сатана.

Однажды Урызмаг возвратился из странствия, а нарты сидели в ныхасе и, как видно было, унывали что-то сильно: едва приветствовали сказавшего «добрый день» Урызмага.
— Что это с нартами, что так приуныли? — спросил Урызмаг у Сатаны.
— Да прислушались к своему желудку, — ответила Сатана.
— Ай, ай, молодые нарты, вы так упали духом, что подумаешь, каждый из вас похоронил того, кто ему дороже всего на свете! — упрекнул нартовскую молодежь Урызмаг, когда вошел в ныхас. — Так, сто зовется мужчиной, садись на коня, поедем со старым-малым, авось раздобудем чего-нибудь!
Поехали лучшие представители нартов с Урызмагом. Ехали они долго-долго. Наконец, до того стали изнемогать от усталости и голода, что хотели протянуть ноги. Вдруг Урызмаг заметил у подошвы гор пастуха громадного роста со стадом овец.

Нарты спорили о том, кто из них самый лучший, и не могли поладить; и каждый день находился какой-нибудь самый никчемный нарт, который говорил:
— Я самый лучший среди вас.
Тогда нартовская Сатана придумала:
— Пригласите вещую женщину, и она укажет и лучшего, и худшего среди вас.
Пошли за ней. Сослан был нетерпелив и вместе с такими же, как он сам, отправился к ней, и привели они ее.
Говорит вещая женщина:
— Зачем вы привели меня, что я знаю? Что я могу вам сказать?
А те говорят:
— Мы ссоримся из-за того, что не можем решить, кто из нас лучший, ты и укажи лучшего среди нас.

Были нарты, и бог наслал на них голод. Урузмаг из нартовского рода Ахсартаггата отправился в балц и пробыл там два-три года, потом вернулся домой. Подъехал к ныхасу, сошел с коня и сказал:
— Добрый день! — и никто из нартов даже головы не поднял, потому что кровь в их жилах почти остыла, на сердце было безрадостно — голодали они.
Урузмаг снова сел на коня и приехал к себе домой. Вошел он и сердито опустился на стул, и стул под ним развалился.
Спрашивает его Сатана:
— Что с тобой? С того дня, как я вошла в твой дом, до сегодняшнего дня я тебя в таком гневе никогда не видела.
И он ответил ей:
— Спешился я на нартовском ныхасе, «добрый день» сказал, и в ответ на мое приветствие никто даже головы не поднял.

В степи Зилахар, на Площади игр собрались все молодые нарты, устроили они симд на этой площади. Из молодых нартов лучшим в симде был Сослан. Как на земле был ловок прославленный нарт в пляске, так и на плечах молодых нартов.
— Ну, а теперь испытаем наши стрелы!
Поставили мишень, принялись стрелять. Среди молодых нартов могло ли не быть метких стрелков, но лучше Сослана никто не стрелял: после каждого выстрела стрела Сослана, вонзалась в одно и то же место.
Стадо буйволов отдыхало на берегу моря.
— Еще и силу нашу испытаем, — сказали молодые нарты. — Пойдемте на берег моря, сейчас скоту время отдыхать.
Пошли. Из стада вытаскивали буйвола, кто-либо из молодых нартов хватал его за рога, пытаясь перебросить через море. Так они состязались, но никто не смог перебросить буйвола на другой берег моря.

Тем временем послали за Оразмагом Бората, родичи его жены. И сказала ему тогда Ахсина:
— Они положат тебе в напиток отраву, ты же накинь на себя свою большую шубу и возьми полый стебель билбатуга. С первым почетным бокалом, что тебе поднесут, ты сотвори молитву. Не пей его сделай вид, будто пьешь, а сам вылей в полый стебель, и выльется напиток из-под полы позади тебя. После этого знай меру в питье. Если к будешь пить, то теперь напиток уже не повредит тебе.
И Оразмаг, накинув свою большую шубу и спрятав под нее полый стебель билбатуга, пошел к ним. Сел Оразмаг за их стол. И поднесли ему почетный бокал. Сотворил он молитву и сказал:
— Никому не даю я свой первый бокал, — и как будто бы он пьет, вылил в трубку, и полилось питье позади него.
Тогда Бората силой стали заставлять его пить. И мужчина ослабел от напитков, и еще больше стали подносить ему, если, мол, не умирает от этого.

Среди нартов не было никого отважнее и сильнее Сослана. Далеко разнеслась молва об его отваге.
Большой пир устроили нарты в честь Сослана — да и как им было не пировать от одного дня недели до другого такого же дня! Были званы на пир также небесные зэды и дауаги; покровитель путников бесстрашный Уастырджи, небесный Курдалагон покровители скота Тутыр и Афсати, покровитель зерна Уацилла, светлый Реком и чистые Мыкалгабырта, небесные Сафа и Галагон, а также покровитель вод Донбеттыр.
Пирующие произнесли много тостов за здравие Сослана, за то, чтобы он был еще отважнее, еще сильнее, еще доблестнее, чтобы еще больше возвысил имя нартовского мужа.
Зэды и дауаги славили также нартов за их ум, мужество и обычаи.
Тут за здравие Сослана, сказал слово покровитель путников Уастырджи и в конце провозгласил:
— Дарю своего славного авсурга нарту Сослану, потому что будет ему достойным всадником!
Следом слово попросил Курдалагон и в конце сказал:

Нарт Созырыко уверовал в свою силу. И когда по силе не было ему равного уже в Стране нартов, он решил пойти на охоту без товарища. Так без товарища и отправился. Долго ходил-бродил, но на свое несчастье в тот день ни зверя, ни птицы не встретил.
Стал думать, не повернуть ли ему обратно. Но как с пустыми руками в село возвращаться? Вошел в черный лес. Посреди черного леса — поляна, и пасется на ней золотой олень. Созырыко привязал коня к дереву, сам пошел золотого оленя убивать. Прицелился в оленя. Только собрался выстрелить, как подошел к нему, к золотому оленю, какой-то человек, накинул на рога шелковую веревку и повел за собой. Созырыко подивился этому, от самых ног вздохнул, потом вдруг оскорбился — мол, как это оленя от него уводят. Вскочил на коня и поехал следом за тем человеком. Тот пришел в какое-то село. На краю села Созырыко нагнал его и говорит:
— Да будет твой вечер хорошим, добрый человек! Не найдется ли здесь кого, кто бы принял гостя?
Тот человек сказал на хатиагском языке:
— Будешь гостем моего отца. Но откуда ты и куда едешь?
Созырыко поглядел на человека, а тот был еще юношей, и сказал
ему: